– Нет, так бывает только в сказках, – возразил Кийт. – А еще я верну много украденной крысами еды.
– Они ж ее сожрали! – запротестовал мэр. – Ты что, им два пальца в пасть засунешь?
– Я же сказал, что решу вашу проблему с крысами, – настаивал Кийт. – Мистер мэр, вы согласны?
– Ну, если ты не требуешь платы…
– Но сперва мне нужно одолжить у кого-нибудь дудочку, – продолжал Кийт.
– У тебя даже дудочки нет? – удивился мэр.
– Моя сломалась.
Капрал Кнопф ткнул мэра в бок.
– У меня со времен армии тромбон завалялся, – сообщил он. – Я сбегаю принесу, а? Мигом обернусь.
Дудочник расхохотался.
– А что, тромбон не считается? – уточнил мэр, едва капрал Кнопф умчался прочь.
– Что? Зачаровывать крыс – тромбоном? Да ладно, ладно, пусть малыш попробует. Попытка не пытка. Ты хорошо играешь на тромбоне, да?
– Не знаю, – отозвался Кийт.
– Что значит «не знаю»?
– Я никогда не пробовал. Я бы куда охотнее сыграл на флейте, или флейте-пикколо, или трубе, или на ланкрской волынке, но я видел, как играют на тромбоне, и мне кажется, ничего сложного в этом нет. Это ж всего-навсего труба-переросток.
– Ха! – фыркнул дудочник.
Стражник уже бежал назад, на ходу надраивая помятый тромбон рукавом, отчего тот становился только грязнее. Кийт взял инструмент в руки, обтер мундштук, поднес его к губам, выдвинул кулису и выдул долгую ноту.
– Вроде работает, – признал он. – Наверное, по ходу дела научусь. – И коротко улыбнулся дудочнику. – Хочешь попробовать первым?
– Да ты этой развалюхой ни одной крысы не зачаруешь, малыш, – фыркнул дудочник, – но я с удовольствием посмотрю, как ты пыжишься.
Кийт снова одарил его улыбкой, вдохнул поглубже и заиграл.
Зазвучала мелодия. Инструмент пищал и хрипел, потому что капрал Кнопф, случалось, использовал его как молоток, но мелодия и впрямь зазвучала – быстрая, прямо-таки лихая. Под такую ноги сами начинают притоптывать.
И нашелся тот, кто не устоял.
Из трещины в ближайшей стене появился Сардины, считая себе под нос: «и-раз-два-три-четыре». Толпа завороженно наблюдала, как крыс самозабвенно отплясывает на мостовой – пока танцор не исчез в водосточной трубе. Только тогда люди зааплодировали.
Дудочник покосился на Кийта.
– Эта крыса была в шляпе?
– Я не заметил, – пожал плечами Кийт. – Твоя очередь.
Откуда-то из-под складок одежды дудочник извлек первую секцию дудки, совсем короткую. Из кармана достал вторую секцию и вдвинул ее в пазы первой. Секции сощелкнулись – этак звонко, по-военному.
Все еще не сводя глаз с Кийта и ухмыляясь, из нагрудного кармана дудочник достал мундштук и навинтил его на флейту до финального щелчка.
А затем поднес дудку к губам и заиграл.
Со своего наблюдательного поста на крыше Большие Скидки крикнула в водосток:
– Поехали!
И засунула в уши два комочка ваты.
Дежурящий под водостоком Врассоле проорал в канализационную трубу:
– Поехали! – и тоже взялся за затычки.
– …ехали… ехали… ехали, – разнеслось по трубам эхо.
– Поехали! – объявил Гуталин в подвале с клетками. И затолкал в трубу пучок соломы. – Затыкайте уши, все!
С крысиными клетками сделали что могли. Злокозния притащила одеяла, а крысы потратили целый час, лихорадочно заделывая дыры и трещины грязью. Кроме того, Клан постарался досыта накормить пленников, и хотя это были всего лишь киикики, просто душа разрывалась при виде того, как отчаянно они припадают к земле.
Гуталин обернулся к Питательной.
– Ты уши заткнула? – спросил он.
– Простите?
– Отлично! – Гуталин достал два комочка ваты. – Надеюсь, болтливая дуреха не ошибается насчет этих штук, – промолвил он. – Боюсь, мало у кого из наших еще остались силы куда-то бежать.
Дудочник подул снова – и недоуменно уставился на дудочку.
– Ну, хоть одну крысу вымани, – промолвил Кийт. – Любую, на выбор.
Дудочник обжег его свирепым взглядом и дунул опять.
– Я ничего не слышу, – промолвил мэр.
– Люди и не могут ничего слышать, – пробормотал дудочник.
– Может, сломалась, – услужливо подсказал Кийт.
Дудочник попробовал еще раз. Над толпой поднялся ропот.
– Ты что-то подстроил, – прошипел он.
– Да ну? – громко откликнулась Злокозния. – И что же такого он мог подстроить? Наверное, приказал крысам сидеть под землей, заткнув уши ватой?
Ропот превратился в сдавленный смех.
Дудочник предпринял еще одну попытку. Кийт чувствовал, как у него самого шевелятся волоски на загривке.
Появилась крыса. Крыса медленно двигалась по мостовой, раскачиваясь из стороны в сторону. Доковыляв к ногам дудочника, она опрокинулась на бок и осталась лежать, издавая жужжащий звук.
У людей отвисли челюсти.
Это был мистер Тик-так.
Дудочник ткнул игрушку носком сапога. Заводная крыса несколько раз перекатилась с боку на бок, и тут пружина, которую вот уже несколько месяцев терзали зубья капканов, наконец лопнула. Раздалось «дзыыыынннннь!» – и на мостовую дождем посыпались шестеренки.
Толпа разразилась хохотом.
– Хм-м-м, – промолвил дудочник. Теперь он глядел на Кийта с невольным восхищением. – Ладно, малыш, – промолвил он. – Может, поговорим? Как дудочник с дудочником? Вон там, у фонтана?
– Только чтобы у всех на глазах, – уточнил Кийт.
– Ты мне не доверяешь, малыш?
– Конечно, нет.
– Молодец, – усмехнулся чужак. – Вижу, у тебя есть все задатки дудочника.
У фонтана дудочник присел, вытянул перед собою обутые в сапоги ноги и подал Кийту дудочку. Дудочка была бронзовая, украшенная латунью – рельефным изображением крыс, – и поблескивала в лучах солнца.
– Вот, – сказал дудочник. – Бери. Хорошая. У меня еще есть. Ну же, забирай. Хочу послушать, как ты на ней сыграешь.
Кийт неуверенно покосился на дудочку.
– Это все обман, малыш, – объяснил дудочник. Дудка сияла подобно солнечному лучу. – Видишь, тут такая скользящая перегородка? Сдвинь ее вниз, и дудочка сыграет особую ноту, которую человеческое ухо не слышит. А крысы – еще как. Просто с ума сходят. Выбегают из всех нор, и ты ведешь их прямо в реку, как овчарка – стадо.
– И это все? – удивился Кийт.
– А ты еще чего-то ждал?
