Второй снаряд этого же залпа прошил кормовую надстройку и заднюю трубу, разорвавшись от удара в основание мачты. Подрубленная взрывом мачта упала сначала на заднюю трубу, соскользнув после влево. Прямо на палубную шестидюймовку.
Затем сразу два снаряда такого же калибра поразили командирский мостик, который оказался полностью разрушенным, и там так же начался большой пожар. Остатки ходовой рубки рухнули на носовую башню, полностью лишив её подвижности. В боевой рубке были ранены командир крейсера капитан первого ранга Такеноучи и младший флагман первой эскадры вице-адмирал Мису, а также еще одиннадцать человек.
Третье накрытие пришлось в корму с левого борта под острым углом, но поскольку уже имелся серьезный крен на правый борт, то слева практически весь броневой пояс оказался задран над водой. Благодаря этому снаряд, легший за кормовой башней под самым бортом, попал ниже бронирования и, пройдя через обшивку и угольные ямы кормовой кочегарки, достиг левого машинного отделения, где и полноценно рванул, повредив паропроводы, котлы и главные механизмы. Корма начала быстро садиться в море, принимая воду все большим числом пробоин, опускавшихся, по мере увеличения дифферента, до уровня ватерлинии.
Крейсер совсем остановился и начал спускать уцелевшие шлюпки, уже не имея никакой возможности продолжать бой. Огонь по нему прекратили, взяв под обстрел тяжелых орудий «Асахи», в то время как русские крейсера, хотя и перестали приближаться, также не прекращали гвоздить по броненосцу из всех стволов, как по ближайшей цели. Японские корабли могли отвечать на очень мощный русский огонь только из орудий, способных стрелять в корму, часть из которых уже была разбита. Большая часть казематной артиллерии была обречена на бездействие, так как противник находился вне секторов их обстрела.
Учитывая, что взявший на себя роль нового флагмана «Ниссин» потерял боеспособность, командир «Асахи» капитан первого ранга Номото принял командование объединенным флотом на себя, распорядившись передать на броненосные крейсера фонарем через прорези боевой рубки приказ отходить на прежнем курсе для восстановления нормальной дистанции боя и держать строй. Но едва этот приказ успели передать, новая неожиданность полностью спутала все планы.
В 14:38 левее остатков отступающего японского флота, из клочьев тумана, испачканного грязными дымными разводами, показались, отставшие было, старые русские корабли.
При этом снова, уже в который раз за этот бой, они имели заранее наведенные на японцев орудия и разворачивались к ним своим правым бортом, чтобы иметь полные залпы. Более того, бывшие когда-то замыкающими в их колонне, броненосцы береговой обороны и старые крейсера начали снова охватывать японский строй с левого фланга.
Едва показавшись из тумана, русские открыли кинжальный огонь полными бортовыми залпами с расстояния меньше мили по начавшим отворачивать от новой угрозы левофланговым японским крейсерам, даже еще не успевшим навести на них свои пушки.
Шедший крайним «Ивате» угодил под залпы сразу с двух броненосцев в упор и был полностью выведен из строя за считаные секунды, даже не успев толком ответить. Резко положив право руля, чтобы ввести в действие всю артиллерию левого борта против показавшихся у него прямо по курсу шести старых русских кораблей, крейсер был внезапно и очень точно обстрелян слева. Причем с него увидели своих обидчиков только после того, как они дали первые залпы.
Сначала по вспышкам дульного пламени удалось лишь определить направление, откуда велся огонь, где были обнаружены мачты трех кораблей, торчащие из дымки, и лишь после этого из полосы тумана проявились силуэты трех броненосцев, заканчивавших разворот на запад. На них тут же были наведены все оставшиеся орудия, но в этот момент шедший головным в этой троице и опознанный как «Сисой Великий» дал залп всем бортом.
До противника было около 8 кабельтовых, так что почти все выпущенные русскими броненосцами снаряды попали в цель. На «Ивате» взорвался нижний кормовой каземат левого борта, что вызвало мгновенную детонацию боезапаса на втором ярусе этого же каземата. Мощнейшим взрывом двух почти полных комплектов снарядов разворотило борт до самого бронепояса, сорвало все броневые плиты казематов, а две плиты верхнего 127-миллиметрового пояса от кормового траверза к носу сдвинуло со своих мест, срезав половину болтов, их крепивших. Взрывной волной и осколками разбило ближайшую палубную шестидюймовку, буквально сдув с палубы её расчет, и заклинило соседнее такое же орудие. Все орудия левого борта на кормовом мостике также вышли из строя, а сам мостик был сильно поврежден.
Взрывом проломило палубу нижнего каземата и разрушило шахту подачи боезапаса из боевого коридора левого борта, ранив троих человек в самом коридоре. Кроме того, начавшийся мощный пожар быстро проник и в боевой коридор, забитый мешками с боеприпасами, передвигаемыми по рельсам на его подволоке, где загорелись маты и пробитые шестидюймовые гильзы с зарядами. Все, кто уцелел, бросились со всех ног в погреба либо наверх. Но японцам снова повезло, если, конечно, можно назвать везением разбитые котлы, паропроводы и главные механизмы. Начавшийся в столь опасном месте пожар был быстро потушен водой, хлынувшей в две большие пробоины от двенадцатидюймовых снарядов, пробивших борт ниже ватерлинии и проникших в первое и второе котельные отделения и левую машину. А мощная струя пара, вырвавшегося из котлов и паропроводов, моментально заполнила весь коридор и прекратила распространение огня, благодаря чему взрыва не последовало.
Кроме этих ужасающих повреждений, русские первыми же залпами заклинили кормовую башню, которая даже не успела развернуться на врага, пробили тонкий пояс в подводной части под кормовым 76-миллиметровым орудием и чуть ближе к задней башне. Причем второе попадание было снарядом калибра 229 миллиметров, и он, легко прошив пояс, проломил также и скос бронепалубы. Через четыре подводные пробоины в корпус крейсера хлынула вода, откачивать которую было уже нечем. Пара в котлах не осталось, подача электричества прекратилась. Корабль начал быстро садиться кормой и крениться на левый борт. Тушить пожары пытались, используя ручные помпы, но их мощности было явно недостаточно, и огонь вскоре совершенно вышел из-под контроля, охватив всю кормовую часть.
Носовая башня успела дать пару залпов на ручном приводе, после чего также была взорвана прямым попаданием тяжелого снаряда. Взрыв боезапаса, хранившегося в стеллажах в задней части боевого отделения, полностью её разрушил, разворотив взрывной волной все палубы командирского мостика и ходовую рубку, проломив палубу бака и вызвав возгорание пороховых картузов в подачной трубе. По ним, как по запалу, огонь моментально добрался до погреба, и над носовой частью уже обреченного крейсера поднялся огромный огненный гейзер. К счастью, снарядный погреб к этому времени был уже почти пуст, и взрыв остававшихся в нем четырех бронебойных снарядов не смог проломить днище и вызвать детонацию соседних, уже затопленных и также почти пустых 152- и 76-миллиметровых погребов, лишь разворотив переборки и вызвав почти моментальное затопление подбашенного отделения через боевой коридор. Это несколько уменьшило дифферент на корму, зато в воду ушли еще две пробоины в верхнем поясе под носовым казематом, и крен начал расти еще быстрее.
