Крейсера Уриу, получив какой-то сигнал с нового флагмана, начали сближаться с Добротворским, пытаясь, видимо, выйти в торпедную атаку на наши броненосные крейсера, уже не имевшие возможности их отогнать.
Видя это, русские бронепалубники чуть довернули на них, имитируя контратаку и открыв порты торпедных аппаратов на «Жемчуге» и «Изумруде». Не зная, что эти порты пусты, японцы прекратили сближение и легли на первоначальный курс, но Добротворский курс менять не стал, теперь уже сам начав пугать японские броненосцы своими крейсерами с открытыми торпедными портами.
Почти сразу «Фудзи» перенавел на него свои оставшиеся шестидюймовки, по-прежнему вцепившись в «Россию» главным калибром. Однако это все почти не меняло тяжелого положения наших броненосных крейсеров.
Понимая шаткость сложившейся ситуации, в 14:29 Рожественский приказал дать сигнал отходить вправо. С «Суворова» выстрелили зеленой ракетой, завидев которую, все русские отряды, имевшие контакт с противником, почти одновременно начали плавно отворачивать от японской колонны. Уже на развороте с «Бородино» дали прощальный полный бортовой залп по «Фудзи» с 25 кабельтовых, кучно легший вокруг броненосца. При этом наблюдалось не менее трех попаданий. В том числе 305-миллиметровым снарядом в боковую плиту кормовой башни, развернутой в тот момент на правый борт, на наши броненосные крейсера.
Почти сразу из неё поднялся столб желто-белого пламени, как картонку скинувший в море броневую крышу, а спустя мгновение чудовищный взрыв буквально вывернул наизнанку всю корму корабля, разбросав в стороны куски корпуса и брони. Броненосец исчез в огромном дымном облаке, с которым смешались клубы пара из раздавленных взрывной волной котлов.
Долгие две секунды на русских кораблях стояла звенящая тишина, а потом, как по команде, восторженное «ура-а-а!» вырвалось из сотен глоток одновременно на всех кораблях эскадры. Казалось, это «ура», раскатившееся над волнами, должны были слышать даже японцы.
Глядя на расползающееся грибовидное облако на месте гибели «Фудзи», Рожественский выдохнул с облегчением: «С нами сегодня бог!» И трижды истово перекрестился.
Спустя несколько секунд приказал твердым голосом: «Отбой отхода. Общая атака!» Мельком взглянув на схему маневрирования на стене рубки, добавил: «Генеральный курс вест, крейсерам приблизиться к броненосцам! Держать обороты любой ценой!»
Почти развернувшиеся на восток русские корабли, заметив белую и красную ракеты, взмывшие в небо с «Князя Суворова», резко переложили «лево руля», лихо кренясь на крутой циркуляции, и ринулись в новую атаку на начавший отворачивать влево японский флот. Чтобы подойти ближе к своим броненосцам, крейсера легли на зюйд-зюйд-вест, встав к противнику правым бортом и открыв ураганный огонь из всех стволов. Попутная зыбь сейчас била крейсерам в поврежденный борт, что сильно увеличило давление на вставленные в пробоины заделки, и скорость затопления начала расти. Но к этому времени часть дыр удалось более-менее надежно заглушить, а с остальными пока справлялись насосы.
К неожиданно мощному огню крейсеров добавились носовые залпы броненосцев. Причем при таком количестве целей с каждого броненосца могли действовать по две шестидюймовые башни с каждого борта и носовая двенадцатидюймовая. Снова сказалось преимущество башенной артиллерии «Суворовых», позволившее сосредоточить столь мощный огонь при лобовой атаке. Шквал русских снарядов обрушился на избитые японские корабли, и они, не выдержав натиска, побежали.
Ни о каком строе никто уже не задумывался. Корабли просто давали самый полный ход, спеша поскорее выйти из-под обстрела, держась западных и юго-западных курсов. Но в этот момент бывшие замыкающими в японской колонне «Ивате» и «Якумо» уперлись в третий русский броненосный отряд, вывалившийся слева из грязной дымки всего в 12–16 кабельтовых и начавший подрезать их курс. Почти одновременно эти два крейсера, а затем и все остальные были замечены с кораблей Небогатова, немедленно развернувшего свои броненосцы на вест.
Продолжая гнать свои отряды прежним курсом, Небогатов не видел сигнала об отходе из-за дыма. Так же как не видел и приказа о начале третьей атаки. И благодаря всему этому оказался в нужное время в нужном месте. Выйдя из тумана и дыма в полосу нормальной видимости, «антиквары» оказались прямо на фланге отступающего японского флота и имели перед собой множество створившихся целей. Еще в тумане, обнаружив японцев с артиллерийских постов на мачтах и начав разворачиваться к ним правым бортом, они открыли кинжальный огонь с короткой дистанции.
Противник был к ним своим непострадавшим бортом и имел подавляющее превосходство над старыми кораблями по артиллерии. Зато у Небогатова и Энквиста были отдохнувшие после первой фазы боя корабли, прикрытые броней, и больше тяжелых орудий, а пистолетная дистанция стрельбы идеально подходила для наших бронебойных снарядов. К тому же японцы окончательно сломали свой строй и мешали стрелять друг другу.
Первый же залп «Николая I», прогремевший почти одновременно с залпом «Наварина», лег вдоль борта «Ивате», оказавшегося, несмотря на резкий отворот вправо, всего в 8 кабельтовых. Спустя секунду туда же вошли снаряды с «Наварина». На крейсере взорвался кормовой каземат, и из образовавшейся огромной пробоины показалось пламя мощного пожара, закрывшего дымом всю корму
[39]. А откуда-то из-за этого дыма, видимо, из машинного отделения поднялся столб пара. Вскоре пар, стравливаемый из котлов, повалил также и из первой трубы, а затем и из второй. Крейсер начал заметно крениться на левый борт и совсем остановился.
«Сисой Великий», соблазнившись близостью «Ивате», также всадил в него свой первый залп, всего через 20 секунд, после первых двух, но, видя его катастрофическое положение, перенес огонь на «Якумо». Для централизованного распределения целей времени не было, поэтому все корабли стреляли в того, кто был ближе всего. Начав охват левого фланга японского флота, броненосцы береговой обороны и «Донской» с «Мономахом» лупили в левую скулу «Якумо» и «Токивы» из своих скорострелок бронебойными снарядами, поддерживаемые залпами десятидюймовых башен. Им помогал и «Нахимов», буквально тонувший в пороховом дыму после каждого залпа своего главного калибра, что, впрочем, никак не отражалось на убийственной точности огня. А с кормы японцев дожимали «Суворовы» и крейсера.
Не выдержав столь стремительного и мощного флангового удара, японский строй окончательно развалился. Сохранившие высокий ход корабли подрезали курс друг другу, шарахаясь от русских снарядов. Начавший было набирать мощь, ответный огонь японцев был полностью дезорганизован и ослаб настолько, что почти не наносил русским кораблям повреждений, в то время как наш перекрестный и прицельный обстрел был очень эффективным.
