– Видите? – промолвил Сардины.
– Я так надеялся, что где-то есть остров, – посетовал Фасоль Опасно-для-Жизни. – Место, где крысы действительно могут быть крысами.
– И мы видели, к чему это ведет, – отозвался Гуталин. – И знаешь, мне не верится, что где-то в голубой дали в самом деле есть дивные острова для таких, как мы. Только не для нас. – Он вздохнул. – Если где и есть дивный остров, то это здесь. Но танцевать я не стану.
– Фигура речи, босс, это просто фигура речи, – заверил Сардины, перепрыгивая с лапки на лапку.
В другом конце зала что-то громыхнуло: это мэр с размаху ударил кулаком по столу.
– Надо мыслить практически! – настаивал он. – Хуже, чем есть, уже вряд ли будет! Они умеют говорить. И я не собираюсь снова повторять все сначала, ясно? Мы вернули еду, мы вернули большую часть денег, мы пережили дудочника… Эти крысы приносят удачу!
Над крысами склонились Кийт и Злокозния.
– Похоже, отец постепенно примиряется с этой идеей, – промолвила Злокозния. – А как насчет вас?
– Дискуссия продолжается, – откликнулся Морис.
– Я… эээ… простите… эгм… в общем, Морис подсказал мне, где смотреть, и в туннелях я нашла вот это, – пробормотала Злокозния. Заляпанные листы склеились друг с другом, сшитые воедино не самой терпеливой рукой, но в них все еще можно было узнать «Приключение мистера Зайки». – Мне пришлось столько решеток повынимать, пока я отыскала все страницы до последней, – промолвила девочка.
Крысы посмотрели на книгу. Затем оглянулись на Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Это «Приключения мистера Зай…», – начала было Персики.
– Знаю. Я его чую, – кивнул Фасоль Опасно-для-Жизни.
Крысы снова уставились на то, что осталось от книги.
– Это все ложь, – промолвила Персики.
– А может, просто красивая сказочка, – возразил Сардины.
– Да, – кивнул Фасоль Опасно-для-Жизни. – Да. – Он обратил свои подслеповатые розовые глазки на Гуталина – тот едва удержался, чтобы не припасть к земле, – и добавил: – А может быть, карта.
Будь это сказка, а не реальная жизнь, люди и крысы пожали бы друг другу лапы и руки и дружно зашагали бы в светлое будущее.
Но поскольку это была реальная жизнь, пришлось составлять договор. Война, что велась с тех самых пор, как люди впервые поселились в домах, не могла закончиться просто-напросто счастливой улыбкой. Не обошлось без специальной комиссии. Ведь предстояло обсудить столько подробностей. В комиссию вошел городской совет и почти все крысы-старейшины. Присоединился и Морис: он важно расхаживал по столу из конца в конец.
В одном конце стола сидел Гуталин. Ему отчаянно хотелось спать. Рана у него ныла, зубы ныли, он не ел уже целую вечность. На протяжении бесконечно долгих часов спорщики перебрасывались доводами над его поникающей головой. Вожак уже не отслеживал, кто там и что говорит. Ведь по большей части говорили все одновременно.
– Следующий пункт: ношение колокольчиков обязательно для всех котов и кошек. Согласны?
– А мы не могли бы вернуться к статье тридцать, мистер, эгм, Морис? Вы говорили, уничтожение крысы классифицируется как убийство?
– Да. Безусловно.
– Но это же просто…
– Вот что значит слушать вполуха и усом не вести!
– Кот прав, – вмешался мэр. – Ваше замечание неуместно, мистер Рауфман. Мы все это уже обсудили.
– А что, если крыса у меня что-нибудь сопрет?
– Кхе-кхе. Тогда это деяние классифицируется как кража и крыса предстанет перед судом.
– Ах вот как, юная?.. – начал было Рауфман.
– Персики. Я – крыса, сэр.
– И… эгм… и что, стражники смогут спуститься в крысиные туннели?
– Да! Потому что в Страже станут служить и крысы. А как же иначе? – заверил Морис. – Без проблем!
– В самом деле? И что же на этот счет думает сержант Доппельпункт? Сержант Доппельпункт?
– Эгм… не знаю, сэр. Думаю, идея неплохая. Я-то в крысиную нору спуститься не смогу. Конечно, бляхи придется делать поменьше.
– Но вы же не предполагаете, что стражнику-крысе будет дозволено арестовать человека?
– Почему бы и нет, сэр, – пожал плечами сержант.
– Что?
– Ну, если эта ваша крыса принесла присягу и служит в Страже верой-правдой, так нельзя ж ей сказать: ты, дескать, не имеешь права арестовывать никого из тех, кто больше тебя, так? Кстати, крысстражи… или стражкрысы? – могут оказаться весьма полезны. Я так понимаю, у них есть один такой фокус: они взбегают вверх по ноге под брючиной, и там…
– Джентльмены, нам надо двигаться дальше. Предлагаю передать этот вопрос на рассмотрение подкомитета.
– Которого, сэр? У нас их уже семнадцать!
Послышался всхрюк. Это всхрапнул мистер Шлюммер, советник девяноста пяти лет от роду. Он мирно проспал все утро и вот теперь, судя по всхрюку, пробудился.
Мистер Шлюммер уставился на противоположный конец стола и зашевелил усами.
– Тут крыса! – воскликнул он, указывая пальцем. – Вы только посмотрите, м-м-м, наглая какая! Крыса! В шляпе!
– Да, сэр. Это заседание посвящено переговорам с крысами, сэр, – сообщил член комиссии, сидевший рядом с ним.
Мистер Шлюммер опустил глаза и зашарил рукою в поисках очков.
– Это что у нас тут такое? – вопросил он. И пригляделся внимательнее. – Эй, – промолвил он, – а ты разве не, м-м-м, тоже крыса?
– Да, сэр. Питательная, к вашим услугам, сэр. Мы здесь для того, чтобы провести переговоры с человеками. И положить конец всем неприятностям.
Мистер Шлюммер вытаращился на крысу. Затем посмотрел через весь стол на Сардины: тот приподнял шляпу. Потом вскинул глаза на мэра; тот кивнул. Старик снова оглядел всех присутствующих; губы его беззвучно шевелились – он пытался понять, что со всем этим делать.
– То есть вы все разговариваете? – сказал он наконец.
– Да, сэр, – подтвердила Питательная.
– А тогда… кто же слушает? – спросил он.
– Мы над этим работаем, – отозвался Морис.
Мистер Шлюммер воззрился на него.
– Ты кот? – вопросил он.
– Да, сэр, – подтвердил Морис.
Мистер Шлюммер медленно переварил и это.
– Мне казалось, раньше мы крыс убивали? – уточнил он, как если бы уже не был в этом так уверен.
– Да, но, видите ли, сэр, это будущее, – объяснил Морис.
– Правда? – откликнулся мистер Шлюммер. – В самом деле? А я-то всегда гадал, когда ж оно настанет. Ну, ладно. Кошки, значит, теперь тоже разговаривают? Молодцы какие! Безусловно, надо идти в ногу, с… м-м-м… ну, этими, которые куда-то идут. Разбуди меня, когда подадут, м-м-м, чай, ладно, киса?
