Он заманит ее сюда, как в ловушку. Она попадется в его ловко расставленные сети, как прекрасная бабочка. И не сможет ему отказать. И ему плевать, что какой-то там капитан Вихров с заурядной физиономией и в вечно не чищенных ботинках ночует у нее. Он не ревнует. У него же тоже случается секс с Ланой. Такова, как говорится, жизнь.
Ему плевать на Вихрова. Ему не плевать на Лизу. Он до сих пор ею грезит. Он до сих пор ее хочет. И он ее получит. Чего бы ему это ни стоило.
А стоило не так уж и мало, если что.
Он три вечера провел в наблюдениях за широкоплечей бухгалтершей Вадима Тарасова. Увидел и ее сыночка – брутального придурка в растянутом свитере, торчащем из-под куртки на полметра. Покатался за ним. И даже, превозмогая себя, провел почти час в отвратительной забегаловке, сидя за соседним столиком, спиной к этому самому сыну и его приятелю, и подслушивая их разговор.
И, прослушав все, понял. Разговорчик-то этот со всеми вытекающими тянул на восемь лет строгого режима! Про убийство Тарасова не было сказано ни слова, но что-то подсказывало Паше, что без этих парней тут не обошлось.
Он записал весь их разговор на диктофон, пристроив его на столике слева от своего локтя. Никто даже ничего не заподозрил. Эти два бритоголовых придурка настолько были поглощены разделом гонорара за свои преступления, что не стеснялись даже официантки, время от времени подносившей им пиво и еду.
Потом, уже дома, когда Лана принимала ежедневную сорокаминутную ванну, Паша еще раз прослушал запись. И неожиданно зауважал себя за смекалку.
Вот, капитан Вихров! Вот вам по носу! Бегаете, суетитесь, ищете убийцу сразу нескольких человек, распыляетесь в версиях, того не понимая, что начинать надо было с первого эпизода. С него ноги выросли. С убийства бедного гончара Тарасова, который, видимо, помешал налаженному бизнесу. Только вот почему он недвижимость оформил на бухгалтера, если вдруг узнал, что за его спиной ее сынок использует его поделки как контейнер для наркотиков? Тут как-то не стыковалось. Но это до поры до времени. Паша был уверен, что и с этим разберется.
А пока…
Пока разговор, подслушанный и записанный им, будет главной приманкой для Лизы. Он очень осторожно, очень аккуратно заманит ее в сладкую ловушку, арендованную им на две ночи. Тут и поговорят. Тут все и обсудят. И обставят капитана Вихрова по всем направлениям.
– Дорогой, не снимай шарфа. Простудишься.
Бледное лицо жены маячило в полуметре от его глаз. Она наматывала ему на шею толстый шарф затейливой петлей. Его мутило и от ее близости, и от шерсти, которая кусала ему кожу. Но он послушно стоял и не двигался.
– Как доедешь, позвони, пожалуйста, – бубнила Лана, застегивая на его парке все пуговицы. – Хотя я сама тебе сто раз позвоню, пока ты будешь ехать.
Он еле сдержался, чтобы не оторвать ее руки от себя, не оттолкнуть ее подальше, не прыгнуть тут же в машину и уехать уже, уехать куда глаза глядят. Сдержался. Похвалил себя за выдержку.
– Хорошо, дорогая. – Он еле разлепил губы. – Давай, пока. Я поехал.
Он наклонился, еле прикасаясь к ее щеке губами. Выпрямился. Отступил на шаг с фальшивой улыбкой. Неужели все? Вырвался?
Ан нет! Рано радовался! Лана тут же бросилась ему на шею, горячо задышала ему в лицо, вцепилась в его рот затяжным поцелуем, глубоко просовывая свой язык ему в рот. И еще, и еще. И бормотала при этом какую-то приторную чушь. Точно чуть не вырвало.
– Пока, – кивнул он ей уже из машины и вдавил педаль газа.
– Милый, я позвоню! – крикнула ему Лана вслед, но он уже не слышал.
И не видел, как она достала из кармана легкой меховой курточки телефон. Как набрала номер. И как властным злым голосом произнесла:
– Он только что отъехал. Не спускай с него глаз.
– Есть, – ответили ей.
– Докладывай каждый час о его перемещениях.
– Я понял.
– Если что-то пойдет не так… Ну… Ты понял.
– Понял.
– Сам не влезай. Доложи мне. Я подумаю.
Лана отключилась. Какое-то время смотрела на дорогу, по которой только что укатил ее драгоценный Паша. Потом ее угрюмое лицо исказила злая судорога, и Лана едва слышно произнесла:
– Пока, дорогой. Будь осторожен. Или я за себя не отвечаю…
Ничего этого Паша не слышал. И даже догадываться не мог. Он мчался, нарушая скоростной режим, к дому, где проживал прежде. Припарковался подальше от Лизиного подъезда, удостоверился, что она дома. Свет, как всегда, полыхал во всех окнах. Достал из-под сиденья резервный телефон, о котором Лана ничего не знала. Набрал номер Лизы.
Она долго не отвечала. Оно и понятно, номер был ей незнаком. Наконец он услышал ее осторожное:
– Алло.
– Лиза, привет.
Он сам себе удивился. Так сладко заныло у него сердце, так заколотилось. Неужели он и правда любит ее? Любит звук ее голоса? Это нежное «алло»! Господи, от чего он отказался, идиот!
– Павел? Ты?
– Я. Извини, что с другого номера. Приходится шифроваться.
– Я поняла. – Ее голос окреп, наполнился насмешливыми интонациями. – От Ланы прячешься.
– Нет. Не от нее.
– Да ладно! – фыркнула Лиза. – А от кого?
– Малыш, тут такое дело…
Паша набрал полную грудь воздуха, попытался вспомнить репетиционный текст. Все слова из головы вылетели! Надо было так оконфузиться!
– В общем, я вляпался тут в нехорошую историю, – начал он импровизировать.
– А я тут при чем? – отозвалась Лиза сердито. – Ты в нее давно вляпался! Когда на этой вобле решил жениться! Альфонс несчастный!
Ух ты! Первый раз она его так назвала. Прозвучало как упрек. И даже вдохновило. Она все еще его ревнует? Видимо, да.
– Я не о своей неудачной женитьбе, детка, – пошел Павел у нее на поводу, соглашаясь. – Я о другом. О другой ситуации, в которой есть твоя косвенная вина.
– Моя-а? Ты обнаглел, Тимофеев! Окончательно обнаглел.
– Не хочешь узнать, что произошло? – Он спросил это самым смиренным голосом, на который только был способен.
– А мне зачем? – проворчала Лиза.
– Я же сказал, что ты в этой ситуации лицо заинтересованное.
– И?
– Дело в том, Лиза, что я, кажется, нашел убийцу Тарасова.
– Что ты нашел? – Она ахнула.
Потом, судя по звукам, заполошно заметалась по квартире. Он слышал стук двери ее спальни. Она характерно стучала о стену, когда отлетала от ее стремительного пинка. Потом дверцы шкафа лязгнули. И вот Лиза уже в кухне, потому что он отчетливо слышал, как бьет о раковину струя воды.
Он терпеливо ждал. Не мешал ей. Вот она налила себе воды. Сделала четыре глотка. Он считал. И наконец спросила:
