– Много вы тут понимаете, – фыркнул старичок. На коленях у него лежала раскрытая записная книжка. – Так, посмотрим… плата за вызов… плюс дополнительный тариф, поскольку сегодня день святого Проднитца… плюс налог на дудочку… город, похоже, среднего размера, стало быть, еще одна надбавка… износ повозки… транспортные издержки, из расчета доллар за милю… Разнообразные расходы, налоги, наценки… – Старичок поднял глаза. – Я вам так скажу, тысяча долларов для ровного счета, идет?
– Тысяча долларов! Но у нас нет тысячи долларов! Это возмути…
– Барсук, сэр! – прошипел сержант Доппельпункт.
– Вы не в состоянии заплатить? – уточнил старик.
– У нас просто нет таких денег! Мы вынуждены тратить огромные суммы на закупку продовольствия!
– То есть у вас вообще денег нету? – не отступался старичок.
– Таких сумм – нет!
Старичок почесал подбородок.
– Хм-м… – протянул он. – Кажется, у нас тут небольшая проблемка, потому что… дайте-ка посмотрим… – Он черкнул что-то в записной книжке и снова поднял глаза. – Вы уже должны нам четыреста шестьдесят семь долларов и девятнадцать пенсов за вызов, дорожные расходы и разнообразные прочие статьи.
– Что? Он еще ни одной ноты не сыграл!
– Да, но он готов это сделать, – возразил старичок. – Мы проделали долгий путь. А вы не в состоянии заплатить? Ну, вы попали… ключевое слово «попа». Ему ведь придется вывести из города хоть что-нибудь, понимаете? Иначе поползут слухи, его перестанут уважать, а если тебя не уважают, так ты, считай, никто и ничто! Если дудочнику не выказывают уважения, то он…
– …Фуфло, – раздался чей-то голос. – По-моему, он полное фуфло.
Дудочник приподнял край шляпы.
Толпа поспешно расступалась, пропуская Кийта вперед.
– Да? – промолвил дудочник.
– Сдается мне, он и одной-единственной крысы выманить не сумеет, – заявил Кийт. – Он просто обманщик и хвастун! Ха, спорим, я выманю больше крыс, чем он!
Кое-кто счел за лучшее незаметно убраться подальше. Никому не хотелось попасть под раздачу, когда дудочник выйдет из себя.
Дудочник спустил ноги на землю и сдвинул шляпу обратно на затылок.
– Ты дудочник, малыш? – мягко спросил он.
Кийт вызывающе выставил вперед подбородок.
– Да. И не называй меня малышом… старикашка.
Дудочник усмехнулся.
– А, – промолвил он. – Я знал, что этот город мне понравится. И ты можешь заставить крысу пуститься в пляс, так, малыш?
– Да уж получше тебя, дудочник.
– По-моему, это вызов, – обронил дудочник.
– Дудочник не принимает вызова от… – заявил было старикашка с повозки, но дудочник жестом велел ему умолкнуть.
– А знаешь, малыш, – проговорил он, – ты ведь не первый пытаешься со мной шутки шутить. Иду я, бывалоча, себе по улице, и тут какой-нибудь постреленок орет: «А ну-ка, сыграй нам на своей пипке, мистер!» – я оборачиваюсь, и это всегда парнишка вроде тебя, глуповатый такой. Что ж, малыш, не хочу, чтобы люди говорили, будто я несправедлив, так что если ты догадаешься извиниться, то, пожалуй, уйдешь отсюда на своих двоих…
– Ты струсил! – Из толпы вышла Злокозния.
– Да ну? – усмехнулся ей дудочник.
– Конечно, струсил, потому что всем известно, как оно бывает. Дай-ка я спрошу этого глуповатого парнишку, которого впервые в жизни вижу: ты сирота?
– Да, – кивнул Кийт.
– То есть ты вообще ничего не ведаешь о своем происхождении?
– Ровным счетом ничего.
– Ага! – возгласила Злокозния. – Вот и доказательство! Мы все отлично знаем, что бывает, когда нежданно-негаданно объявляется загадочный сирота и бросает вызов могущественному тирану, правда? Это же все равно что третий и младший сын короля. Он просто не может не победить!
Девочка торжествующе обернулась к толпе. Но толпа все еще сомневалась. Эти люди не прочли столько книжек, сколько Злокозния, и руководствовались скорее опытом реальной жизни, а именно: если кто-то маленький и добродетельный бросает вызов кому-то большому и гадкому, ему очень быстро приходит крындец.
Но откуда-то из задних рядов толпы раздался крик:
– Дайте глуповатому парнишке шанс! Он, по крайней мере, дешевле обойдется! – А кто-то еще подхватил: – Вот именно! – и еще кто-то: – Я с вами, ребята, совершенно согласен! – И никто, похоже, не заметил, что все голоса доносятся почти от самой земли и напрямую связаны с перемещениями взъерошенного кота, у которого половины шерсти недостает. Вместо того поднялся общий гул – гул без слов, ничего такого, что способно навлечь на кого-то неприятности, если дудочник разозлится, просто невнятное бормотание в общем и целом, подразумевающее, что – не в обиду будь сказано, учитывая все точки зрения, все взвесив и хорошенько обдумав, сложив два и два и при прочих равных, люди не прочь дать мальчику шанс, если никто не против, конечно, и не принимайте это на свой счет.
Дудочник пожал плечами.
– Идет, – кивнул он. – Об этом еще долго говорить станут. И что я получу, когда выиграю?
Мэр откашлялся.
– В создавшихся обстоятельствах, кажется, принято предлагать руку дочери? – предположил он. – У нее превосходные зубы, и она станет хорош… она станет женой любому, у кого в доме достаточно свободного места под книжные полки…
– Отец! – воскликнула Злокозния.
– Не сейчас, но впоследствии, понятное дело, – промолвил мэр. – Он неприятный тип, но зато богат…
– Нет, спасибо, я возьму деньгами, – возразил дудочник. – Так или иначе.
– Я же сказал, мы не можем себе этого позволить! – напомнил мэр.
– А я сказал, так или иначе, – повторил дудочник. – А чего потребуешь ты, малыш?
– Твою дудочку, – промолвил Кийт.
– Нет, малыш. Она же волшебная.
– Тогда почему ты боишься поставить ее на кон?
Дудочник сощурился.
– Ладно, идет, – кивнул он.
– А город должен позволить мне решить проблему с крысами, – промолвил Кийт.
– Ну а ты-то сколько запросишь? – уточнил мэр.
– Тридцать золотых монет! Тридцать золотых монет. Ну же, скажи им! – раздался голос из задних рядов.
– Нет, вам это не будет стоить ни пенса, – возразил Кийт.
– Идиот! – проорал голос в толпе. Люди озадаченно заозирались.
– То есть вообще даром? – уточнил мэр.
– Да, даром.
– Эгм… предложение насчет руки моей дочери все еще в силе, если ты…
– Папа!
