Книга Из смерти в жизнь…. Главная награда, страница 30. Автор книги Сергей Галицкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Из смерти в жизнь…. Главная награда»

Cтраница 30

Полковник Иванцов говорит: «Владимир Олегович, здесь-то всё под контролем. А вот послезавтра в Ханкалу (военный аэродром в пригороде Грозного. — Ред.) должен прибыть 66-й отдельный медицинский отряд специального назначения Приволжского военного округа. Ты — хирург с опытом. Надо помочь им и с развёртыванием, и с организацией хирургической работы — операционной и перевязочной». Отряд должен был быть развёрнут к исходу дня на базе капитального кирпичного здании 331-го военного госпиталя, который в 1996 году перевели в Будённовск и потом там, если я не ошибаюсь, была поликлиника чеченской шариатской гвардии.

Рано утром 18 декабря я оделся в полевую форму. Оружия у меня с собой не было, о чём впоследствии я очень сильно пожалел. Взял с собой анестезиолога капитана Мишу Кицкало, и втроём с Владимиром Алексеевичем Иванцовым на вертолёте мы полетели в Ханкалу. Пилотом вертолёта был легендарный лётчик, Герой Советского Союза и Герой России Николай Майданов. Чуть больше чем через месяц, 26 января 2000 года, он погиб. Как оказалось, они были в приятельских отношениях с Иванцовым. Перед вылетом мы с Николаем разговорились, вспомнили общих знакомых по Афганистану. Он совершенно не производил впечатления большого начальника, хотя к тому времени уже был командиром вертолётного полка.

Садимся в Ханкале: грязь непролазная, бьёт артиллерия, грохот стоит невообразимый. Видны пятиэтажки окраины Грозного, из них валит дым. Здание госпиталя и территория вокруг завалены стреляными гильзами, мусором каким-то. Окна корпуса госпиталя выбиты. Ведь бои за Ханкалу, которые закончились буквально за день-два до нашего приезда, были очень упорными. Их следы мы и видели своими глазами.

К середине дня подъехали первые машины МОСНа, с ними прибыл их командир отряда, и закипела работа по разворачиванию. Все начали разгружать машины: таскать ящики, носилки.

Вдруг подъезжает эмтээлбэ (МТЛБ. Многоцелевой тягач лёгкий бронированный. — Ред.), оттуда разгорячённый офицер нам кричит: «На вас «духи» идут, надо срочно организовывать оборону! Сейчас огнемётная рота 506-го полка (почему именно огнемётная — до сих пор не пойму) подойдёт!».

Огнемётчики прибыли и со своими «шмелями» (ручной пехотный огнемёт. — Ред.) заняли оборону на железнодорожной насыпи метрах в сорока от нас. Картина маслом: медики готовятся раненых принимать, на них «духи» наступают. На самом деле оказалось, что из Грозного в нашу сторону шла группа жителей. Но у страха глаза велики, их приняли за «духов». А может, и были среди них «духи», этого сейчас уже не узнаешь.

Тут Иванцов мне говорит: «У меня-то с собой пистолет табельный. А у вас хоть что-нибудь есть?». У нас ничего не было. Да и у Иванцова был маленький такой пистолетик, пэсээм (ПСМ. Пистолет самозарядный малогабаритный калибра 5,45. — Ред.). Делать нечего, пришлось вооружаться самостоятельно.

В составе батальона 506-го полка, который брал Ханкалу и стоял метрах в трёхстах неподалёку, был медвзвод. Я там уже побывал. Ещё с Афганистана у меня сложилась привычка сначала обходить расположение, чтобы посмотреть своими глазами на людей, да и вообще своими глазами увидеть, что и как кругом происходит. Прихожу в медвзвод, а там лежит огромная куча оружия: автоматы, пулемёты… Спрашиваю у офицеров: «Мужики, что это такое?». Они: «Оружие наших раненых орлов. Их увозят, а оружие в медвзводе остаётся». Я прошу: «Дайте три-четыре автомата. Вам они всё равно ни к чему. А у нас впереди открытое пространство — забор бетонный, насыпь за ним и больше ничего — чистое поле до Грозного. А если «духи» попрут в нашу сторону?». Они переглянулись и говорят: «Товарищ полковник, для вас — без проблем». Я взял три акаэса (АКС. Автомат Калашникова со складным прикладом. — Ред.), два пакета бумажных по сто двадцать патронов в каждом и штук десять магазинов к автоматам.

Возвращаюсь и говорю медикам: «Так, нам тут сейчас горло начнут резать, а мы неподготовленные какие-то». Они всё восприняли серьёзно, вооружились тут же. И спрашивают: «А почему ты именно туда пошёл?». Отвечаю: «Во-первых, у полка были большие санитарные потери при штурме Ханкалы. Я точно знаю, что оружие в этом случае не эвакуируется вместе с раненым. Где оружие раненых складировать? Там, где их лечат. А где их лечат? В медвзводе».

Пока мы так готовились к обороне, толпа из Грозного развернулась и ушла назад. «Шмелисты» сели на свою «мотолыгу» и уехали. И я понял, что перед нами до самого Грозного нет никого!.. А всего несколько часов назад к нам привезли погибших разведчиков 506-го полка. Они несколько дней назад ушли на выход и пропали. Позже другая разведгруппа нашла их на высоте убитыми, спустила вниз и привезла к нам. Один сожжённый, у другого, прапорщика, горло перерезано… Так что на таком фоне, когда вот они, убитые, лежат прямо перед нами, понимание того, что «духи» могут запросто, не встретив никакого сопротивления, дойти прямо до нас, очень не радовало. Но в этот раз воевать не пришлось.

Тут вместе с остатками МОСНа прибывает полевая трансфузиологическая группа (специалисты по заготовке и переливанию крови. — Ред.): один военный и две медсестры. Руководитель этой группы докладывает полковнику Иванцову: «Товарищ полковник, у меня ничего для переливания крови нет. Мне сказали, что всё на месте дадут». Тот взорвался: «Ну на хрена тогда вы мне, такие красивые, здесь нужны?..».

Однако на войне никто военной хитрости не отменял. Вопрос был решён в течение тридцати минут. Я их старшему говорю: «Есть выход. Недалеко стоят вэвэшники. У них много чего есть!». Приходим к вэвэшникам. Я вижу какого-то прапорщика и представляюсь: «Заместитель Главного хирурга Вооружённых сил полковник Власов. Покажите, что у вас тут да как». — «Знаете, я сам не врач, я только начальник медицинского склада». — «Что у вас по переливанию крови есть?». — «Вот это, вот это. И вот это». Я точно знал, что вэвэшный этап работал просто как перевязочный пункт, операций они никаких не делали. Поэтому с чистой совестью мы забрали две коробки с очень удобными комплектами для полевого забора крови, в каждом по двадцать комплектов. А оформили мы с прапорщиком всё чин-чинарём: я написал на тетрадном листке: «Принял полковник Власов» и расписался. Хотя фамилия моя вообще-то Сидельников…

Возвращаемся с победой. Иванцов мне говорит: «Владимир Олегович, ты что мне не докладываешь, куда и зачем пошёл?». Отвечаю: «Владимир Алексеевич, всё нормально, у нас теперь есть наборы для переливания». Он и так всё понял, человек ведь очень опытный. «А эмвэдэшники меня не повесят за это?». — «Да нет, пусть ищут полковника Власова». — «А это кто такой?». — «Да я». — «Да ты меня под трибунал подведёшь!». Но это уже было им сказано полушутя.

За это время большого потока раненых у нас не было. И это было нам на руку: мы успели полностью развернуть отряд. Поставили палатки: приёмную, операционную, перевязочную. Одновременно привели в порядок основное здание госпиталя, провели свет. Свою задачу по организации помещения для хирургических операций я выполнил и 20 декабря улетел в Моздок.

Когда вернулся, работа в госпитале шла уже вовсю. Раненые были в основном милиционеры и бойцы Внутренних войск. Их было очень много, мы принимали их днём и ночью, днём и ночью… Я оперировал как общий хирург, хотя и по моему профилю были больные — обожжённые. А в самом начале января, по-моему, 5-го числа, ночью в комнату, где мы жили вчетвером, стучат: «Срочно надо спуститься в приёмное отделение». Спускаюсь в кабинет начальника госпиталя, и мне Володя Сухомлинов говорит: «Собирай народ, сейчас много обожжённых привезут! Артиллеристы погорели».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация