Глава пятая. Кастовая война
Напомним, борьба противоположностей абсолютна.
«Борьба противоположностей дает внутренний импульс к развитию, ведет к нарастанию противоречий, разрешающихся на известном этапе путем исчезновения старого и возникновения нового».
Однако при всем при этом старое уходит не то чтобы по-английски, молча, оно уходит с кровью и огнем. По мере смены парадигмы, смены сознания и, вследствие этого, смены экономической модели общества происходит и социальная ломка всей системы. Касты, до этого момента играющие ведущую роль, вынуждены отходить в тень, уступая место под солнцем новым, нарождающимся любителям власти.
Межкастовая борьба была постоянной и неутихающей на всем протяжении существования мира. Это и Соляные войны, и Соляные бунты, и венгерское восстание племенных воинских кругов против посадки на землю. Восстания касты жрецов, известные нам под именами восстаний волхвов или альбигойских войн. Однако в основном борьба была между кастами молящихся, воюющих и кормящих. Кастами, составляющими основы общества и претендующими на власть. Краткие, хотя и кровавые мятежи земледельцев и ремесленников, типа жакерии или восстания Уота Тайлера, были эпизодами в этой череде кастовых войн гигантов.
На рубеже, отмеченном нами как перелом, произошло из ряда вон выходящее событие. В извечную борьбу двух каст, всегда деливших власть, то есть духовенства и воинов, вмешалась третья сила. Эту силу мы уже называли. Это каста кормильцев. Она была всегда, но никогда не претендовала на свою долю власти в управлении всем миром. Люди в коронах все эти годы довольствовались ролью управленцев на местах, наместников, без притязаний на кресло во главе стола. Но в момент выстраивания новой идеологии эта третья сила окрепла настолько и воспитала такой собственный силовой ресурс, что отважилась требовать свое место у руля. Заметим, что главным побудительным фактором такой позиции было не накопление силового ресурса и даже не упрочившееся положение городов – основной питательной среды этой третьей силы. Главным обстоятельством, позволившим преодолеть многовековое табу на их участие во властных структурах мирового масштаба, было ослабление идеологии, смена базовых принципов веры. В период безверия легко отбросить любые запреты, считавшиеся незыблемыми до этого.
Сейчас много и яростно спорят о том, где была Куликовская битва. Для нас совершенно безразлично место ее проведения. Да хоть остров Занзибар. Это совершенно не влияет на основное. Суть в том, почему противостояние Орды и Донского обострилось до такой степени, что разрешиться могло только силой оружия. Второй же вопрос – какой результат был получен после победы? То есть мы с вами должны понять суть конфликта и выявить его конечный результат.
Задаем первый вопрос. Против кого боролся Дмитрий Иванович, Великий князь Владимирский, на поле Куликовом?
Казалось бы, ответ общеизвестен: против Золотой Орды! Вот привычная трактовка Мамаева побоища из Большой Советской энциклопедии: «…На Куликовом поле был нанесен сильный удар по господству Золотой Орды, ускоривший ее последующий распад» (Т. 13. С. 587).
Но в этой же энциклопедии, только в статье, посвященной Золотой Орде (Т. 9. С. 561–562), констатируется иное. Именно после разгрома Мамая в Орде на пятнадцать лет «прекратились смуты», усилилась «центральная власть»; что же касается «распада» Золотой Орды, то это событие относится уже к следующему, XV веку. Ах, извините, у статей разные авторы. Мы просто не заметили.
Совершенно ясно, что на поле Куликовом сошлись, с одной стороны, представители Орды, то есть воинских структур, подчеркиваю, воинских, а не военизированных. Различие в том, что воинские структуры – это в целом сама армия (Министерство обороны), а военизированные – это те, что в форме, но к армии отношения не имеют (пожарные, железнодорожники, МЧС, налоговики, таможня и др.). Так вот, с одной стороны были представители воинской касты – Орды во главе с ханом. С другой стороны был Великий князь Владимирский, представитель касты кормильцев, наместников, притом наместников в метрополии. На поле брани сошлись люди на конях и люди в коронах.
По действующему тогда законодательству наместник отвечал за сбор и отправку десятины во властные структуры. Десятую часть – имущественный налог в виде дани, и десятую часть – подушный налог в виде рекрутов.
Историки находят подоплеку противостояния в отказе выплатить такой налог Мамаю, не признанному Дмитрием Донским ханом Золотой Орды.
Так ли это?
Отступление. Орда и князья
Вот попались в руки жития православных святых. Повторяю, СВЯТЫХ. И хочется еще раз вернуться к отношениям ОРДЫ (татаро-монгольского ИГА) и православных КНЯЗЕЙ. Показать полную несостоятельность исторической точки зрения на противостояние по религиозному признаку. И полную несостоятельность по признаку рабов и господ.
Читаем. «В те времена, когда над русской землей тяготело татарское иго, был обычай, чтобы русские князья ездили в Орду к хану для утверждения в княжеском достоинстве. Среди прочих князей отправился туда и ярославский князь Феодор со многими дарами для хана и для его супруги. В Орде он был принят весьма благосклонно и служил при дворе хана в качестве любимца, весьма уважаемого. Мужественная красота и ум его так пленили жену хана, что она пожелала выдать за него свою дочь. Но он сказал ей, что у него есть жена в Ярославле, и не склонился на ее увещания. Испросив себе от хана утверждение на княжение в Ярославле и получив такое, благоверный князь Феодор уехал из Орды домой. Когда прибыл он к Ярославлю, то узнал, что супруга его скончалась. Он хотел войти в город, где в то время жили сын его Михаил и теща. Однако бояре и теща не пустили его, сказав: „у нас не в обычае, – говорили они, – принимать к себе в князья приходящего из чужой земли; довольно для нас иметь своим князем наследника Феодора, Михаила“. Святой Феодор снова отправился в Орду и просил хана, чтобы он дал ему опять Ярославское княжество. Хан послал ярославцам строгое повеление принять своего князя, но те не повиновались такому повелению и упорно отказывались принять к себе Феодора. В то время, как святой князь пребывал в Орде, в гостях у хана, жена хана опять начала предлагать своему мужу выдать их дочь за Феодора».
Значит, приехал раб умолять господина дать ему ярлык на правление в уделе. А те его решили женить на дочке. Упрямый раб отринул их милость, и ему голову с плеч не снесли, а дали повторно удел и повторно дочь предложили. Продолжим чтение.
«Хан долго не соглашался, говоря, что не подобает давать дочь ханскую в супружество даннику, притом еще иноверному. Но через некоторое время хан дал согласие на крещение дочери и ее брак с Феодором. Во святом крещении ханскую дочь назвали Анной. После этого брака хан еще более полюбил святого Феодора. Часто сажал его с собой за стол свой, возлагал ежедневно ханский венец на его голову, одевал его в свою порфиру, устроил ему прекрасный дворец и окружил его славой и богатством. Но среди всего этого великолепия сердце блаженного князя не возгордилось, и слава мира этого не отвлекла его от любви Христовой, и он все более и более преуспевал в исполнении заповедей Господних. Пока он еще жил в Орде, у него родился сын, который назван был во святом крещении Давидом. Затем родился у него второй сын, нареченный в святом крещении Константином».
