И вот теперь снова такой же снаряд, и опять с Наварина», прилетел с кормы и попал в правый борт напротив кормовой башни. Идя наискосок через корпус крейсера и прошивая одну переборку за другой, он проскочил выше броневого траверза, вспорол батарейную палубу и нырнул в дымоход третьей трубы. Оказавшись в третьем котельном отделении, он пробил его носовую переборку, разбил два котла в соседней кочегарке и остановился в топке одного из них, где детонировал от жара. Его взрывом вывело из строя все котлы в отсеке и перебило главный паропровод, а осколки пробили днище и внутреннюю переборку угольной ямы левого борта. «Идзумо» потерял ход и остановился, лишившись возможности уклониться от выпущенных русскими миноносцами в него с 300 метров двух торпед. Одна из них прошла перед самым форштевнем, зато вторая ударила в борт чуть позади носового 76-миллиметрового каземата.
К этому времени на крейсере, помимо длинного списка повреждений, уже имелись несколько пробоин по правому борту у самой поверхности воды. Он начал быстро оседать носом и валиться на пробитый борт, прекратив огонь. Обошедший его справа «Адзума» оставил три шлюпки и сбросил в воду пробковые койки.
Около половины третьего «Идзумо» затонул, перевернувшись вверх килем с дифферентом на нос, став первым японским кораблем линии, погибшим в тот день.
После начала второй атаки русских броненосцев еще не успевшие пройти точку поворота на север «Якумо» и «Ивате» развернулись сразу на северо-запад, дав самый полный ход и начав быстро удаляться от самых тихоходных русских отрядов, вскоре обогнав «Токиву», также свернувшего вслед за ними и добавившего оборотов на винты. Теперь эти три крейсера не могли стрелять вправо, так как новые русские броненосцы для них закрывал корпус «Адзумы» и дым. Они перенесли огонь кормовых орудий на едва видимые отстававшие старые русские броненосцы, безнаказанно обстреливавшие их с самого начала боя.
Вскоре эти крейсера обогнали отходящие на запад «Микасу» и «Сикисиму», также открывшие огонь по хвостовым кораблям в русской колонне. Обстрел с этих броненосцев вынудил русских довернуть к северу, чтобы ввести в действие свои кормовые башни против отходивших поврежденных японских кораблей. Изменение курса привело к отклонению русских вправо, и они начали отставать от броненосных крейсеров еще быстрее. Однако вскоре оба японских броненосца скрылись из вида, и русские легли на прежний курс. Но к 14:18 от них все же удалось оторваться совсем.
Теперь японский объединенный флот шел одной компактной группой, начав восстанавливать первоначальный строй кильватерной колонны, обрушив всю свою артиллерию на упрямых «Россию» и «Громобоя».
Русские отряды оторвались друг от друга. Один их броненосец был выбит из строя и, вероятно, затонул, два головных горели и имели очень большие разрушения в надстройках и по корпусу, броненосные крейсера едва держались на плаву и сильно горели, потеряв почти все орудия. Половина их флота осталась где-то далеко за кормой, выйдя из игры, и чаша весов, наконец, начала склоняться в сторону флота микадо.
За время перестроения в казематах и башнях трех замыкающих броненосных крейсеров успели частично пополнить запасы снарядов, что позволило несколько повысить интенсивность огня.
Поскольку русские большие броненосцы были едва различимы, по ним стреляли лишь концевые «Ивате» и «Якумо», совсем не видевшие из-за дыма других целей, в то время как все остальные старались скорее прикончить надоевшие крейсера.
В 14:30 по сигналу ракетой с русского флагмана все их корабли, участвовавшие в этот момент в бою, начали отворачивать вправо, выходя из боя и прекратив огонь. Лишь третий в строю броненосец дал еще один залп, хорошо легший по «Фудзи».
С шедшего вторым в колонне «Асахи» было отлично видно, как русский бронебойный двенадцатидюймовый снаряд вошел в нижний край тонкой боковой плиты кормовой башни броненосца, развернутой в тот момент вправо, пробив её с огромным снопом искр. Через доли секунды из этой пробоины показались языки яркого кордитного пламени, и почти сразу мощный столб белого огня сорвал с креплений броневую крышу башни, отбросив её в сторону, как картонку. Следом вверх полетели еще какие-то части орудий или систем зарядки, и, наконец, чудовищный взрыв разметал во все стороны куски обшивки, палуб и всего того, что еще секунду назад было грозным броненосцем. Над поверхностью моря осталось лишь огромное облако дыма, пара и опадающей воды, поднимающееся вверх и сворачивающееся в гигантский гриб, из которого продолжали сыпаться обломки. Обходя его, «Асахи» положил лево руля, что тут же повторили остальные корабли в строе, исполняя пункт боевого приказа.
В этот момент, на несколько минут, русские корабли полностью пропали из вида, однако вскоре они возобновили обстрел, интенсивность которого быстро росла. Когда их снова удалось обнаружить, они оказались на сближающемся с японцами курсе и, судя по бурунам у форштевней, держали полный ход, ведя частый огонь с броненосцев в нос и на оба борта, а с крейсеров всем правым бортом. При этом избитые и горящие броненосные крейсера действовали из всех орудий правого борта, включая противоминные, и держали приличный ход, что оказалось полной неожиданностью.
В то время, как наши легкие крейсера быстро удалялись на северо-запад, их русские собратья стремительно приближались, по-прежнему держа открытыми торпедные порты, явно собираясь атаковать торпедами под прикрытием огня основных сил.
«Асахи» немедленно открыл огонь из всей своей артиллерии, включая главный калибр, по приближавшимся, в клочьях дыма и тумана, бронепалубным крейсерам, одновременно довернув еще больше к югу. Все остальные корабли также держали максимально возможный ход, забирая постепенно влево, но под жестоким продольным обстрелом все они получали новые повреждения, в то время, как строй полностью восстановить пока не удавалось.
Примерно в 14:36 «Ниссин» вдруг начал быстро сбавлять ход. Дело в том, что еще в самом начале боя 305-миллиметровый бронебойный снаряд пробил бортовую броню напротив правого машинного отделения и, пройдя сквозь угольную яму, разорвался, почти пробив скос бронепалубы. Осколками брони и снаряда был выведен из строя холодильник, а машинное отделение начало затапливаться. Помпы могли лишь замедлить его полное затопление, к тому же они постоянно выходили из строя, так как их фильтры забивало угольной крошкой из пробитого бункера. Примерно около половины третьего полузатопленное правое машинное отделение пришлось оставить, остановив машину.
В этот момент крейсер последовательно, в течение одной минуты, накрыли сразу три залпа большого калибра. Один 305-миллиметровый снаряд вошел в палубу юта, проломил кормовой траверз левее кормовой башни, две поперечные полупереборки в батарейной палубе, разделявшие орудия, и разорвался, ударившись в станок средней шестидюймовки в левой батарее. Однако носовая часть снаряда пробила еще одну перегородку между орудиями, разбив кранцы первых выстрелов обоих носовых орудий левой батареи и вызвав возгорание рассыпавшегося пороха. В результате образовалось сразу два очага пожара, быстро набравшего силу. Вскоре от огня детонировали снаряды, и все оставшиеся в батарее и над ней орудия крейсера замолчали. Из башенных орудий могло действовать лишь одно левое орудие носовой башни. У правого был оборван ствол.
