Кто бы мог подумать, что они будут здесь всего четыре года спустя? Дипломат Изабелла, Кэтлин, пиар-менеджер президента страны, молодой преуспевающий биотехник Уго и Питер, переворачивающий теоретическую физику вверх ногами.
Он наблюдал, как Гарри смешно вскидывает голову и смеется над словами Мелиссы. Только Гарри не реализовал свой профессиональный потенциал. Однако он, кажется, счастлив. Что сделала сестра Курта Воннегута
[10], когда Курт сказал ей, что она была лучшим писателем, чем он? Ничего не сделала. Нет такого вселенского правила, в котором прописано, что вы обязаны реализовать свой потенциал. Хотя случай с Гарри иной: он не закончил обучение из-за нервного срыва, а не из-за своего осознанного решения уйти из колледжа.
Гарри увидел, что Питер на него смотрит.
– Это неподходящее место. Я не могу греться в лучах собственной славы, когда поблизости нет никого, кто будет впечатлен мной и вами.
– Что это было? – повернувшись к нему, спросила Мелисса.
– Гарри сказал, что здесь он не может греться в лучах собственной славы, потому что здесь нет никого, кто бы нас узнал.
– Греться в лучах собственной славы? – рассмеялась Мелисса. – Что это, черт возьми, значит?
– Повышать собственную самооценку за счет знакомства с известным и популярным человеком, – пояснил Питер. – Например, если ты двадцать лет назад ходила в школу с Бейонсе – это первое, что ты должна рассказывать людям при встрече.
– Семьдесят процентов моей высокой самооценки – это работа с Питером, – сказал Гарри.
Он протянул руку Мелиссе и продолжил:
– Привет, меня зовут Гарри Вонг. Я старший ассистент в лаборатории Питера Сэндовала. Слышали об этом всемирно известном физике? Мы друзья. – Гарри отпустил ее руку. – Вот так я представляюсь.
– Готова поспорить, что это не особенно помогает тебе в личной жизни, – сказала Мелисса. – Особенно слова «ассистент» и «физика».
– Это вообще мало в чем помогает, но это все, что у меня есть.
Джейми, их официантка, принесла Питеру салат. Он поблагодарил ее и взял вилку.
Мелисса взяла обычную вилку вместо салатной и принялась за еду. Улыбаясь, Питер последовал ее примеру. Когда это он стал таким культурным? Там, где они выросли, было за счастье, если вилка оказывалась чистой, а зубцы были ровными, а не расплавленными от варки метамфетамина.
В памяти неожиданно всплыли образы: мигающие огни, на носилках его отец, кричащий из-за боли от химических ожогов на лице и руках и выглядевший так, будто сейчас расплавится. На заднем плане их горящий дом…
В этот момент Питер услышал на другом конце стола разглагольствования Уго, держащего в руке бокал с выпивкой.
– Фрейд сказал, что именно секс сильнее всего управляет людьми, но он был не прав. Это делает власть.
Питер закатил глаза. Началось – мир по версии Уго.
Скрестив руки на груди, Изабелла зацокала.
– Ох, Уго, ты ведь в это не веришь, – сказала она, посмотрев на Кэтлин. – Он любит говорить невероятные вещи, просто чтобы немного шокировать людей.
– Да, это так, – улыбаясь, произнес Уго. – Но в этом случае и невероятная вещь может оказаться правдой.
Он глотнул виски:
– Многие люди даже самим себе не хотят признаваться, что жаждут власти, потому что им стыдно. Поэтому они маскируют эту жажду под чувство уважения и восхищения, стремление к успеху, иногда даже к любви. Но если окунуться в психологию, получится одно и то же: стремление к власти.
– Любовь – это не стремление к власти, – сказала Изабелла.
Потянувшись, Уго взял ее за руку.
– Не всякая любовь. Иногда любовь – это просто любовь, такая же, про которую говорил Фрейд. Как сигара – это иногда просто сигара.
Питер наклонился вперед, начав было что-то говорить, но Уго продолжил, не давая ему возможность прервать свой великий монолог:
– Однако в одном Фрейд был прав: он сказал, что люди с рождения порочны. Страх быть отвергнутым или наказанным цивилизованным обществом – это то, что держит нас в узде.
Мелисса скривила лицо.
– Я в это не верю. Большинство людей не убивали бы и не крали, даже если бы знали, что им удастся остаться безнаказанными.
– Вот почему во время массового отключения электричества в квартале все грабят магазины, – сказал Уго.
– Не все. Большинство людей заботятся о своих семьях и заходят к соседям, чтобы убедиться, что они в безопасности.
Хмыкнув, Уго покачал головой.
– Возможно, но такое происходит только в фильмах.
– Ладно, хватит нигилизма для одной ночи, – сказала Кэтлин.
– Да, – поднимая бокал с вином, поддержала ее Изабелла. – Питер.
Она повернулась и посмотрела на мужа:
– Уго. Даже в трезвом состоянии я не могу осознать многое из того, что вы делаете, но я понимаю, что вы прыгнули выше головы и мир никогда не будет прежним.
Она повернулась к Питеру:
– В ближайшее время вы спасете миллионы жизней, и я горжусь вами обоими.
Все подняли бокалы.
Мелисса похлопала Питера по руке.
– Ты слышал идею Кэтлин?
– Не знаю, о чем ты. Я слышал много замечательных идей от Кэтлин, – ответил он, наливая себе еще порцию виски.
– Вы никогда не думали использовать свой дубликатор для прекращения голода? – спросила Кэтлин. – Вместо того чтобы перевозить на самолетах зерно, мы поместим в дубликатор курицу.
– Эпидемии, связанные с биотерроризмом, имеют первостепенное значение, – сказал Уго. – Мы не можем бросить эту цель.
– Кроме того, не стоит думать, что дубликатор станет панацеей от голода в мире, – добавила Изабелла с другого конца стола. – Большую часть дубликаторов, если, конечно, каждый из них не будут охранять, захватят диктаторы и военачальники этих голодающих стран.
Кэтлин поочередно сгибала и разгибала большой и указательный пальцы, возможно, подсчитывая количество четных или нечетных слов, произнесенных Изабеллой. Питер отвел взгляд от ее руки, надеясь, что девушка не заметила, что он наблюдал за ней в это время.
– Из того, что сказал Питер, – продолжала Изабелла, – ясно, что производство дубликатора является чрезмерно дорогим. Если бы местные власти подписали согласие, за эти деньги можно было бы создать сельскохозяйственные программы.
