– Эглет, он же пистончик – это такой специальный металлический наконечник шнурка, – объяснил Морис.
– Откуда бы коту знать такое слово? – удивилась девочка.
– Всяк что-нибудь да знает, – отозвался Морис. – Так вот, ты когда-нибудь присматривалась к крысиным хвостам поближе?
– Конечно, нет! От крыс ведь чумой заразиться можно! – отозвалась Злокозния.
– Вот именно, и тогда ноги полопаются, – ухмыльнулся Морис. – Поэтому ты эглетов и не видела. Сардины, а у тебя в последнее время ноги, случайно, не лопались?
– Сегодня – нет, босс, – заверил Сардины. – Ну так еще не вечер.
– А-ха, – протянула Злокозния с очень довольным видом, и Морису в этом «ха» померещилась чрезвычайно неприятная нотка.
– Значит, ты не собираешься сдавать нас Страже? – с надеждой предположил он.
– И что я им скажу? Что я разговаривала с крысой и с котом? – отозвалась Злокозния. – Ну уж нет. Они пожалуются отцу, что я выдумываю всякие небылицы, и меня опять запрут, точнее, вы-прут из моей комнаты.
– Тебя в наказание запирают не внутри комнаты, а снаружи? – удивился Морис.
– Ага. Чтобы я не могла добраться до своих книг. Я – девочка особенная, как вы уже, вероятно, догадались, – гордо заявила Злокозния. – Вы о сестрах Грымм слышали? Об Агонизе и Потрошилле Грымм? Это мои бабушки – родная и двоюродная. Они писали… волшебные сказки.
«Ага, вот мы временно и в безопасности, – подумал Морис. – Главное, не дать ей умолкнуть».
– Боюсь, я не самый начитанный из котов, – признался он. – И что же это за сказки такие? Наверное, про милых феечек с крылышками, которые звенят, как колокольчики?
– Нет, – фыркнула Злокозния. – Мои бабушки крылатых феечек не очень-то жаловали. Они писали… настоящие сказки. В которых море кровищи, и кости, и летучие мыши, и крысы. Свой сочинительский талант я унаследовала от них, – добавила девочка.
– Мне отчего-то так и подумалось, – буркнул Морис.
– А если крыс под городом нет, но крысоловы притаскивают вороха шнурков, я… я чую неладное, – промолвила Злокозния.
– Извините, – покаялся Сардины. – Это, наверное, я. Я малость перенервничал…
Над головой послышались шаги.
– Быстро, бегите через задний двор! – скомандовала Злокозния. – Спрячетесь на сеновале над конюшней! Я принесу вам еды! Я точно знаю, что полагается делать по законам жанра!
Глава 5
Крысик Кристофер был самой храброй крысой на свете. В Мохнатой лощинке все так говорили.
Из книги «Приключение мистера Зайки»
В туннеле за несколько улиц оттуда Гуталин висел на четырех веревках, прикрепленных к его «сбруе» из поясов и ремней. Веревки, в свой черед, были привязаны к палке, что, на манер качелей, балансировала на спине у одной очень толстой крысы; две крысы сидели на другом ее конце, а еще несколько направляли «стрелу» в нужную сторону.
Гуталин висел над самыми зубьями огромного стального капкана, перегородившего собою весь туннель.
Крыс пискнул, подавая сигнал остановиться. Палка слегка вибрировала под его тяжестью.
– Я точно над сыром, – сообщил Гуталин. – Пахнет как ланкр-блю, высший сорт. Сыр нетронут. И лежит тут довольно давно. Сдвиньте меня примерно на две лапы
[3].
Палка качнулась вверх-вниз: Гуталин продвинулся чуть вперед.
– Осторожно, сэр! – пискнул один из крысят помоложе из толпы, заполонившей туннель позади капканного взвода.
Хмыкнув, Гуталин поглядел сверху вниз на зубья, торчащие в каком-нибудь дюйме от его носа. И вытащил из одной из портупей деревянную плашку с наклеенным на конце осколком зеркала.
– Свечу чуть сдвиньте вон туда, – скомандовал он. – Так… так, хорошо. А теперь посмотрим… – Гуталин просунул зеркальце между зубьев капкана и осторожно повращал им туда-сюда. – Ага, так я и думал… «Зубастик» Прэттла и Джонсона, он самый! Одна из старых моделей № 3, но с дополнительным фиксатором. Далеко продвинулись, нечего сказать. О’кей. Эти модели нам знакомы, так? Сыр к чаю, парни!
Наблюдатели нервно захихикали, и тут раздался одинокий голос:
– Да это ж совсем просто…
– Кто это сказал? – резко вскинулся Гуталин.
Воцарилась гробовая тишина. Гуталин, вытянув шею, оглянулся назад. Молодые крысы опасливо расступились в разные стороны, и в образовавшемся коридоре осталась стоять одна-единственная очень, очень одинокая крыска.
– А, Питательная, – обронил Гуталин, снова оборачиваясь к спусковому механизму капкана. – Совсем просто, говоришь? Рад слышать. Тогда покажи нам, как это делается.
– Эгм, когда я сказала «просто»… – залепетала Питательная. – Ну, то есть Врассоле объяснял мне, как это делается, на капкане-тренажере, так вот он сказал…
– Нечего скромничать, – оборвал ее Гуталин. Глаза его лукаво поблескивали. – Все уже подготовлено. А я просто понаблюдаю, идет? Влезай в подвеску и давай, обезвреживай!
– Но, но, но… теперь я припоминаю: когда Врассоле нам все растолковывал, мне было очень плохо видно, и, и, и…
– Я вот что скажу, – предложил Гуталин. – Капканом займусь я, идет?
Питательная облегченно выдохнула.
– А ты будешь диктовать мне, что делать, – добавил Гуталин.
– Эгм… – Судя по ее виду, Питательная была уже готова в спешном порядке вернуться в ряды Легкого Гадства.
– Вот и отлично, – похвалил Гуталин. Он аккуратно убрал зеркальце, вытащил из-за пояса металлический прут. И осторожно потыкал им в капкан. Металл звякнул о металл; Питательная содрогнулась. – Так, на чем я остановился? Ах да, вот у нас рычаг спуска, вот пружинка и вот фиксатор. Что я должен сделать теперь, мисс Питательная?
– Эээ… эгм… ээээ… – неуверенно забормотала крыска.
– Тут уже что-то поскрипывает, мисс Питательная, – сообщил Гуталин из недр капкана.
– Эээ… эгм… надо заклинить такую штуковину…
– Какую именно штуковину, мисс Питательная? Не торопитесь, подумайте хорошенько, упс, эта металлическая деталь уже вибрирует, но я никоим образом не хочу вас торопить…
– Надо заклинить, эгм, ну, штуковину, эгм, такую штуковину, эээ… – Питательная лихорадочно завращала глазами.
– Может быть, вот эту здоровенную ЗАЩЕЛКУ, тьфу ты, твою ж мать…
Питательная рухнула в обморок.
А Гуталин выскользнул из подвески и спрыгнул на капкан.
– Готово, – заверил он. – Я его намертво заблокировал, теперь уж не сработает. А ну-ка, ребята, оттащите его с дороги в сторонку. – Крыс вразвалку вернулся к взводу и бросил кусочек заплесневелого сыра на подрагивающее брюшко Питательной. – Видите ли, в работе с капканами важна предельная точность. Либо вы точны, либо вы мертвы. Второй мыши достается сыр. – Гуталин принюхался. – Что ж, если сюда забредет человек, он сразу поймет: теперь тут точно есть крысы…
