Так, а Данди? Он ведь давно здесь. У него, конечно, тоже есть связь. Кто-то в Америке знает, что на Луне есть такой Ветров. Что я делал в Америке перед полетом – спецслужбы вряд ли осведомлены об этом во всех подробностях. Но ведь Данди кто-то рекомендовал выяснить у меня, как дела у милой девочки Вероники. Получается, что Данди связан не только с американцами. Надо бы поразмышлять об этом. Поговорю с Шельгой, он тоже задумывался о контактах Нейтена. Спрашивал же меня, с какой стати Данди подставлялся ради какого-то русского визионера?
[49] „Визионер“ – не очень-то уважительно по отношению ко мне, хотя, может быть, он и прав – кто я, если не мечтатель?
Ничего, со временем разберемся во всем. Мне дедушка – может, он мне и не дедушка? – все загадками говорил, намеками да метафорами. Господин Воин задачи-то поставил, будь здоров.
И путешествие во времени. Мне кажется, это не сейчас, очень даже нескоро. Сто лет, а то и тысяча. Глобальная задача человечества. На будущее. Построить такое будущее, чтобы вернуться в прошлое, чтобы сделать это будущее возможным. Да и настоящее тоже. Здесь как раз все ясно. Надо строить отношения с лунной цивилизацией, расти, впитывать достижения селенитов и готовить себя к великой миссии.
А вот „лунотрясения“ – это „совсем другой чайник с рыбой“. Здесь разгадка где-то совсем близко. Надо посмотреть, что мы там накопали в пыльных селенитских библиотеках по самообучающим плазменным структурам».
– Так что ты там спрашивал о Веронике?
– Ну, ты знаком с ней? Какая она, расскажи, мне это важно.
– Симпатичная девочка. Пожалуй, даже красивая. Живая, стройная, контактная. Глаза голубые, волосы светлые. Только раз видел ее, подъезжала к нам в районе Венис Бич. Секретарю Макса поручили Лос-Анджелес мне показать, а девочка эта подъехала, на автобусе, наверное. Будто бы к ней. Посмотреть на живого космонавта, наверное. О чем-то меня спросить хотела, мне показалось, но не спросила. Одета была по-летнему – шортики, майка, ключик на шее.
– Какой ключик?
– Небольшой такой золотой ключик с камешком на тоненькой цепочке.
– Три зубчика прямых и один изогнутый?
– Не помню точно, может быть. Наверное, да, откуда ты знаешь?
– Какие вы все русские балбесы. Откуда знаешь, откуда знаешь. Ты хоть представляешь, Юрка-Сережка, что это значит для меня? Это ведь ее, моей девушки, моей «американской мечты» ключик, это я подарил ей ключик перед отлетом.
– Ключик, «американская мечта», русские балбесы… Кто такая «американская мечта», у нее что, имени нет?
– Спасибо тебе, мой дорогой. Если бы я мог отцепить эти висюльки-лимфососы, я бы тебя сейчас расцеловал. Какая тебе разница, кто такая эта девочка, как ее зовут? У меня есть дочь, понимаешь, дочь! Значит, она не соврала. Ну не та, которой я дал ключик, а эта, Инга Шторм, которая звонила мне.
– Фу ты, тебя не поймешь, совсем запутал. Кто тебе звонил? Черт с ними, с этими всеми девушками. Когда это было? Они все давно уже не девушки – зрелые, дородные матроны. Бог с ними. Я рад, Данди, что у тебя дочь на Земле. Поздравляю. Она хоть знает, что у нее на Луне есть отец?
– Думаю, знает. Знает и ждет. Значит, я должен вернуться. Я хочу вернуться. Есть ради чего. Только как я совладаю с земным тяготением? Буду тренироваться. Каждый день. С земными весами. Вместе с тобой.
– Тренироваться-то ты можешь. Только по конвенции до 2036 года экспресс на Землю нам вряд ли подадут.
– Как знать, Юрий Сергеевич, как знать. Пытливые взгляды землян направлены на Луну. Думаю, здесь будут разворачиваться серьезные события. И очень даже скоро.
– Ладно, восторженный Данди. Пусть так. Сиди на берегу и жди у моря погоды. А у меня куча дел. Еще надо бы Мэри найти и вызволить из заточения. Где-то она здесь, рядом, чует мое сердце. А вот где? Ничего, разберемся как-нибудь. Зло будет наказано, а добродетель восторжествует.
Жаль, что тебя нет с нами, так хотелось бы посидеть в твоем «Лунном салуне».
– А ты приходи с друзьями. Все открыто. Там сейчас Бабум заправляет. А скоро и я покину это стерильное заведение.
– Спецы сказали, что криогенную повязку тебе еще придется поносить пару недель. Она уже не криогенная, конечно, я имею в виду эту вот накладку, что у тебя сейчас. Я так это понял. Поправляйся, старина. Рад был повидаться, мистер «Криогенная повязка».
– Послушай, Юрий. Посреди прерии стоит городок. Ужасная жара, на улицах ни души. Около салуна сидит старик, потягивает виски. Откуда ни возьмись, в клубах пыли, в город влетает ковбой. Подъезжает к салуну, спешивается, обходит лошадь, задирает ей хвост и целует туда, куда никогда не заглядывает солнце. Спокойно поднимается по ступеням салуна. Старик потрясен – застыл, проливая виски из стакана. Спрашивает ковбоя: «Сынок, много я чего повидал в этой жизни, не мог бы ты объяснить мне, глупому старику, что ты сейчас сделал?» «Да у меня, дедан, просто губы от жары потрескались», – ответил тот. «И что, помогает?!» – «Вообще-то нет! Но отбивает желание их облизывать».
– Раз пошли в ход ковбойские скабрезности, значит Данди определенно пошел на поправку. Поздравляю. Так и скажу ребятам в Saloon Moon.
* * *
– И что, Шельга, что ты обо всем этом думаешь? Каков Данди! Никак не ожидал, что он окажется на нашей стороне.
– Да, этот Данди – загадка для меня. Возможно, он и не врет. Возможно, пилот Нейтен, настоящий Нейтен, действительно погиб при посадке. Тогда возникает вопрос. Если бы у него все было чисто, зачем Данди надо было бы выдавать себя за пилота? Тем более что его ведь могли разоблачить. И второе, почему они с настоящим Нейтеном прилунялись на отдельном аварийном модуле? Зачем Нейтену, который пилот, вообще надо было садиться? Он мог бы остаться на орбите, а Данди, который Анджей, мог быть в транспортном модуле вместе со всеми. И зачем понадобились наручники? Не исключено, что Данди все-таки можно доверять. Но хорошо бы во всем разобраться.
И эта путаница с какими-то девушками. Одна – «американская мечта», другая – некая Инга Шторм. Что это за Инга Шторм, которая ему звонила? Явно не с мыса Канаверал, «Аполлоны» ведь оттуда вылетали? Явно не из ЦУПа. Если у него была любовь на Канаверал, зачем надо было лететь на Луну без надежды на возвращение? Будь осторожен с ним, Юра.
Шельга задумался.
«Инга Шторм, Инга Шторм. Данди явно проболтался, надо подумать об этом. Может, следует даже что-то предпринять. Мне кажется, я догадываюсь, кто эта Инга. Еще доберусь до этой миссис Шторм. Может быть, мисс? Вряд ли. Если я прав, это означает, что Анджей Кубари действительно на нашей стороне. Где-то здесь и спрятана, наверное, загадка наручников».
– Что касается твоего деда, Юра… Может, и не деда. Думаю, что он – наш союзник. Не только наш с тобой. Но и всех землян. Он верит в общее будущее селенитов и землян. Но он мало чем нам поможет. Полагаться надо на собственные силы. И голову.
