– Вадик, кажется, что-то делал ему на заказ. Но точно не могу сказать. Оформлено по документам не было. Просто… Сейчас, погодите, вспомню.
Она сделала губы трубочкой. Долго молчала, сверля взглядом пустой угол в противоположной от Вихрова стороне. Потом встрепенулась.
– Точно. Вадим что-то делал ему. Я еще зашла тогда с бумагами на подпись, он отложил это в сторону. Посетовал, что клиент сейчас приедет, а работа не готова. Потом этот дядька явился часа через полтора. Может, другое время, уже не помню.
– Он забрал заказ?
– Нет.
– Почему?
– Он явился не вовремя. У Вадика был какой-то посетитель. И они страшно ругались.
– На предмет?
– Ой, я не знаю! Я не слушала, – недовольно сморщилась Татьяна Шапкина. – Я как раз в пенсионный фонд собиралась. Выхожу из своего кабинета. А тут дверь Вадима распахивается, этот товарищ оттуда выскакивает с округлившимися глазами. Мимо меня чуть не бегом на выход. А из кабинета Вадима маты-перематы. Кто там был у него, не знаю. Но угрозы сыпались. И этот вот дядечка, – Татьяна потыкала в портрет Петра Нестерова пальцем, – попал под раздачу, как бы мой Женя сказал. Дверь тут же в кабинет Вадима закрылась, и стало тихо.
– Угрожали-то за что?
– Что? – Она вздрогнула, задумавшись.
– Вы сказали, что сыпались угрозы. Кто, не видели. Но угрозы слышали?
– Ну да. Какой-то мужик угрожал зарыть его.
– Вадима?
– Ну да. Там же больше никого не было. Этот убежал. – Ее палец снова ткнул в фотографию Петра Нестерова.
– А Вадима кто-то угрожал зарыть?
– Ну да.
– Что еще помните? Повторите.
– Да матом там все было. Неприлично повторять-то.
– А вы попробуйте перевести на нормальный язык, – попросил Вихров. – И что, это вообще нормально, что кто-то так вот вел себя в его кабинете?
– Нет, конечно. Но недовольные бывали. Не оплачивали. Работы не забирали. Всякое было.
– Так что с переводом?
– Щас. Попытаюсь. – Она скроила недовольную гримасу. Подергала плечами. – Ну, если я ничего не путаю, то этот человек угрожал накормить этой землей Вадима. Так и сказал, что ты эту землю жрать у меня будешь. И я тебя, говорит, в ней зарою. Но это, опять же, моими словами. А там все было так витиевато-матерно. Могла что-то и не так понять.
– К слову, о земле, – ядовито улыбнулся Вихров, которому вдруг пришла в голову одна идея. – Что собираетесь делать с таким щедрым подарком Тарасова? Продолжите его дело?
– Вы о чем? – возмутилась Татьяна. – Все почти распродано. Что-то Женька вывез. Содержать эту халупу одни убытки. Продаю я все. Уже объявление дала.
– Кто-то откликнулся?
– Нет пока. Но еще не время.
– У меня к вам просьба, гражданка Шапкина, – проговорил Егор, подписывая ей пропуск, – сообщать мне обо всех потенциальных покупателях, которые с вами свяжутся. Хорошо?
– Хорошо. Мне не сложно.
Она взяла из его рук пропуск. Подхватила с пола большую сумку, застегнула пальто на все пуговицы. И ушла.
А еще через десять минут ему позвонили из дежурной части и сообщили, что в доме Антона Логинова найден труп мужчины.
Глава 26
– Я видел на подъездной дорожке объявление? – вопросительно вскинул брови Егор неделю спустя.
– Я продаю дом. – Логинов жестом пригласил его войти.
Он выглядел утомленным, помятым каким-то. От прежней высокомерной холености не осталось и следа. Даже одежду выбрал весьма скромную: спортивные трикотажные штаны и толстовку. На ногах обычные кеды.
– А разве можно? – усомнился Егор, перешагнув порог дома. – Вы же не наследник. А насколько мне известно, дом принадлежал вашей покойной бывшей жене.
– Принадлежал, – вяло отреагировал Логинов и снова жестом пригласил Вихрова следовать за собой.
– И как же? – не хотел униматься капитан.
Не то чтобы его закусило, что попирают права покойницы. Но вдруг этот, с позволения сказать, человек снова задумал беззаконие? И ему снова все сойдет с рук!
– Наследницей является моя дочь. До вступления в права наследования осталось несколько месяцев. Покупатель согласился подождать.
– И вы, как законный опекун наследницы… – Вихров криво ухмыльнулся. – Я понял. У вас все вышло, Антон Юрьевич. У вас все получилось.
– Что именно?
Логинов привел его в просторную кухню. Вся квартира Егора по площади была в два раза меньше. Встал у окна спиной к нему.
– У вас получилось выйти сухим из воды, господин Логинов.
Егор без приглашения присел на один из стульев, вытащив его из-под стола. С неприязнью уставился в спину Логинова. Руки у того были сцеплены за спиной. И Егор с радостью бы теперь застегнул на его запястьях наручники. Но он был бессилен.
Ловкий адвокат, нанятый Логиновым, разметал все их косвенные улики против него в пух и прах. Еще и жалоб настрочил в прокуратуру с дюжину. Именно по этой причине Егор сегодня и явился сюда. Полковник заставил поговорить с Логиновым по-человечески и попросить его забрать жалобы из прокуратуры.
Егор пытался возражать. Пытался донести до полковника, что у Логинова не было и никогда уже не будет ничего человеческого. Бесполезно!
– Не хочешь рапорт мне на стол положить, поезжай к Логинову, – пристукнул по столу ладонью полковник.
– Может, мне еще и извиняться перед ним прикажете? – возмутился Егор.
– Выбор оставляю за тобой, капитан, – скрипнул зубами полковник. – Если замнешь дело с Логиновым, майора получишь досрочно. Шутка ли, такое дело с наркотиками раскрыть! Если нет, уйдешь по состоянию здоровья. Ступай.
Егор снова пытался возражать, называл Логинова преступником, убийцей. Полковник его не слушал.
– Ты записи с камер в доме Логинова видел? Видел. Признание Стойнова Глеба слышал? Слышал. Чего тебе еще надо?
– Но он же заказчик! Логинов заказчик, товарищ полковник!
– Об этом на записях ни слова, капитан. Логинов не сделал в прямой эфир никакого признания. А вот Стойнов сделал. Признался сразу в нескольких убийствах. Точнее, в пяти! А Логинов, если ты внимательно просматривал записи, молчал…
Молчал он и теперь, стоя к Егору спиной.
– Вам удалось выйти сухим из воды, господин Логинов, – повторил Егор, осматривая кухню.
Шкафы с распахнутыми дверцами были пусты. Вся посуда и кухонная утварь была сложена в коробки, аккуратно выставленные высоким стеллажом вдоль стены. Штор на окнах тоже не было. Еще бы день-другой, и не застал бы Егор Логинова в этом доме.
– Из воды я, как вы успели рассмотреть, выскочил голым, мокрым и обезумевшим от страха.
