Тогда надо было решать, что делать дальше. Состояние физическое у меня было никакое, ноги почти не ходили. Ещё год дома провалялся, не хочется вспоминать как… Но потом Господь меня направил, и я решил попросить комбрига оставить меня на службе. И он меня на службе оставил. Хотя, конечно, от меня ничего сложного не требуется: в строевой части бумаги туда-сюда отнести. Но это совсем другое дело, чем жить на инвалидную пенсию в пять тысяч рублей в месяц.
И постепенно с Божией помощью жизнь моя стала устраиваться. Я женился. А полтора года назад у меня родился сын, Иван. Такая это радость, вымолили мы его у Бога с женой!..
Разведка боем
Большинство офицеров морской пехоты, воевавших в Чечне, ставили перед собой две главные задачи: победить и сохранить жизни матросам. Офицеры дорожили каждым из них, а матросы берегли своих командиров и при необходимости бились за них насмерть. И ещё морские пехотинцы, входившие в Чечню в январе 1995 года, для себя твёрдо решили: «Домой возвращаются все». До возвращения домой были кровопролитные бои в Грозном зимой 1995 года и наступление на Шали — Агишты — Махкеты — Ведено летом этого же года, а затем — освобождение Дагестана и горной Чечни уже во Вторую чеченскую кампанию. И действительно, домой с этой войны морские пехотинцы вернулись все: и живые, и раненые, и погибшие…
Краткая биографическая справка
Подполковник Александр Михайлович Лебедев в 1995 году закончил Санкт-Петербургское высшее общевойсковое командное училище им. С.М. Кирова и в 2006 году — Общевойсковую академию ВС РФ. После окончании училища командовал взводом, ротой, батальоном морской пехоты Каспийской флотилии.
В феврале 2003 года во время разведывательно-поисковых действий в горах Чечни под Тезен-Калой рота морской пехоты Каспийской флотилии под командованием майора А.М. Лебедева попала в засаду. Двое суток морские пехотинцы вели бой с превосходящими силами противника в полном окружении. Но в результате они нанесли боевикам значительный урон и, не оставив никого из раненых и погибших, вышли к своим.
Награждён орденом Мужества и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (с изображение мечей).
В настоящее время подполковник А.М. Лебедев — адъюнкт очной адъюнктуры Военного учебно-научного центра Военно-морского флота «Военно-морская академия имени Адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова».
Рассказывает подполковник Александр Михайлович Лебедев:
— В феврале 2003 года батальонно-тактическая группа бригады морской пехоты Каспийской флотилии выполняла боевые задачи в составе горной группировки наших войск в Веденском районе Чечни. Основу группы составлял отдельный батальон морской пехоты, которым я тогда командовал.
В двадцатых числах февраля поступил приказ о смене места расположения базового лагеря. После тщательной разведки и всестороннего обеспечения группа совершила марш между сёлами Дышне-Ведено и Джани-Ведено. Джани-Ведено селом можно было назвать только условно: жителей в нём не было, а почти все дома были полностью уничтожены скорее всего авиацией в Первую кампанию.
Между сёлами всего километров шесть-семь. Но мы были готовы к любым вариантам развития событий, поэтому передвигались по всем канонам военной классики: с инженерной разведкой, с дозорами.
За плечами у нас уже был опыт успешного перехода из Дагестана в Чечню: незадолго до этого мы совершили марш через Ботлих и Харачой (в народе этот маршрут принято называть так: пройти через «Волчьи ворота») и встали в Дышне-Ведено. Помню, тогда радиоразведка доложила, что боевики были очень удивлены: проснулись утром — а у них под носом мы, и нас так много! Причём морских пехотинцев. Под данным разведки, был большой переполох. (Ведь обычно войска заходили в равнинную Чечню по хорошей дороге через Хасавьюрт, а дальше в горную часть — через Ведено.)
Идти в Чечню через «Волчьи ворота» было очень рискованно. Но у нашего комбрига, генерала Сергея Витальевича Пушкина, был огромный боевой опыт ещё с Первой кампании. Он отстоял у командования своё решение идти именно этим путём. Вот так и получилось, что мы боевикам зашли с тыла.
Горная дорога здесь местами очень узкая, с большим количеством каменных завалов. И это оказалось настоящим испытанием — проверкой состояния нашей техники и механиков-водителей. Когда стемнело, стало понятно, что не на всех тягачах исправны фары. Я думаю, что многие взводные надолго запомнили, когда получили от меня приказ заменить механиков-водителей и продолжить выполнение поставленной боевой задачи. После этого марша к техническому состоянию тягачей командиры взводов стали относиться уже совсем по-другому.
Переход от Дышне-Ведено к Джани-Ведено мы подготовили очень тщательно и дошли без засад и подрывов. Комбриг сам очень внимательно относился ко всему, что происходило во время движения. В какой-то момент я поднял руку и стал размахивать ею, что-то громко объясняя. Комбриг тут же ударил меня по руке и отбросил в сторону мою командирскую сумку. Тут только я сообразил: этим я выделился из массы людей и потому стал потенциальной мишенью для снайпера. Но до первого боя такие практические советы воспринимались, если откровенно, не очень серьёзно.
Что меня насторожило ещё во время марша в Джани-Ведено, так это появление заместителя командующего Группировки генерала Сидорова. Стало понятно, что только обустройством позиций в Джани-Ведено дело не ограничится — впереди серьёзная задача. И я не ошибся: часов в десять вечера 25 февраля 2003 года меня вызвали на командный пункт и поставили задачу: произвести разведывательно-поисковые действия в районе посёлка Тезен-Кала.
Уже позже я понял, что эти разведывательно-поисковые действия были, попросту говоря, разведкой боем, про которую мне при постановке задачи ничего не сказали. Я, конечно, должен сам был об этом догадаться. Но на тот момент по своему внутреннему состоянию я походил, в некотором смысле, на боевого робота. Я по натуре исполнительный командир с определённой программой, с помощью которой я старался пошагово сделать всё, что мне было определено старшим начальником. Кстати, и офицеры у меня в батальоне были примерно такими же. Сейчас я понимаю: как для командира батальона, за которым стоят люди, это был минус. Ведь сама обстановка диктовала другое: чтобы переиграть противника, нужны были не прямолинейные и предугадываемые решения, а во многом действия с элементами хитрецы. Надо было и для командования выполнить задачу, и людей как можно больше сохранить. Но найти эту грань и приобрести такой опыт можно было только в бою.
Задачу мне ставили по всем канонам военной науки: «Слушай боевой приказ…». Проверили, как я задачу понял, дали пять минут на принятие решения. Решение моё немного подкорректировали.
В любом боевом приказе всё начинается с информации о противнике. Мне было сказано, что встреча с противником возможна, и были указаны рубежи. Но в жизни всё получилось совсем по-другому. Боевики нас встретили совсем не там, где мы предполагали. И вообще впоследствии оказалось, что район вокруг посёлка Тезен-Кала оказался настоящим осиным гнездом, боевые действия в котором велись чуть ли не до 2010 года. Но в тот момент я об этом ничего не знал, и интуиция мне не подсказывала, что будет прямое столкновение с противником.
