Пришлось выработать следующий план: мой способный агент Швабо, переведенный мною в Москву из Риги, принимавший в свое время деятельное участие в аресте графа де ля Рокка и хорошо знавший его в лицо, был поставлен во главе этого розыска и бессменно дежурил в сыскной полиции и у своего домашнего телефона.
Ему в помощь я дал 20 агентов, снабженных фотографиями Ракова. Эти 20 человек рассыпались по всему городу по двое и принялись биться в железку и прочие азартные игры по всем клубам и более или менее известным карточным притонам Москвы.
Первая неделя прошла безуспешно. Швабо всего лишь раз вызывался, но и то не признал в заподозренном Ракова. На вторую неделю мошенник попался. Об его довольно необычном аресте Швабо мне рассказывал так:
— Звонит мне наш Ефимов из купеческого клуба. Раков, мол, здесь, и Ильин (другой агент) играет с ним за одним столом.
Взяв трех товарищей, двоих с собой в автомобиль, третий поехал на велосипеде, — мы помчались в клуб. Сомнений не было — за столом сидел Раков. Я не хотел его немедленно арестовывать, так как он мог не указать своего настоящего адреса, где, быть может, и хранятся украденные драгоценности. Пришлось ждать.
В третьем часу ночи выигравший Раков встал из-за стола, не торопясь прошел в буфет, вкусно поужинал, после чего вышел из клуба. Мы, разумеется, следом. Он нанял автомобиль, и мы двинулись. Наша машина держалась в саженях пятидесяти от его. Между нами непринужденно катил велосипедист. Проехав изрядное расстояние, мы добрались до Чистых прудов. Раков свернул в переулок, пересек небольшую площадку и грузно завернул в Лобковский переулок. Мы остановили наш мотор на площадке, агент же на велосипеде следовал не отставая, видел, как Раков остановился у второго номера дома, рассчитался с шофером и, пропущенный сонным швейцаром, вошел в подъезд. Оставив свой автомобиль на площадке с агентом-шофером, я с двумя сослуживцами присоединился к нашему велосипедисту и позвонил к швейцару.
— Я чиновник сыскной полиции, — сказал я ему, — кто этот господин, которого ты только что впускал, и в какой квартире он живет?
— Они здесь не живут, а только очень часто бывают, в третьем этаже, у актерки.
— Фамилию его знаешь?
— Так точно — это князь Чекаридзе.
— Вот что! Помни — ни слова о том, что я тебя расспрашивал, не то ответишь по закону.
— Да нам что! Мы ничего!
— Ну то-то же, смотри! — И я погрозил ему пальцем.
Так как было важно выяснить точное местожительство Ракова, то я решил, господин начальник, не покидать дежурства в переулке.
Дожидаться пришлось долго. Лишь часов в 11 утра Раков вышел из подъезда в сопровождении какой-то дамы. Оставив двух своих людей у подъезда для производства обыска и допроса у актрисы при ее возвращении (так как Раков, очевидно, вышел с ней), я вплотную последовал за удаляющейся парочкой.
Женщина говорила:
— Я не понимаю, Жорж, куда ты так вечно торопишься, позавтракали бы вместе, а там бы и отправился на свой Леонтьевский, так сказать, в домашний очаг, в объятия своей Дульцинеи… И ненавижу же я ее, она подлая, подлая, подлая!
— Иди ты к черту! — отвечал Раков. — Надоела ты мне со своей ревностью.
— Ах так, хорошо! — взвизгнула женщина и круто повернула обратно. Раков злобно плюнул и зашагал дальше. Выйдя на площадку и завидя мой автомобиль, он спросил у шофера: «Свободен?»
В ту же минуту я задал шоферу тот же вопрос.
Раков запротестовал:
— Позвольте, я, кажется, первый подошел, — и затем, обратясь к шоферу: — Леонтьевский переулок, четырнадцать.
Я взволнованно заговорил:
— Господи! Какое совпадение! Мне тоже на Леонтьевский, двадцать восемь, нужно. Конечно, вы подошли первым, но, ради бога, войдите в мое положение, — мне только что звонили по телефону, у меня умирает жена, каждая минута дорога, разрешите присоединиться к вам, я охотно заплачу не только половину, но и за всю поездку. Будьте великодушны, не откажите!
— Сделайте одолжение, разумеется, такой случай… Какие тут могут быть разговоры…
И я влез в автомобиль следом за Раковым.
— Три целковых на чай, — сказал я шоферу. — Гоните вовсю. — И, подмигнув ему, шепнул: — В сыскную!
Мы понеслись с головокружительной быстротой. За нами пулей летел наш велосипедист, впрочем, отставший, кувырнувшись на какой-то собаке у Мясницкой. Мы пролетели Мясницкую, перерезали Лубянскую площадь, выскочили на Тверскую и, не убавляя хода, понеслись по ней к Страстному бульвару. Не успел мой попутчик опомниться, как мы завернули в Малый Гнездниковский и затормозили перед сыскной. По данному мной свистку выбежали наши люди и окружили автомобиль.
— Вот мы и дома, граф Рокетти де ля Рокка, князь Чекаридзе, шулер Раков, — сказал я ему. — Пожалуйте!
На том же автомобиле, с двумя людьми, я проехал на Леонтьевский, 14. Этот дом оказался соседним с особняком А., окнами своими выходящий на двор последнего. Князь Чекаридзе оказался прописанным и живущим в квартире третьего этажа. Мы позвонили, и нам открыла дверь красивая молодая женщина (очевидно, «Настя»).
— Что вам угодно? — Изумилась она.
Я отвечал:
— Мы приехали к вам сватами от Никиты Сушкина.
От этого ответа с ней чуть не сделался обморок.
— Довольно балагана, — сказал я строго, — не заставляйте нас зря переворачивать всю квартиру. Где жемчуг и кольца госпожи А.?
Она не сдавалась. Тщательный обыск ничего не дал, пришлось вызвать агентшу, каковая заставила раздеться «Настю» и в корсете последней нашла украденные драгоценности.
«Настя», оказавшаяся Екатериной Петровной (кстати, довольно видной актрисой), объяснила мне, что вещи подарены ей ее другом, а откуда они у него, она не знает.
Поблагодарив Швабо, я вызвал на допрос «Настю».
Она пробовала было отпираться, но, уличенная Никитой, быстро сдалась. Встреча Никиты с «Настей» была не из веселых.
— Она? — спросил я его.
— Они-то они, — отвечал изумленный Никита, — а только понять не могу, что за чудо-юдо, эвоно, как дело обернулось. — И, вздохнув, добавил: — Стало быть, судьба моя уже такая…
Он понуро ушел от меня.
— Запираться, Раков, бессмысленно, — сказал я мошеннику, — откровенное признание не избавит вас от наказания, но, быть может, смягчит его несколько. Говорите, как было дело?
И он рассказал:
— С год я работал по нефтяному делу у А. Бывал по делам у него в доме, изучил более или менее распорядок жизни и т. д.
Однако А. меня от службы уволил. Заметив, что его жена часто носит дорогой жемчуг и кольца, мне пришла мысль похитить их.
Дело было опасное и требовало тонкой подготовки. Месяца за три до похищения я занял квартиру третьего этажа в соседнем доме.
