– Я не прыгал, я упал. Я пытался спрыгнуть с небоскреба и упал с края моего мира.
Мунларк зажег спичку и прикурил Фоллеру сигарету.
– А как выглядит твой мир?
Легкие Фоллера наполнились сладким дымом, часть которого витала вокруг его лица. Это было чистое блаженство. Он выпустил струйку дыма в воздух.
– Очень похож на этот.
Мунларк посмотрел на крышу, где недавно стоял Фоллер.
– Очень похож на этот… Ты имеешь в виду здания, дороги и знаки, о которых никто не знает, что они значат?
– Да. Именно так.
Пока Мунларк размышлял над этими словами, к его ноге подлетела пожелтевшая обертка от конфет, которую тот бездумно пнул.
– Может быть, тебя послали научить нас, как управлять этими машинами, а ты пока этого не знаешь.
Фоллер рассмеялся над шуткой, но тут же увидел, что Мунларк не шутил, и перешел на улыбку.
– Ты ведь несерьезно. Я же говорил, что ничего не знаю о машинах. Я ничего не знаю ни о чем…
– Ты можешь не знать, что тебя отправили. На самом деле, в том, что ты не будешь знать своей цели, есть определенный смысл.
Фоллер расстроенно махнул свободной рукой.
– Но меня не отправили – я упал.
– Просто повесели меня. – Мунларк дернул подбородком в сторону груды ржавчины в углу двора, похожей на грузовик. – Иди.
Фоллер с ужасом двинулся туда, не осмеливаясь отказаться.
Мунларк распахнул дверь грузовика и жестом указал Фоллеру забраться внутрь. В кабине пахло мокрой шерстью грызунов, а чехол на сиденье разваливался в клочья. Буря с мужчинами подошли ближе к грузовику и с интересом наблюдали.
– Просто дай волю рукам, – сказал Мунларк, махая рукой в сторону рычагов и кнопок. – Поиграй с этим.
Чувствуя себя полным придурком, Фоллер бросил сигарету на край пассажирского сиденья, положил руки на руль и повернул его влево и вправо. С первых дней, когда некоторые автомобили еще какое-то время работали, он запомнил, что сюда должен вставляться, а затем поворачиваться ключ. Он огляделся: ключа в грузовике не было.
Он переместил ручку в направлении бедра. «Смещение», – прошептал его голос. Хорошо, пусть будет смещение. Слова словами, но такое слово, как «смещение», было просто набором пустых звуков, которые ни о чем не говорили.
Фоллер ударил кулаком по передней части (панели) и потыкал в кнопки радио. Из динамика должны были доноситься голоса. Его внезапно озарило. Он был уверен, что прав, хотя не мог сказать, почему или чьи голоса должны были звучать. Покрутив еще несколько ручек, он посмотрел на Мунларка и пожал плечами.
– Доволен?
Мунларк улыбнулся, признав свою глупость.
– Да. Пошли домой и хорошенько поужинаем.
* * *
«Хорошенько поужинаем» было еще мягко сказано. Они ели голубя и картошку. На столе была соль. Соль, черт возьми! Позже на десерт Молот принес три красивых блестящих красных шара и положил один перед Фоллером. Тот уставился на него. Это была одна из тех мифических вещей, названия которых он знал. Он видел их на картинах в музее и в книгах с картинками, но этих предметов не существовало. Они были только в этом мире. Яблоко. Его сердце забилось сильнее, когда он поднял его и понюхал, наблюдая, как Мунларк и Буря сжимают свои фрукты в руках и надкусывают их. Фоллер вонзил зубы в свое яблоко и, когда откусил, хихикнул от восторга. Оно было вкуснее, чем все, что он когда-либо ел. Совершенно новый вкус вскружил ему голову.
Наблюдая за реакцией Фоллера на яблоко, Мунларк выглядел довольным.
– Так какими были дни в твоем мире, Фоллер? – спросил он в перерыве между укусами.
– Они были плохими. Слишком много людей. Недостаточно еды. В Первый День все выглядели сытыми, но понятия не имели, кто их накормил и как не растерять это чувство. Около тридцати дней спустя в головы людям полезли дурные мысли, начался хаос – война с миллионами сторон. Стрельба. Поножовщина. Банды, убивающие каждого и забирающие пищу.
Он сделал паузу и откусил от яблока, чтобы подавить грусть. Фоллер не любил вспоминать о первых днях. Ему даже не хотелось думать о них, но как бы ему ни хотелось, образы не покидали его.
– Многие люди умерли от болезни. В конце концов народу стало меньше, и все успокоилось. Люди сейчас в основном ладят. По крайней мере, те, кто остался. – Ни Мунларк, ни Буря не удивились этим словам.
Он продолжил:
– У нас есть племена, может быть, штук сто. Никто не сможет посчитать количество союзов, частичных союзов, враждующих сторон. А что здесь?
– Почти то же самое, – ответил Мунларк. – Хаос был более организованным. Группы – мы тогда называли их кланами – сформировались рано. В первые дни было около пятнадцати. Некоторых уничтожили в первых боях, другие слились, и теперь у нас осталось семь. Семь районов.
Он пересчитал их на пальцах:
– Верхний квартал, Речная долина, Граничный район, Картервиль, Дальний угол, Зеленый район и наш – Врата. Мы контролируем Центр. Вся торговля и движение с одной стороны мира на другую должны проходить через нас. – Он ткнул себя в грудь двумя указательными пальцами.
Фоллеру показалось интересным, что Мунларк использовал слово «нас», когда было очевидно, что более подходящим являлось «меня».
– Здесь нет порядка, – сказала Буря. – Всегда есть районы, сражающиеся друг с другом, постоянные рейды. Шесть месяцев назад банда с Верхнего квартала вторглась на нашу землю и убила восемьдесят наших людей, прежде чем мы их оттеснили.
– Да, но мы убили сто пятьдесят человек с их стороны, – добавил Мунларк, размахивая огрызком.
Мунларк и Буря сидели рядом, часто глядя друг на друга. Фоллер попытался вычислить, насколько постоянными могут быть их отношения и как долго они продолжаются. Но спросить не посмел.
– Сколько людей в вашем мире? – спросил Фоллер.
– На Вратах живет около 2800 человек, – ответил Мунларк. – Мы не знаем точное количество населения других районов, но в целом, вероятно, около пятнадцати тысяч.
Мир Фоллера был меньше, хотя у него было лишь смутное представление о разнице в их размерах.
– За месяц до войны с Верхним кварталом наши подсчеты сводились к тридцати тысячам. Кто знает, сколько людей было здесь вначале. Вот почему ты так важен – кому-то нужно объединить районы, прежде чем они сотрут друг друга с лица земли.
На лице Бури промелькнула вспышка нетерпения.
– Есть и другие возможности, которые не предполагают принципа «все или ничего».
– Ладно.
Не обращая внимания на реплику Бури, Мунларк встал из-за стола.
– Мне нужно поговорить с некоторыми людьми, – сказал он, кивая Фоллеру.
