Теперь Гуляш слышал голоса.
– …Просто подбрось его потихоньку внутрь, никто и не заметит…
– …О’кей, сейчас я чуток встряхну его, чтоб разозлился…
Мешок резко дернули туда-сюда. Но Гуляш злее не стал. Для новой ярости места уже просто не было.
Мешок закачался в воздухе: его куда-то несли. Рев человеческих голосов зазвучал громче; запахи сделались сильнее. На мгновение наступила тишина, мешок перевернули – и Гуляш выскользнул в громовой шум и в кучу барахтающихся крыс.
Зубами и когтями он пробился наверх – крысы разбегались во все стороны – и увидел, как на арену опускают рычащего пса. Тот схватил крысу, яростно встряхнул ее и отшвырнул обмякшую тушку в воздух.
Крысы кинулись врассыпную.
– Идиоты! – завизжал Гуляш. – Действуйте сообща! Вместе вы способны обглодать этот рассадник блох до костей!
Толпа смолкла.
Пес уставился на Гуляша сверху вниз, пытаясь собраться с мыслями. Эта крыса только что заговорила. Говорить умеют только люди. И пахнет от нее как-то странно. От крыс разит паникой. Но не от этой.
Тишина звенела как колокол.
В следующий миг Джейко схватил крысу, встряхнул, но не сильно, и швырнул об пол. Он решил устроить проверку: крысы не должны разговаривать как люди, но эта крыса выглядит как крыса – а убивать крыс можно и нужно! – но разговаривает как человек, а если покусать человека, заработаешь хорошую трепку. Псу хотелось определенности. Если он сейчас получит смачного тумака, значит, эта крыса – человек.
Гуляш перекатился на бок и кое-как поднялся. Но в боку его зияла глубокая рана от песьего зуба.
Прочие крысы все еще беспорядочно копошились, сбившись в кучу, как можно дальше от пса, и каждая пыталась оказаться в самом низу.
Гуляш сплюнул кровь.
– Ладно же, – прорычал он, надвигаясь на оторопевшего пса. – Вот теперь ты увидишь, как умирает настоящая крыса!
– Эй, Гуляш!
Он поднял глаза.
За спиною Сардины разматывалась бечевка, а он падал и падал сквозь дымный воздух навстречу беснующейся арене. Он находился точно над Гуляшом, он увеличивался и увеличивался…
…замедлялся и замедлялся…
Сардины застыл в воздухе между псом и крысой. Повисел так секунду. Учтиво приподнял шляпу и сказал: «Добрый вечер!» – а затем обхватил Гуляша всеми четырьмя лапами.
И тут веревка, связанная из резинок, натянулась до предела – и наконец упруго отскочила назад. Поздно, слишком поздно Джейко щелкнул зубами – поймал он только воздух. Крысы уносились вверх все быстрее – прочь, прочь из ямы, – пока не зависли в воздухе на полпути, как раз вне досягаемости.
Пес все еще недоуменно таращился ввысь, когда с другой стороны балки спрыгнул Гуталин. На глазах у потрясенной толпы он стремительно и отвесно летел навстречу терьеру.
Джейко сощурился. Крысы, взмывающие в воздух, – это одно, но крысы, которые сами падают ему в пасть, – это же совсем другое дело! Это – крыса на блюдечке с голубой каемочкой, это вкусная крыса на палочке.
В полете Гуталин оглянулся через плечо. Там, наверху, Питательная лихорадочно что-то завязывала и перекусывала зубами. Итак, Гуталин находился на другом конце Сардиновой резинки. Но Сардины загодя все тщательно объяснил. Веса одного лишь Гуталина было недостаточно, чтобы поднять двух других крыс обратно на балку…
Так что как только Гуталин увидел, что Сардины и его барахтающийся пассажир благополучно исчезли в темноте под крышей…
…Он выпустил из лап массивный старый свечной фонарь, который прихватил в качестве добавочного груза, и перегрыз веревку.
Тяжелый фонарь с высоты грохнулся на Джейко, Гуталин приземлился сверху и тут же перекатился на пол.
Толпа безмолвствовала. Безмолвствовала она с тех самых пор, как Гуляша выхватили из ямы. Повсюду над оградой – да, увы, слишком высокой, никакая крыса не допрыгнет! – Гуталин различал лица. По большей части красные. И рты, по большей части открытые. Именно в такой тишине щекастые красные лица переводят дыхание – готовясь в любой момент заорать снова.
Вокруг Гуталина уцелевшие крысы тщетно пытались взобраться вверх по гладкой стене и снова и снова оскальзывались и падали. Идиоты, думал Гуталин. Четверо или пятеро таких, как вы, заставили бы любого пса пожалеть, что он на свет родился. Но вы пытаетесь выкарабкаться, вы паникуете, и вас уничтожают по одной…
Слегка оглушенный Джейко заморгал и вытаращился на Гуталина. В горле его заклокотал рык.
– Что, получил, ты, ккрркк? – произнес Гуталин, достаточно громко, чтобы его услышали зрители. – А теперь я покажу тебе, как крыса может выжить.
И Гуталин атаковал врага.
Джейко был неплохим псом – ну, по собачьим меркам. Он был терьером, и убивать крыс ему нравилось само по себе, а если передушить побольше крыс на арене, так его еще и сытно накормят, скажут: «Молодчина песик!» – и пинать станут не слишком часто. Иногда крысы пытались защищаться, но это особых неудобств не причиняло – ведь Джейко заметно превосходил крысу и размерами, и количеством зубов. Большим умом Джейко не отличался, но уж всяко был поумнее крысы, и в любом случае думали за него главным образом нос и пасть.
То-то он удивился, когда челюсти его, клацнув, сомкнулись на этой новой крысе – вот только крысы в пасти не оказалось.
Гуталин не убегал, как полагается крысе. Он уворачивался от врага, как боец. Вот он куснул Джейко под подбородком и исчез. Джейко стремительно развернулся. Но крысы не оказалось и там. На протяжении всей своей карьеры в шоу-бизнесе Джейко душил крыс, которые пытались удрать. Крыса, которая вертится под самым его носом, – это несправедливо!
Зрители дружно взревели. Кто-то заорал: «Ставлю десять долларов на крысу!» – кто-то дал ему в ухо. Еще кто-то полез на арену. Сосед огрел его пивной бутылкой по лбу.
Джейко волчком вертелся на месте и подтявкивал; Гуталин метался под песьим брюхом туда и сюда, выжидая своего часа…
И наконец увидел то, что искал, и прянул вперед, и куснул со всей силы.
Джейко закатил глаза. Некая очень личная часть Джейко, которая представляла интерес разве что для самого Джейко, да еще для любой собаки – представительницы прекрасного пола на его пути, внезапно превратилась в маленький сгусток боли.
Пес взвизгнул. Пес щелкнул зубами в воздухе. А затем, во всеобщем шуме, попытался удрать из ямы. Он поднялся на задние лапы, передними опершись на промасленные гладкие доски, и когти его отчаянно заскребли стену.
Гуталин прыгнул терьеру на хвост, взбежал по его спине аж до кончика песьего носа – и перескочил через заграждение.
И приземлился среди множества башмаков и сапог. Зрители попытались затоптать крысу, но для этого соседям пришлось бы потесниться. К тому времени, как люди, расталкивая друг друга локтями, тяжело затопали друг другу по ногам, Гуталин уже исчез.
