– Он спрашивает, надо ли нагадить, – объяснила крыса, стоящая рядом.
Гуталин оглянулся на Сардины; тот пожал плечами. Сердце у него упало. Если ты вожак, все ждут, что ты скажешь. А белой крысы по-прежнему нет как нет.
Гуталин был предоставлен сам себе.
Он задумался на миг, а затем кивнул.
– Да, – выговорил он наконец. – Гуляшу бы это понравилось. Это очень… по-крысьи. Но вот еще что сделайте. Нарисуйте над ним вот это.
И Гуталин начертил на земле знак.
– «Он был крысой из многочисленного рода крыс, и он думал о других крысах», – прочел Сардины. – Хорошо сказано, босс.
– А он вернется, как Гуталин? – спросил кто-то.
– Если вернется, то здорово разозлится, если мы его сожрем, – раздался другой голос. Послышалось нервное хихиканье.
– Послушайте, я не… – начал было Гуталин, но Сардины пихнул его в бок.
– Можно пару слов на ушко, шеф? – спросил он, вежливо приподнимая опаленную шляпу.
– Да, да… – Гуталин тревожился не на шутку. На него никогда еще не было устремлено столько внимательных глаз. Они с Сардинами отошли чуть в сторону.
– Ты ведь знаешь, я раньше в театре тусовался, – начал Сардины. – А в театре чего только не нахватаешься. Дело в том, что… послушай, что скажу: ты – вожак, правильно? Вот и веди себя так, будто знаешь, что делаешь, о’кей? Если вожак не знает, что делает, то никто другой тем более не знает.
– Но я разбираюсь только в капканах, – отозвался Гуталин.
– А ты представь себе, что будущее – это такой огроменный капкан, – подсказал Сардины. – Причем сыра внутри нет.
– А толку-то?!
– И еще: мой тебе совет, шеф, – подсказал Сардины. – Пусть думают что хотят про тебя и… этот твой шрам. Не надо никого разубеждать.
– Но, Сардины, я же вовсе не умирал!
– Однако ж что-то произошло, так? Ты собирался поджечь конюшню. Я с тебя глаз не спускал. В капкане с тобой что-то произошло. И не спрашивайте у меня что. Я крыса маленькая, я просто чечетку танцую. С меня и довольно, босс. Но есть большие, сильные крысы – Врассоле, и Срок-Хранения, и еще кой-кто, босс, и теперь, когда Гуляш умер, они могут подумать, что вожаком должен стать кто-то из них. Понимаешь, к чему клоню?
– Нет.
Сардины вздохнул.
– А мне кажется, понимаешь, босс. Нам разве нужны сейчас свары и разборки промеж себя?
– Нет!
– Вот именно. Что ж, благодаря нашей не в меру болтливой малютке Питательной ты – крыс, который посмотрел в лицо Костяной Крысе и вернулся, так?..
– Да, но она…
– Сдается мне, босс, любой, кто сумел переглядеть Костяную Крысу… ну, с таким шутки плохи, верно? Крыс, который носит следы зубов Костяной Крысы как пояс? Ну уж нет, с этим лучше не связываться! Крысы пойдут за таким вожаком. А в нынешние времена крысам необходимо за кем-то идти. Это ты хорошо придумал насчет старины Гуляша. Закопать, нагадить сверху и оставить знак… что ж, старым крысам это пришлось по душе, и молодым тоже. Все убедились: ты думаешь обо всех и каждом. – Сардины склонил голову набок и нервно усмехнулся.
– Вижу, за тобой, Сардины, глаз да глаз нужен, – откликнулся Гуталин. – Ты мыслишь в точности как Морис.
– Насчет меня не тревожься, босс. Я крыса маленькая. Я танцевать хочу. Вожак из меня никаковский.
«Думать за всех», – повторил про себя Гуталин. Белый крыс…
– А куда запропастился Фасоль Опасно-для-Жизни? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Он разве не здесь?
– Я его не видал, босс.
– Что?! Он нам нужен! У него в голове карта!
– Карта, босс? – озабоченно нахмурился Сардины. – А мне казалось, ты карты в грязи рисуешь…
– Нет, я не про картинку туннелей и ловушек… Я имею в виду карту того… что мы такое есть и куда идем.
– А, ты про дивный остров? Вообще-то я никогда в него не верил, босс.
– Про острова я, по правде сказать, ничего не знаю, – отозвался Гуталин. – Но когда я был в том… месте, мне… пришла в голову одна идея. Между человеками и крысами идет нескончаемая война! С ней надо покончить. Здесь и сейчас, в этом самом месте, с этими крысами… я вижу: это возможно. Очень может быть, это наш единственный шанс. Я вижу общие очертания этой мысли в своей голове, но вот слов для нее придумать не могу, понимаешь? Так что нам нужна белая крыса: у него есть карта про то, как думать. Мы должны додуматься до правильного выхода. Бегать по кругу и пищать – это уже не метод!
– До сих пор ты отлично справлялся, босс! – Чечеточник потрепал его по плечу.
– Все идет не так, как надо, – пожаловался Гуталин, старательно понижая голос. – Фасоль нужен нам! Он нужен мне!
– Я соберу взводы, босс, только скажите, где начинать поиски, – кротко отозвался Сардины.
– В канализации, неподалеку от подвала с клетками, – объяснил Гуталин. И добавил: – С ним был Морис.
– А это хорошо или плохо, шеф? – уточнил Сардины. – Гуляш, помнится, говаривал: «Насчет кошки не сомневайтесь: кошка всегда…»
– «…Остается кошкой». Да, я помню. Хотел бы я сам знать ответ на твой вопрос, Сардины.
Сардины подошел ближе.
– Шеф, а можно, я кой-чего спрошу?
– Конечно.
– А что такое Гуляш шепнул вам перед смертью? Какое-то тайное знание, ведомое только вожакам, да?
– Он дал мне добрый совет, – отозвался Гуталин. – Добрый совет дал.
Морис заморгал. Очень медленно втянул язычок. Прижал уши и, медленно и бесшумно ступая, двинулся вдоль желоба.
Что-то смутно белело под самой решеткой. Красная струйка брала начало где-то выше по течению, а здесь распадалась надвое, обтекала препятствие и снова закручивалась в единую тонкую ниточку.
Морис потянулся к находке. Ею оказался скрученный в трубочку клочок бумаги – весь размокший и заляпанный чем-то красным. Кот выпустил коготь, подцепил листок, вытащил его на край желоба и аккуратно расправил. И увидел растекшиеся от воды картинки, нарисованные толстым грифелем. Кот знал, что это за картинки. Он их тоже выучил, эти простые до глупости письмена, – как-то раз, когда не нашлось занятия поинтереснее.
– «Крысы не должны…» – начал было он. А дальше расплылась клякса, вплоть до «Мы – не такие, как Прочие Крысы».
– «Ох нет», – ужаснулся кот. Крысы бы их ни за что не бросили, верно? Персики всегда таскала с собой эти Правила, как невесть какое бесценное сокровище.
– Кто найдет их первым, я или ты? – прозвучал чужой голос в голове Мориса. – А может, я их уже нашел…
Морис побежал, оскальзываясь на склизком камне. Туннель резко ушел в сторону: кота аж занесло на повороте.
