Логинов встретил их сам на пороге дома. Высокий, подтянутый, в домашних вельветовых штанах цвета морского песка, толстой вязаной кофте кирпичного цвета, мягких домашних туфлях на босу ногу.
Очень высокий, очень красивый и очень печальный – охарактеризовала его Лиза про себя.
Егор попытался показать ему свое служебное удостоверение. Но тот едва взглянул, кивком указав им следовать за ним.
Они прошли через просторный холл с зеркальными стенами, что Лизе не понравилось. Потом длинным коридором с тусклым освещением. Свернули направо и очутились в просторной гостиной. Она осмотрелась.
Вот вроде бы все со вкусом – и мебель, и портьеры, и милые глазу мелочи, здесь наверняка потрудился именитый дизайнер. А почему-то неуютно. Как будто пусто, холодно. Как будто жизни нет.
– Что вам нужно от меня, господа?
Логинов уселся на широкий диван, обитый мерцающим серебром шелком. Сделал им знак рассаживаться напротив. Напротив были неудобные низкие кресла. Лиза уселась и тут же пожалела. Зад утонул слишком глубоко, колени слишком высоко задрались. Егор, умница, предпочел взять себе от стены стул с резной спинкой и гнутыми ножками. Подтащил, поставил напротив Логинова, уселся. И тут же без лишних предисловий спросил:
– Как вы думаете, почему убили вашу жену?
– Вы хотя бы прощения попросили, что побеспокоили меня дома! – возмутился Логинов и принялся водить шеей, как будто ему жал воротник толстой вязаной кофты. – Вечер субботы, между прочим.
– Я в курсе, – лаконично ответил Егор. – Думаю, вас не должно возмущать, что поиском убийц мы занимаемся даже в свой выходной.
– Не знаю. – Логинов плотно сжал губы.
– Чего не знаете?
– Я не знаю, почему убили мою жену. Бывшую. – Он сделал ударение на последнем слове. Дернул широкими плечами. – Она вела, как вы знаете, очень неправильный образ жизни. Сомнительные знакомства… Да кто угодно из ее новых друзей! Не поделили выпивку. Не хватило на опохмелку. Господи, почему я снова должен это повторять? Я уже говорил с кем-то из ваших сотрудников. Даже подписал протокол. Что еще?
– Простите нас.
Лиза приложила руку к груди. Кофточка лимонного цвета в обтяжку. Может, ей, конечно, показалось, но Логинов не сводил глаз с того места, куда легла ее ладонь.
– Простите. Просто хотелось еще кое-что уточнить. А вызывать вас в отдел сочли неуместным. Не политкорректным. Вот и заявились субботним вечером. Ради бога, извините.
Логинов остался доволен ее извинениями. И он тут же распорядился подать им в гостиную чай. Все захотели чая, отказавшись от кофе.
Чай подали почти сию минуту, будто горничная стояла под дверью и ждала распоряжений. Она вкатила столик, накрытый на три персоны к чаю. Великолепный фарфор. Изящные ложечки, сахарница, вазочка с засахаренным миндалем.
Высший класс! Лиза тут же потянулась к миндалю. Она его обожала. Швырнула в рот, захрустела.
– Вот скажите, Антон… Можно без отчества, раз уж мы с вами в такой неофициальной обстановке? – Она лучезарно улыбнулась Логинову.
– Конечно, конечно. – Он улыбнулся в ответ, елозя глазами по ее ногам, бедрам, груди. – Коль уж так сложилось. Почему нет?
Ходок! Лиза внутренне передернулась от неприязни. После предательства Паши она презирала любой намек на измену и блуд. Может, потому Егор и осторожничает с ней? Может, чувствует ее уязвимые места?
– Вот вы сказали, Антон, о ее новых друзьях, сомнительных знакомствах. А кого конкретно вы имели в виду?
– Лизонька, ну разве я знаю? Пьющий человек обрастает знакомствами за мгновение. Для этого лишь необходимо иметь лишние деньги в кармане и…
– Простите, что вас перебиваю, Антон, – Лиза снова уложила ладошку на грудь, жест покаяния, отвлекающий маневр, – но по имеющимся у нас данным, в средствах вы ее весьма ограничивали. Банковская карта, которой вы ее снабдили при разводе, имела строгий лимит.
– И что? – Логинов помрачнел. – Она все равно все пропивала. Я пытался подобным ограничением удержать ее от трат на алкоголь. Но все бесполезно. Она пила. Страшно пила.
– Почему вы не пытались ее лечить, Антон? – Лиза кротко улыбнулась. – Почему не боролись за нее?
– Боролся, – отозвался он неуверенно и принялся накручивать большую деревянную пуговицу, на Лизу он уже не глядел. – Сколько раз выводили ее из запоев! Откапывали, знаете, сколько раз? Анна – она была… она была неподдающейся!
– А с ее новыми друзьями не пытались контактировать, Антон? – Лиза скрестила пальчики, уложив их на колено. – Как-то повлиять на Анну через них?
– Шутите? – Губы Логинова брезгливо сложились. – Я не знаю ее новых друзей. И никогда не стремился их узнать.
– Позволю себе внести некоторые уточнения, Антон. – И еще одна лучезарная улыбка Лизы была послана в его адрес. – Вы не упускали жизнь Анны из виду. За ней постоянно ходили люди. Фиксировали все, собирали досье, чтобы впоследствии представить в суде свидетельства ее низкого падения.
«Пять баллов! Лиза, пять баллов!» – просигналил ей взгляд Егора.
– Вы не могли не знать, с кем она общается. С кем проводит время. Так кто эти люди, Антон? Мы можем ознакомиться с вашим пухлым досье на вашу погибшую жену?
Она его распластала. Он несколько минут вообще не в силах был говорить. С лица сползло выражение невероятной скорби, уступая место раздражению. Губы плотно сжались. На скулах заиграли желваки. Глаз его Лиза не видела. Он опустил их, рассматривая большую деревянную пуговицу на вязаной кофте.
– Хорошо. Я ознакомлю вас с тем, что собрали мои люди. Но лишь ознакомлю. Приобщить к делу не позволю. Раз уж ваш визит носит неофициальный характер, то, так и быть, пойду вам навстречу.
Логинов встал с дивана и энергичным шагом вышел из гостиной. Лиза тут же набросилась на миндаль.
– Попробуй, вкусно как! – шепнула она Егору. – Чего чай не пьешь?
– В доме врага горек хлеб, – прошептал он ей, осматривая стол странным взглядом. – А ты молодец, Елизавета. Так ловко расставляешь сети. Пойдешь ко мне в помощницы?
– А сейчас я кто? – тоже шепотом спросила Лиза.
Налила себе чаю и выпила залпом.
– Боже, где они берут такой чай? Прямые поставки с Цейлона, что ли?
– А сейчас ты моя девушка, – снова шепотом проговорил Егор, не сводя с нее взгляда.
– Ты что? – Она поставила пустую чашку на столик. – Что так странно смотришь?
– Любуюсь, – коротко ответил Егор.
И замолчал, потому как в гостиную вошел Логинов с пухлой пластиковой папкой.
– Вот. Смотрите, раз уж вам приспичило. – Небрежным движением он швырнул папку Лизе на колени. – Хочу предупредить: красивого там мало.
Егор пододвинул стул к креслу, в котором она тонула, поближе, и они принялись рассматривать содержимое папки. Это были в основном фотографии. Мерзкие, гадкие, не оставляющие Анне никакого шанса выиграть судебный процесс, чтобы вернуть ребенка. Ее фотографировали везде. Даже в ее собственном жилье, которое она забывала запирать, ввалившись туда в стельку пьяной. В лужах собственной мочи и блевотины. Голая, полураздетая, грязная. Какие-то люди рядом с ней. Такие же пьяные, грязные, оборванные.
