Русские, наоборот, держались плотной группой, и маневрировали на больших ходах, пресекая любые попытки противника проникнуть в пролив. При этом они все время вели сосредоточенный огонь, не распыляя свои залпы по всем японским миноносцам, что наносило повреждения каждому из них, но по очереди. Попавший под такой обстрел японец быстро терял боеспособность.
Карусель этого скоростного боя в ночной темноте можно было проследить лишь по быстрому перемещению вспышек выстрелов да пробегавшим иногда лучам прожекторов, быстро гаснувших после того, как по автору начинали бить все подряд. Дрожащий свет осветительных ракет, постоянно висевших в небе, давал достаточно света для примерной наводки орудий, но восстановить распавшийся строй при таком освещении было делом очень не простым. Из-за этого пытавшиеся соединиться японские миноносцы то поодиночке, то парами попадали под русские снаряды, не имея уже возможности оказать организованное сопротивление.
Аояма с удовлетворением наблюдал из-под западного берега Фукуэ, как вступали в бой группы прикрытия. Он видел контратаки обеих групп русскими миноносцами и был уверен, что теперь для него дорога свободна. Его корабли шли вдоль самых скал, имея всего 10 узлов хода, совершенно невидимые в тени берега. Катерные патрули, отвлеченные на север, не обнаружили его, и он уже вполне мог рассчитывать на успех, даже несмотря на то, что русские броненосцы так и не показали себя. Их вполне можно будет найти и по береговым ориентирам, подсветив напоследок прожекторами. За те несколько секунд, что нужны расчетам торпедных аппаратов для окончательной наводки на неподвижную цель, ни один – даже самый опытный и везучий – артиллерист не успеет попасть в маленький и юркий миноносец.
Неожиданно у западного берега пролива мелькнул и погас факел пламени, явно из трубы какого-то корабля. Затем появился сноп искр, едва различимый с такого расстояния, но дававший достаточно четкий ориентир, где искать противника.
Определившись по открывшемуся впереди справа приметному мысу Киннозаки и возвышавшейся восточнее его горе Тетегатаке, японцы начали увеличивать скорость, рассчитывая набрать полный ход, достигнув середины пролива. Но в этот момент были атакованы парой русских катеров, выскочивших из-за мыса.
Поврежденные в предыдущих атаках русские катера, не способные держаться в море из-за пробоин в корпусах, ремонтировались, стоя под берегом, когда увидели силуэты миноносцев, крадущихся по мелководью. Убедившись, что однотрубные силуэты не похожи на наши миноносцы, несшие по четыре трубы, катера двинулись вперед.
Уклоняясь от этой атаки, шесть головных миноносцев положили лево руля, а остальные бросились на нападавших. Часто захлопали катерные и миноносные пушки. В небо взвились две красные ракеты, а следом пошли осветительные, одна за другой.
Подняв шум и выпустив свои мины, катера развернулись и юркнули обратно за мыс. Имея строжайший запрет на пользование прожекторами, японцы их быстро потеряли и продолжили движение прежним курсом, но теперь они шли в двух колоннах. Отвернувшие миноносцы № 32, 33, 34, 67, 68 и 70 шли в трех кабельтовых левее всех остальных.
Короткая перестрелка и иллюминация оставались пока без последствий, но теперь уже никто не сомневался, что на подступах к стоянке их ждет яростный огонь с прямой наводки. Незаметно уже не подойти.
На полном ходу двадцать миноносцев повернули на запад и развернутой цепью, как конной лавой, устремились к невидимым пока в ночи броненосцам. Русские подозрительно молчали. Даже их вездесущих катеров нигде не было видно. Когда до западного берега оставалось около мили, флагманский № 34 открыл свой прожектор, выискивая цель. Сразу же и все остальные флагманы отрядов дали свет, но… русские исчезли!
Пятна света метались вдоль пустого восточного берега Сагано и никого не находили. Было видно, как левее южная русская брандвахта шарит прожекторами по морю в поисках уже скрывшихся целей. Чуть левее еще была слышна перестрелка миноносцев, а впереди только серые скалы да черный силуэт Сагано, с возвышенностями на севере и юге и низкой седловиной в середине. Вскоре правее обнаружили транспорты, а сразу за ними накренившиеся вразнобой мачты подбитых кораблей.
Предположив, что боеспособные русские корабли ушли через северное устье, оставив здесь все поврежденные, – это их выброс пламени из пробитых во вчерашнем бою дымовых труб видели несколько минут назад, – Аояма хотел было развернуться на юг и на максимальной скорости выскочить из этого проклятого пролива, чтобы обойти остров, развернуть свои корабли широкой цепью и прочесать воды вокруг. Над горизонтом на востоке уже показался узкий серп луны, что должно было несколько улучшить видимость. Но прежде чем он успел что-либо предпринять, сам был атакован с правого фланга.
Причем эта атака была абсолютно нелогичной и подавляюще мощной. Два десятка миноносцев, ночных хищников, которых боятся все и всячески избегают сближения с ними, были НОЧЬЮ атакованы восемью броненосцами, шедшими в строе фронта, накатывавшегося на японцев с севера.
Сначала был мощный электрический свет справа, после чего почти сразу прилетели первые снаряды и докатился грохот выстрелов. Лавина стали всех калибров обрушилась на миноносцы, буквально сминая их хрупкие корпуса. В считаные секунды стройная атака развалилась, а весь правый фланг атакующей волны был уничтожен.
Огонь броненосцев был сосредоточен на ближайших миноносцах, ставя их под перекрестный огонь. Образовавшийся треугольник из линии русских кораблей и выпускаемых ими снарядов, как таран, сминал японские порядки, оставляя после себя лишь тонущие и догорающие обломки.
Русские снаряды не взрывались сразу от удара о воду, а часто рикошетили, идя над самой поверхностью, что делало недолеты почти гарантированными попаданиями на малых дистанциях, а избыточная бронепробиваемость позволяла им не останавливаться после пробития насквозь столь несерьезного препятствия, как корпус миноносца.
К тому же их взрыватели системы Бринка имели слишком большое замедление и больше половины снарядов не взрывались, даже пройдя сквозь крейсер. Сочетание этих недостатков делало их просто ужасающе смертоносными в данных обстоятельствах, когда огонь велся с минимальной дистанции во фланг фронта вражеских кораблей.
Крайний правофланговый 7-й отряд был уничтожен поголовно за считаные секунды. Миноносец № 14 получил шесть попаданий уже в первом залпе, причем один снаряд был 305-миллиметровый, а два – 152-миллиметровые. Эта пара прошла сквозь корму навылет, разбив по пути румпель, перебив штуртрос и пробив тонкую обшивку обоих бортов. Лишь слегка замедлившись от этого, они отрикошетили от воды и уткнулись в борт шедшего левее № 13. Их взрыв разрушил машинное отделение и вызвал обширные затопления, быстро отправившие корабль на дно.
А 305-миллиметровая граната, срикошетив от воды под самым бортом миноносца № 14, ударила его в нос и своротила форштевень влево, порвав обшивку как бумагу. 330-килограммовая туша русского снаряда даже не почувствовала этого и понеслась дальше. Проскочив перед самым носом № 13, этот снаряд снова отскочил от воды и, проломив борт под мостиком миноносца № 11, шедшего третьим справа, замер в угольной яме.
