* * *
Машина появилась неожиданно. Я выехала из-за поворота и чуть не врезалась в винтажный, отполированный до блеска голубой «жук», припаркованный у обочины. На острове машины были такой редкостью, что сначала я не поняла, что вижу. Хозяин пузатого, словно игрушечного, автомобильчика отошел от ближайших кустов, проверяя молнию на брюках, и вперевалку направился к водительскому месту, скользнув по мне пустым взглядом. Ладно, что естественно, то не безобразно.
Вот если бы он подвез меня… И вдруг помог бы!
– Подождите! – путаясь в педалях, я поспешила к «жуку».
Водитель успел плюхнуться на сиденье. Ему было лет пятьдесят на вид, пузатый и коренастый, как и его машина, морщинистая кожа с темным многолетним загаром, и седые волосы. Он поднял солнцезащитные очки на лоб и недовольно спросил:
– Что такое?
Все в его облике источало раздражение – поза, хрипловатый голос, то, как он передернул плечами.
– Не могли бы вы меня подбросить? – от неуверенности под колючим взглядом я принялась тараторить. – Отсюда немного вперед, а потом налево, и там вдоль побережья, мне очень, очень нужно, пожалуйста.
– А велосипед что, не устраивает уже? – Хозяин машины кисло ухмыльнулся.
Я постаралась улыбнуться в ответ.
– Надо как можно скорее. Может быть… люди в опасности. Что-то случилось, – я закончила почти шепотом. – Мне так кажется.
– Ладно. – Водитель вздохнул, и мое сердце радостно подскочило. – Деньги-то у тебя есть?
Сердце упало в живот.
– Нет. – Я сжала руль велосипеда. – Но я съезжу домой, потом, и вечером привезу сколько надо!
Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, его брови поползли вверх.
– Булочки! Самые вкусные на всем острове, возьмите пока хотя бы их! – Я торопливо протянула пакет.
Хозяин «жука» замер, хлопая глазами и переводя взгляд с меня на пакет. Наверное, раньше ему булочками за проезд не платили.
– Ну это уже слишком, – возмущенный голос ворвался в поток моих мыслей. – Вы, молодежь, совсем уже совесть потеряли!
Он резко захлопнул дверь машины. Пакет вылетел у меня из рук и шлепнулся на асфальт.
– Мало того что чушь всякую выдумывает, так еще и издевается! Куда родители смотрели…
«Жук» сердито заурчал и резко стартанул с места. Я еле успела отскочить.
– Сам бы посмотрел куда-нибудь. – От обиды внутри зацарапались слезы, и я поскорее их сглотнула.
Прицепила пакет обратно на руль и заглянула внутрь – булочки немного помялись, но выглядели вполне съедобно. Я откусила почти половину от одной из них и нервно крутанула педали. Потеряла столько времени и все зря.
* * *
Когда я добралась до места, ветер усилился. Он трепал влажную от пота майку и то и дело залеплял глаза и рот моими же собственными волосами. Солнце спряталось за тонкой серой пленкой. Я бросила велосипед на жесткий вереск. Руки и ноги ныли от долгой гонки, я сбила пальцы и отчаянно жалела, что поехала босиком. Где-то вдалеке на берегу маячили тени двух пришвартованных лодок, а над водой носились визгливые чайки. Больше никого.
Я сбежала вниз по траве и пошла по пляжу. Песок стал серо-коричневым из-за набежавших туч и бил меня по ногам.
– Эй! – мой голос оттолкнулся от каменных стен скал и полетел к океану.
Ничего.
Волны закручивались пенными кудрями и с мерным плеском облизывали песок. Пальмы встряхивали лохматыми макушками, как будто качали головами. Я уткнулась в груду каменных глыб, заваливших берег до самой воды. С велосипедами через такие не переберешься. Никто не отвечал на мой крик, не двигался и не подавал признаков жизни. Спотыкаясь, я полезла на камни. Усевшись на теплой крупенистой глыбе, я осмотрелась. Волны, песок, травянисто-каменный склон с фиолетовыми вкраплениями цветов… Вон с того уступа Карен и брат ныряли, когда мы приезжали сюда вместе. Вдруг мелькнуло что-то серебристое. Я вытянула шею и присмотрелась внимательнее. Это же… В груди екнуло. Я соскочила с камня, едва не подвернув ногу, и побежала к склону горы. Среди камней и травы примостились два родных велосипеда.
По-настоящему я пожалела о том, что не надела обуви, когда стала карабкаться наверх. Нагретые солнцем камни были шершавыми, в ступни то и дело впивались острые края, а пальцы уже не переставали болеть от постоянных ушибов. Когда я забиралась сюда в прошлый раз, все было в миллион раз легче и веселее.
– Эй?! – Я потерлась лбом о сгиб руки, чтобы убрать с глаз волосы. – Вы здесь?
Несколько секунд я слышала только собственное эхо и густой стук крови в ушах. А потом откуда-то донесся невнятный гул.
Я заработала руками и ногами быстрее. Мокрые ладони соскальзывали с камней, и я чуть не сорвала ногти, впиваясь в скалу. Ветер прибивал майку к спине, а саму меня – к горе, ощетинившейся редкими цветами и травой.
– Давай, еще чуть-чуть, – я подбодрила саму себя, отчаянно корча гримасы.
Я уцепилась за уступ, стараясь подтянуться повыше. Булыжник под левой ногой закачался, перевернулся и запрыгал вниз. Я потеряла равновесие и дернулась вслед за ним, проехавшись по камням. Все мышцы сжались до боли. Внутри все замерло, даже закричать не получалось – только резко втянуть воздух. Я прижалась к скале, боясь двинуться. Закусила онемевшую губу и осторожно, не дыша, нащупала ногой выемку в скале. Кое-как оперевшись на нее, я схватилась за каменный край над головой и из последних сил подтянулась наверх. Через секунду я уже лежала животом на твердой площадке уступа.
Выдохнув, я почувствовала, как по лицу расплывается нервная улыбка.
– Эй! Где вы?! – Ноги почти перестали дрожать, и у меня получилось подняться.
– Здесь! Мы здесь! – голоса раздались совсем близко.
– Где? Где?! – Я заметалась по узкой полосе камней.
– Мы провалились! – закричала Карен, и я, наконец, поняла, почему их голоса доносились словно из какой-то трубы.
Где же это было… Ориентируясь по голосу и стараясь быть как можно осторожнее, я шагнула на уступ чуть повыше и оказалась перед той коварной расщелиной, в которую смотрела в прошлый раз.
Круглое мини-море поднялось по крайней мере на метр, и подпирало каменные берега. А на них, цепляясь за неровные выступы, по пояс в воде скрючились мой брат и Карен.
* * *
Их было плохо видно, я щурилась и пыталась заставить глаза привыкнуть к черному провалу ущелья. Карен сидела, странно изогнувшись, а голова брата лежала у нее на руках. Его лицо было вымазано чем-то темным, пугающе похожим на кровь. Сердце глухо толкнулось в ребра. Мы с Карен закричали одновременно.
