– Вы прекрасно понимаете, о чем я.
– Нет, не понимаю.
Логинов повернулся, смерил взглядом надоедливого капитана. Мог бы запросто выставить его вон. Имел полное право. И раньше он бы так и сделал. Но что-то все же надломилось в нем в ту страшную для него ночь. Когда смерть смотрела на него из пистолетного дула. Надломилось, пошло трещинами. И броня его уже и не броня была вовсе, а так, шутейский наряд, служащий больше для устрашения.
– Вы убили родителей Анны, – начал перечислять Егор, загибая пальцы. – Вас видела свидетельница в ту ночь, когда вы вывозили их на их же машине с подземной стоянки. Жаль, что не удалось вам за это ответить. Вы приказали убить Анну. И только Богу да вашим исполнителям известно, сколько еще крови на ваших руках.
– Вот это вы, капитан, правильно заметили. – Логинов зло посмотрел на него. – Богу известно! Перед ним мне и ответ держать. А перед вами… У вас же ничего нет на меня. Ни единой прямой улики.
– К сожалению, – буркнул Егор.
– Тогда зачем вы здесь? Бряцаете оружием. Плюетесь негодованием. – Логинов надменно улыбнулся. – От бессилия?
Егор промолчал, понимая, что Логинов прав. Он бесится от бессилия. Его душит ярость, что этот страшный человек уйдет от возмездия. Да к тому же еще и жалобы строчит, сволочь!
– Я понял. Вы пришли просить меня забрать жалобы из прокуратуры. Можете не отвечать. Мне звонил вчера мой адвокат. И смею вас заверить, капитан, что отзову все до единой. Так что вы зря приходили.
– Я понял. – Егор поднялся, шагнул к двери, но вдруг оглянулся. Глянул на Логинова. – Все хотел спросить.
– Спрашивайте, – великодушно позволил Логинов, следуя за ним на выход.
– Как вам живется со всем этим? – Егор поводил растопыренными пальцами возле своей груди. – Неужели ничего не давит? Не душит?
– Вам пора, капитан. – Взгляд Логинова сделался ледяным.
– Как вы будете смотреть в глаза своей дочери? Ведь вы приказали убить ее мать! – с надрывом произнес Егор, не двигаясь с места. – Она вырастет и спросит!
– Повторяю, я отвечу, но не перед людьми, перед Богом. – Голос его вдруг зазвучал неуверенно. – Он мой судья!
– Вы своими руками осиротили свою дочь. Как же… как же так, Антон Юрьевич!
Логинов подошел к нему очень близко. Егор видел, как нервно сужаются его зрачки.
– Ждешь от меня чистосердечного признания, капитан? – прошипел Логинов ему прямо в лицо. – Его не будет.
– Я понял, – кивнул Вихров. – Но ваша дочь. Она все равно узнает, кто убийца ее матери. Рано или поздно узнает, Логинов.
– Не думаю.
– Узнает. Слишком много народу посвящено в эту историю. Слишком много судеб было вами затронуто.
– О как! Ты же все слышал, капитан. – Логинов нелюбезно ухватил его за рукав куртки и повел к выходу из дома. – Водителя такси убил Стойнов по собственной инициативе. И еще троих, кто просто хотел с ним поговорить. И меня бы убил, не окажись я ловчее.
– А Вадим Тарасов? А Петр Нестеров? За их смерть кто ответит?
Егор высвободил свой рукав из пальцев Логинова. Ступил за порог дома. Глянул в бледное перекошенное лицо Логинова. Только природу этой гримасы не мог понять. То ли ненавистно тому было с ним говорить. То ли боль его какая-то мучила.
– А это кто? – отозвался, подумав, Логинов. – Это кто такие?
– Это первые из двух погибших пассажиров того памятного рейса, которым поехала ваша жена. Вы же сами, узнав об их гибели, решили убить ее, обыграв все под серийные убийства. Разве нет?
– Не понимаю, о чем вы, – неуверенно проговорил Логинов и потянул на себя входную дверь.
Егор держал, не давая закрыть.
– Капитан! Что вы делаете? – возмутился Логинов, оставляя затею запереться. – Вы не хотите, чтобы я забрал свои жалобы из прокуратуры? Чего вы усугубляете?
– Да плевать я хотел на ваши жалобы! – взревел Егор, ударяя кулаком в тяжелую металлическую дверь богатого дома. – Мне не плевать на бедных людей, которых вы и такие, как вы, давите своими каблуками, как муравьев! Вадим Тарасов – прекрасный талантливый гончар – был убит хладнокровно и безжалостно. Нестеров Петр, ставший свидетелем чего-то, ушел следом. А человек только узнал, что его страшный диагноз не подтвердился. Только обрел счастье, надежду! Он собирался жить, понимаете? Жить! Долго и счастливо. А его кто-то…
– Я-то тут при чем? – Логинов наморщил лоб, как если бы у него дико разболелась голова. – Я вообще не знал этих людей никогда.
– Я понял. – Егор зло сплюнул себе под ноги. Прямо на мраморные плитки пола крыльца. – Вы о них не знали до тех пор, пока не решили обыграть их убийства в своих интересах. Что же… Живите, господин Логинов. Живите долго и счастливо, если у вас получится.
И он пошел. Почти побежал прочь от этого громадного красивого дома, в котором не смогло поселиться простое человеческое счастье. Зачем он вообще сюда приходил? Логинов и без его визита собирался отозвать свои жалобы. Пытался к совести воззвать? Так ему неведомо, что это такое – совесть! Смешно!
Зря приходил.
– Постой, капитан, – окликнул его Логинов, догоняя у самых ворот. – Кое-что хочу сказать тебе.
Егор остановился, глянул исподлобья. Ему не терпелось уйти. Стало трудно дышать одним воздухом с этим… человеком.
– И это будет не чистосердечное признание, правильно я понимаю? – спросил он с сарказмом.
– Нет. Не признание, – в точности скопировал его тон Логинов. – Помощь.
– Ах, помощь. Так помогите мне, господин Логинов. Помогите!
– Хватит кривляться, капитан, – вполне миролюбиво отозвался тот. Сунул руки в карманы простой трикотажной толстовки, глянул в небо, произнес, сильно затягивая гласные: – Как я понял, убийцу двух других пассажиров вы не нашли.
Егор чуть с кулаками на него не бросился. Еле удержался. Хотя самодовольную ухмылку, скользнувшую по губам Логинова, ему очень хотелось вбить тому в зубы.
– Нет, – скрипнул он зубами.
– Подозреваемые?
– Бухгалтер, на которую Тарасов оформил свою недвижимость перед самой смертью. И ее сын, недавно вернувшийся из мест лишения свободы.
– Это я слышал. И?
– Нет. Алиби имеется у обоих. Алиби на момент убийства. И не такого полета они птицы, чтобы убивать, не пачкая рук, как некоторые, прибегая к услугам третьих лиц, – уставился, прищурившись, на Логинова Егор.
– Ну да. Для киллера способ убийства весьма не характерен, – пропустил он намек мимо ушей. – А мотив, вы считаете, был только у них?
– А вы считаете иначе?
Егор понимал, что Логинов пытается ему помочь. Но так вот не хотелось ему принимать помощь из его мерзких, преступных рук. Так не хотелось! Поэтому он злился. Злился, желал поскорее убраться с этого ухоженного двора и не уходил.
