– Мне просто кажется, что некоторым нравятся жестокие развлечения, – отозвался Кийт. – Как такой крысиный король сможет охотиться? Крысы же станут тянуть в разные стороны!
– Ну так в некоторых историях рассказывается, будто крысиные короли могут подчинять себе других крыс, – рассказала Злокозния. – Вроде как силой мысли. Заставляют крыс носить им еду, бегать в разные места, все такое. Ты прав, крысиные короли передвигаются с большим трудом. Так что они… учатся видеть глазами других крыс и слышать их ушами.
– Только крыс? – уточнил Кийт.
– Ну, в одной-двух историях говорится, будто они и с людьми это могут проделывать.
– Но как? – удивился Кийт. – Неужели такое на самом деле случалось?
– Ну, вряд ли такое возможно, правда? – откликнулась Злокозния.
– Да, возможно.
– Что да? – переспросила девочка.
– Я ничего не говорил. Это ты только что сказала «да», – откликнулся Кийт.
– Глупые маленькие умишки. Рано или поздно вход всегда отыщется. Даже кот сопротивляется куда лучше вас! ПОВИНУЙТЕСЬ мне. ВЫПУСТИТЕ крыс.
– Мне кажется, надо выпустить крыс, – предложила Злокозния. – Это слишком жестоко – держать их в тесных клетках.
– Я как раз подумал о том же, – согласился Кийт.
– А про меня забудьте. Я – просто сказка.
– Лично мне кажется, что на самом деле крысиные короли – это просто сказка, – заявила Злокозния, подходя к люку и приподнимая его. – А тот крысолов – дурак набитый. Наболтал невесть чего.
– Я вот думаю, а так ли надо выпускать крыс, – задумчиво произнес Кийт. – Вид у них больно голодный.
– Ну, они уж всяко не страшнее крысоловов, так? – возразила Злокозния. – И вообще, скоро приедет дудочник. Он их всех заведет в реку, или что-то в этом духе…
– В реку… – пробормотал Кийт.
– Ну да, он всегда так делает. Это всем и каждому известно.
– Но ведь крысы умеют… – начал было Кийт.
– Повинуйся мне! Не ДУМАЙ! Делай как в сказке!
– Что крысы умеют?
– Крысы умеют… крысы умеют… – Кийт запнулся. – Не помню. Что-то такое насчет крыс и реки. Наверное, это не важно.
Густая, глубокая тьма. И где-то в этой тьме – тихий голосок.
– Я выронила «Мистера Зайку», – пискнула Персики.
– Вот и хорошо, – отозвался Фасоль Опасно-для-Жизни. – Это была только ложь. Ложь нас ослабляет.
– Но ты говорил, это важно!
– Это была ложь!
…бесконечная, сочащаяся водой тьма…
– И… Правила я тоже потеряла…
– Что с того? – горько откликнулся Фасоль Опасно-для-Жизни. – Их все равно никто не соблюдал.
– Неправда! Мы пытались. Ну, в большинстве своем. И очень раскаивались, если не получалось!
– И Правила тоже – просто очередная история. Дурацкая история про крыс, которые решили, что они – не крысы, – промолвил Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Зачем ты так говоришь? Ты не в себе!
– Ты же видела, как они разбегались! Разбегались и пищали, позабыв, что умеют говорить… Глубоко внутри мы просто… крысы…
…гнусная, вонючая тьма…
– Да, так, – согласилась Персики. – Внутри мы – крысы, но снаружи? Вот как ты раньше говорил. Пойдем, ну пожалуйста… Давай вернемся. Тебе нездоровится.
– А мне все виделось так ясно… – пробормотал Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Приляг. Ты устал. У меня еще осталось несколько спичек. Ты ведь всегда чувствуешь себя лучше при свете…
Изнывая от тревоги и ощущая себя такой потерянной вдали от дома, Персики высмотрела шероховатый участок стены и вытащила из грубой сумы спичку. Красная головка вспыхнула и затрещала. Персики подняла спичку как можно выше.
Повсюду блестели глаза.
«Что самое худшее? – думала Персики, леденея от страха. – Что я вижу глаза? Или что, когда спичка погаснет, я буду знать про глаза, которые по-прежнему здесь, никуда не делись?»
– А у меня только две спички осталось… – пробормотала она про себя.
Глаза беззвучно отступили в темноту. Как крысы могут быть настолько бесшумны и неслышны? – дивилась Персики.
– Что-то неладно, – произнес Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Да.
– Тут что-то есть, – сказал он. – Что-то ужасное. Я почуял этот страх в киикике, которую мы нашли в ловушке. Теперь я чую его в тебе.
– Да, – кивнула Персики.
– Ты видишь, что нам нужно делать? – спросил Фасоль.
– Да. – Глаза впереди исчезли, но Персики по-прежнему различала их с обеих сторон.
– А что мы можем сделать? – спросил Фасоль Опасно-для-Жизни.
Персики сглотнула.
– Мы можем пожалеть, что спичек у нас так мало, – произнесла она.
И в темноте позади их глаз раздался голос:
– Итак, в отчаянии своем вы наконец-то пришли ко мне…
Свет имел свой собственный запах.
Резкая серная вонь спички летела по сырым, затхлым подвалам, как желтая птица, воспаряла вверх вместе со сквозняками и ныряла в щели. Этот запах, чистый и горьковатый, рассекал застойный подземный смрад словно ножом.
Сардины втянул его в ноздри – и обернулся.
– Спички, босс! – крикнул он.
– Туда! – скомандовал Гуталин.
– Но это путь через подвал с клетками, босс, – предупредил Сардины.
– И что?
– Помнишь, что произошло в прошлый раз, босс?
Гуталин оглянулся на свой взвод. Команда, конечно, оставляла желать лучшего. Еще не все вернулись из потайных убежищ, некоторые подтягивались до сих пор, а кое-кто – надежные, здравомыслящие крысы, – разбежавшись кто куда, угодили в капканы и вляпались в отраву. Но Гуталин отобрал самых многообещающих. Тут было несколько опытных ветеранов, вроде Врассоле и Сардины, но по большей части – молодняк. Может, это не так уж и плохо, подумал Гуталин. Ведь крысы постарше первыми поддались тогда панике. Они не слишком-то привыкли думать.
– О’кей, – начал было Гуталин. – Итак, мы не знаем, что нас… – И тут он поймал взгляд Сардины. Сардины чуть качнул головой.
Ну да. Вожакам «не знать» не положено.
Гуталин оглядел молодые встревоженные морды, вдохнул поглубже и начал снова.
– Здесь, в подвалах, объявилось что-то новое, – промолвил он, и тут Гуталина озарило. – Что-то такое, чего никто не видел прежде. Нечто могучее. Нечто сильное.
Взвод съежился от страха – все, кроме Питательной, которая смотрела на Гуталина сияющими глазами.
