Гуляш снова ощетинился.
– Я не боюсь опасностей! – проревел он.
– Конечно, нет. Вот поэтому пойти следует тебе. Она-то насмерть напугана, – объяснил Фасоль.
– Я никогда и ничего не пугался! – заорал Гуляш.
Вот теперь Фасоль обернулся к нему. В розовых глазках отражалось свечное пламя. Гуляш был не из тех крыс, которые тратят время на пустые размышления о том, чего не увидишь, не унюхаешь и не куснешь, но…
Он вскинул голову. В свечном свете по стене плясали огромные крысиные тени. Гуляш слыхал, как молодые крысы рассуждают про тени и сны и что случается с твоей тенью после смерти. Вся эта ерунда старика не тревожила. Тени-то не кусаются. Теней бояться нечего. Но прямо сейчас в голове вожака прозвучал его же собственный голос: «Я боюсь того, что видят эти глаза». Он сердито зыркнул на Гуталина, который по-прежнему вычерчивал что-то в грязи одной из своих палочек.
– Я пойду; скажу больше, я поведу отряд, – заявил он. – Я тут самый старший!
– Да на здоровье, – кивнул Гуталин. – В любом случае впереди пойдет мистер Тиктак.
– А мне казалось, он разлетелся вдребезги еще на той неделе, – напомнила Персики.
– У нас еще два оставалось, – отозвался Гуталин. – А потом опять придется зоомагазин грабить.
– Вожак тут я, – не унимался Гуляш. – И это я буду говорить тебе, что делать, Гуталин.
– Как скажете, сэр, как скажете, – согласился Гуталин, продолжая рисовать в грязи. – Вы ведь знаете, как обезвреживать все эти капканы, верно?
– Нет, но я могу приказать тебе ими заняться!
– Хорошо, хорошо, – отозвался Гуталин, добавляя к своему рисунку пометку-другую и на вожака не глядя. – И вы мне, конечно же, подскажете, какие рычаги лучше не трогать, а какие детали расклинить, так?
– Я не обязан разбираться в капканах, – буркнул Гуляш.
– Да, но я – обязан, – по-прежнему невозмутимо заявил Гуталин. – И я говорю вам, что в некоторых новых капканах я и сам не все понимаю, и, пока я всего не пойму, я со всем моим почтением предлагаю предоставить это дело мне.
– Так со старшей крысой не разговаривают!
Гуталин впился в него взглядом. Персики затаила дыхание.
Вот оно, противоборство, думала она. Вот так и выясняется, кто тут вожак.
– Прошу прощения. Если я был дерзок, то не намеренно, – промолвил Гуталин.
Персики всей шкурой чувствовала, как потрясены старые самцы, наблюдавшие за происходящим. Гуталин. Он пошел на попятный! Он не прыгнул.
Но и не съежился от страха.
Вздыбленная шерсть Гуляша улеглась. Старый крыс был в растерянности: что делать? как быть? Все сигналы поперепутались.
– Ну, э…
– Самоочевидно, что вы, как вожак, должны отдать приказ, – подсказал Гуталин.
– Да, эгм…
– Но мой вам совет, сэр, надо разобраться, что происходит. Неведомое таит опасность.
– Да. Безусловно, – согласился Гуляш. – Конечно, надо. Мы разберемся. Разумеется. Займись этим. Вожак – я, и именно так я и говорю.
Морис оглядел подсобку крысоловов изнутри.
– Выглядит в точности как подсобка крысоловов, – подтвердил он. – Скамьи, стулья, плита, крысиные шкурки сушатся, горы старых капканов, парочка собачьих намордников, рулоны проволочной сетки, и повсюду наглядные свидетельства того, что пыль здесь в жизни не вытирали. Чего-то подобного я от подсобки крысоловов и ждал.
– А я ждала чего-то… жуткого, но интересного, – возразила Злокозния. – Какой-нибудь страшной улики.
– А улика непременно должна быть? – уточнил Кийт.
– Конечно! – подтвердила Злокозния, заглядывая под стул. – Слушай, кот, все люди делятся на две группы: те, у кого есть хороший сюжет, и те, у кого нету.
– Но в мире никакого сюжета нет, – возразил Морис. – События просто… случаются, одно за другим.
– Это ты так думаешь, – заявила Злокозния, слишком уж самодовольно, на Морисов вкус. – Сюжет есть всегда. Надо просто знать, куда смотреть. – Девочка на миг задумалась и тут же воскликнула: – Надо знать, куда смотреть, ну конечно! Тут наверняка есть потайной ход! Все немедленно ищите дверь в потайной ход!
– Эгм… а как мы узнаем, что это дверь в потайной ход? – уточнил Кийт с видом еще более озадаченным, чем обычно. – А как потайной ход хоть выглядит?
– Ну, конечно, на потайной ход он вообще не похож!
– А, ладно, тогда я вижу десятки потайных ходов, – заявил Морис. – Двери, окна, календарь от производителя ядов «Акме», вон тот шкаф, вон та крысиная нора, и стол, и…
– Сарказм тут неуместен, – упрекнула Злокозния, приподнимая календарь и внимательно изучая стену за ним.
– Вообще-то это была легкая ирония, – поправил Морис. – Но могу включить сарказм, если хочешь.
Кийт во все глаза глядел на длинную скамью под окном, затянутым вековой паутиной. На скамье грудой громоздились капканы. Всевозможные капканы. А рядом с ними рядами стояли помятые старые банки и коробки с этикетками вроде: «Опасно для жизни: гидропероксид!», и «Крысиная смерть», и «Крысобой», и «ОтКрыс», и «Полипутакетлон: использовать с соблюдением мер предосторожности», и «Крысид», и «Концентрат «Колючая проволока»: опасно для жизни», и – парнишка наклонился поближе, не веря глазам своим, – «Сахар». Тут же стояли две кружки и заварочный чайник. На лавку – и даже отчасти на пол – просыпались белые, зеленые и серые порошки.
– Лучше б помог, что ли, – буркнула Злокозния, простукивая стены.
– Так я ж не знаю, как искать что-то такое, что выглядит совсем не так, как то, что я ищу, – запротестовал Кийт. – Слушай, они хранят яды рядом с сахаром! И сколько у них этих ядов…
Злокозния отошла назад и убрала с глаз волосы.
– Ничего не получается, – пожаловалась она.
– А если я предположу, что никакого потайного хода, тут, возможно, нет? – мурлыкнул Морис. – Да, понимаю, идея довольно смелая, но вдруг это просто-напросто самая обыкновенная подсобка?
Под яростным взглядом Злокознии даже Морис непроизвольно отпрянул.
– Потайной ход непременно должен быть, – отрезала девочка. – Иначе всякий смысл пропадает. – Она щелкнула пальцами. – Ну конечно же! Мы все делаем неправильно! Всем известно, что если специально искать потайной ход, то его никогда не найдешь! А вот когда ты уже отчаялся и прислонился к стене, ты случайно нажимаешь на тайную пружину!
Морис беспомощно оглянулся на Кийта. Он же, в конце концов, человек! Он просто обязан знать, как управляться с такими, как Злокозния. Но Кийт как ни в чем не бывало бродил себе по подсобке, глазея по сторонам.
Злокозния со всей доступной небрежностью облокотилась о стену. Но ничего не щелкнуло. В полу не откинулась никакая створка.
