Тут все ясно, отвечаю, это друзья Ларри.
– Вы друзья моего брата? – спросила их Марго.
– Прекразный человек, – отозвался долговязый и помахал ей канделябром. – Он приглазил нас выпить.
– Минуточку. Сейчас я спущусь.
– Позмотреть вас вблизи – это моя мечта. – Долговязый отвесил неуверенный поклон.
– Увидеть вблизи, – поправил его сидящий в экипаже.
– Так, я спущусь и тихонько проведу их в дом, – сказала мне Марго, – а ты пока разбуди Ларри.
Я натянул шорты, бесцеремонно схватил Улисса, который переваривал еду с полузакрытыми глазами, и вышвырнул его в окно.
– Чудезно! – воскликнул долговязый, провожая взглядом Улисса, летящего над посеребренными луной кронами олив. – Мы попали в дом Дракулы. Да, Дональд?
– Эт точно, – отозвался Дональд.
Прошлепав по коридору, я ворвался в комнату Ларри. Мне не сразу удалось его растормошить. Пребывая в полной уверенности, что мать обработала его вирусами простуды, он перед сном для профилактики ополовинил бутылочку виски. В конце концов, совершенно сонный, он сел на кровати и поглядел на меня.
– Какого черта тебе от меня надо?
Я сообщил ему про двух типов в экипаже, которым он якобы пообещал выпивку.
– О боже! Скажи им, что я уехал в Дубровник.
Пришлось объяснить, что это невозможно, так как Марго уже провела их в дом, а мать совсем слабая и ее нельзя беспокоить. Ларри со стоном выбрался из постели, влез в халат и тапочки, и мы вместе спустились по скрипучей лестнице в гостиную. Долговязый Макс, этот добродушный живчик, развалившись в кресле, размахивал перед Марго канделябром без свечей, а мрачный Дональд ссутулился в другом кресле и производил впечатление помощника гробовщика.
– У ваз глаза голубые. – Макс поводил длинным пальцем, нацеленным на Марго. – Мы как раз пел про голубые глаза, скажи, Дональд?
– Мы пели про голубые глаза, – последовала поправочка.
– Прекразно, мои злова, – благодушно согласился Макс.
– Ты сказал «пел».
Макс на секунду задумался.
– Короче. Глаз был голубой.
– Глаза были голубые, – уточнил Дональд.
– Ну наконец-то, – нервно обратилась к нам Марго. – Кажется, это твои друзья, Ларри.
– Ларри! – проревел Макс, подаваясь вперед с грацией жирафа. – Ты наз позвал, и мы пришли.
– Отлично. – Ларри постарался придать своему помятому после сна лицу подобие улыбки. – Ты не мог бы говорить потише, а то моя мать болеет.
– Матеры – это замое главное в мире, – убежденно выговорил Макс.
Он повернулся к Дональду, приложил длинный палец к усам и произнес «Шшш!», да так громко, что Роджер, до сих пор мирно спавший, вскочил на ноги и разразился диким лаем, который тут же подхватили Писун и Рвоткин.
– Эт ты неудачно, – во время небольшой паузы вставил Дональд. – Гость не должен доводить хозяйских собак до такого.
Макс опустился на колени и заключил лающего Роджера в свои длинные ручищи. Я с некоторой тревогой проследил за этим маневром – не дай бог Роджер неправильно поймет гостя.
– Тише ты, гав-гав, – сказал Макс, лучезарно улыбаясь прямо в ощетинившуюся, воинственную песью морду.
К моему изумлению, Роджер тут же перестал лаять и принялся вылизывать лицо Максу.
– Выпить… э… не желаете? – спросил Ларри. – К сожалению, долго посидеть не получится из-за болезни матери.
– Вы такие гостеприимные, – сказал Дональд. – Правда. А за него я извиняюсь. Что вы хотите: иностранец.
– Пожалуй, я пойду спать. – С этими словами Марго робко двинулась к выходу.
– Никуда ты не пойдешь, – рявкнул на нее Ларри. – А кто будет разливать напитки?
– Пжалста, – жалобно воззвал к ней Макс, обнимаясь на полу с Роджером. – Ваш глаз должен быть в моей орбите.
– Тогда я схожу за напитками, – выдавила из себя Марго.
– Я вам пмогу. – Макс оторвал от себя Роджера и резво вскочил.
Все это время Роджер пребывал в приятном заблуждении, что Макс проведет ночь с ним в обнимку перед догорающим камином, поэтому неудивительно, что он снова залаял, когда от него так бесцеремонно избавились.
Дверь в гостиную распахнулась, на пороге стоял Лесли в чем мать родила, с дробовиком под мышкой.
– Что здесь, черт подери, происходит?
– Лесли, оденься, – сказала Марго. – Это друзья Ларри.
– О господи. Только не это, – в ужасе воскликнул он и потопал обратно наверх.
– Напитки! – Макс в восторге подхватил Марго и завальсировал с ней по комнате под истерический лай Роджера.
– Еще раз прошу, потише, – обратился к нему Ларри. – Макс, ради всего святого.
– Эт он неудачно, – прокомментировал Дональд.
– Моя мать. – Ларри решил напомнить о той, чье существование однажды, похоже, отозвалось в душе Макса.
Тот мгновенно прекратил вальсировать с запыхавшейся партнершей.
– Где твоя матер? – вопросил он. – Женшина болеет… Отведите меня к ней, я ее выучу.
– Выручу, – поправил его Дональд.
– Я здесь, – прогундосила появившаяся в дверях мать. – Что тут происходит?
Поверх ночной рубашки из-за простуды она набросила на плечи огромную шаль. Под мышкой она держала слюнявого, отдувающегося, но совершенно апатичного Додо, своего денди-димонт-терьера.
– Как ты вовремя пришла, – сказал Ларри. – Познакомься. Дональд и Макс.
Впервые оживившись, Дональд встал с кресла, быстро пересек комнату и, взяв в руки ее ладонь, отвесил матери поклон.
– Я очарован, – сказал он. – Покорнейше прошу извинить, что побеспокоили. Мой друг с континента, сами понимаете.
– Очень приятно, – сказала мать, собирая остаток сил.
Когда она появилась, Макс раскинул руки и воззрился на нее с благоговением крестоносца, впервые увидевшего Иерусалим.
– Матер! – воскликнул он с неподражаемым драматизмом. – Вы матер!
– Здравствуйте, – подрастерялась она.
– Вы больная матер? – уточнил Макс.
– Это всего лишь простуда, – сказала она, словно оправдываясь.
– Мы ваз пробудили. – Он схватил себя за грудки, а на глаза навернулись слезы.
– Разбудили, – тихо поправил его Дональд.
– Ну-ка…
Макс приобнял мать своими длинными ручищами, подвел к креслу возле горящего камина и усадил с особой бережностью. Снял пальто и укрыл ей колени. Присел рядом на корточки, взял за руку и, доверительно заглянув в глаза, спросил:
