– Это я. Буря.
Даже после того, как она произнесла свое имя, ему потребовалось некоторое время, прежде чем что-то сказать. Она и Эмили (или это была Сюзанна?) были одеты в одинаковые домашние платья с пейслийскими узорами. Очевидно, она привязывалась к своим сестрам. Фоллер не мог подавить приступ ревности.
– Если ты подождешь, я могу починить его прямо сейчас, – сказал Укус Змеи второй сестре, глядя на Фоллера и Бурю.
– Мы можем поговорить на кухне? – Фоллер указал на дверь в задней части магазина и последовал за Бурей.
Положив руки на пластиковую столешницу, Буря разглядывала набор тарелок с красными и синими цветочными узорами, висевший на стене.
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что привел меня сюда. Я все еще возмущена тем, как ты это сделал, но теперь вижу, что ты спас мне жизнь.
Фоллер не ответил, Буря посмотрела на него, и тот кивнул в ответ, не зная, что она хочет ему сказать.
– Я полночи разговаривала с Эмили и Сюзанной. И объяснила им, откуда я появилась, и они поверили мне и не начали читать нотации о «плохих ощущениях». С ними я чувствую себя как дома. Так, как никогда не чувствовала в своем мире.
Фоллеру потребовалась минута, чтобы понять, о чем она говорит.
– Ты хочешь остаться?
– Да.
– Но мы не можем. Я должен идти дальше. – Он провел рукой по карману, в котором лежала карта.
Буря кивнула.
– Я знаю, что ты должен.
– Но я думал… – Фоллер запнулся.
Он думал, что им суждено быть вместе, что она его вторая половинка. Эти слова прозвучат глупо, если он произнесет их вслух.
– Разве ты не хочешь знать, что там внизу? Тебе не кажется… – Он попытался подобрать слова. – Что большая часть тебя отсутствует, выскальзывает из твоих рук каждый раз, когда ты ее настигаешь и ловишь?
Он вытащил из кармана парашютиста, карту и фотографию и бросил все на кухонный стол:
– Ответы находятся внизу. До Первого Дня я делал все, что мог, чтобы направить самого себя потом по верному пути. А затем я положил с остальными вещами твою фотографию. Может ли сообщение себе быть более понятным и ясным? Мы должны отправиться вниз. Вместе.
Буря подошла к окну и прислонилась к раме.
– Или ты должен отправиться туда с Эмили. Или Сюзанной.
– На снимке ты. Я знаю, что это ты.
Буря закрыла глаза.
– В Первый День у меня в кармане был лишь заряженный пистолет. Ни карт. Ни парашютов.
«Ни фотографии Фоллера». Она оставила это недосказанным.
– Тогда забудь о вещах в моем кармане. Ответы все так же находятся внизу. Ты ведь это чувствуешь?
– О да, чувствую.
– Разве ты не хочешь узнать, что произошло?
– Нет, – наконец сказала Буря.
– Как ты можешь…
Буря, перебивая его, повысила голос:
– Потому что это что-то ужасное.
Ее реакция застала Фоллера врасплох, но он не мог спорить с Бурей.
– Если бы я могла упасть вверх и уйти от этого, я бы это сделала.
Ее слова вызвали образы из его кошмаров: огромные кишки и кровоточащие небеса. И внезапно мрачное небо за окном показалось зловещим, непостижимым.
Буря протянула руку и коснулась его щеки. Ее пальцы были прохладными и мягкими.
– Единственное, что действительно имеет значение в жизни, – это люди. Если у тебя есть люди, которые тебе небезразличны, у тебя есть все, что нужно.
– Не могу не согласиться. – Он взял ее за руку. – Вот почему я хочу, чтобы ты пошла со мной.
Буря не отдернула руку, только улыбнулась.
– Я не могу оставить Эмили и Сюзанну. У меня есть семья. Можешь понять, насколько это для меня важно?
– Тогда я останусь здесь с тобой.
Буря засмеялась.
– Ты будешь ненавидеть себя, если останешься. И меня тоже.
Фоллер открыл рот, чтобы возразить и сказать ей, что предпочел бы быть с ней и ничего не знать. Она сжала его руку и тут же отпустила.
– Пойду посмотрю, как дела со стулом.
Дверь захлопнулась. Фоллер уставился в окно, разглядывая черные дождевые тучи вдалеке.
Когда он наконец открыл дверь кухни и остановился на пороге, Буря и Эмили, наклонившись друг к другу, вполголоса разговаривали у двери.
Увидев его, Буря сказала:
– Укус Змеи починил стул. Мы возвращаемся.
– Я пойду с вами. – Пытаясь проглотить комок в горле, Фоллер забрал у Укуса стул и последовал за ними.
Пока они шли, Фоллер не мог отличить Бурю и Эмили друг от друга. Как бы внимательно он их ни разглядывал, не появлялось ничего, что могло выдать их различия. Одна из них подняла палец, прижав его к верхней губе; другая наклонила голову в сторону, скрестив руки. Все движения были характерны для Бури.
Он спрашивал себя, должен ли он сегодня попрощаться и отправиться в путь с самого утра. Но что бы ни ожидало его внизу, это могло подождать еще несколько дней. Долгие проводы – лишние слезы.
Оглушительное бах заставило Фоллера подпрыгнуть.
Бурю или Эмили резко отбросило в сторону, и одна упала на тротуар. Чуть ниже уха выступила кровь. Другая Буря вскрикнула, услышав еще три быстрых «бах-бах-бах», таких громких, что у Фоллера зазвенело в ушах.
– Не двигайтесь. Оставайтесь там, где стоите, – прозвучал мужской голос.
Фоллер развернулся.
– Я сказал, не двигайся.
К нему подошли две фигуры, одетые в черные наряды и маски, закрывающие все, кроме глаз. Один с оружием в руках ударил Фоллера в лицо, прямо в глаз. Тот пошатнулся и чуть было не упал, если бы другой его не подхватил. Он скрутил руки Фоллера за спиной.
На крики Бури появились еще четыре или пять других фигур.
Двое из них сдерживали ее.
Здоровяк, одетый в военную форму, подошел к Буре или Эмили и поднял пистолет.
– Молчи, или я застрелю тебя прямо здесь.
Мужчина повернулся к Фоллеру и воскликнул:
– Попался! – Его голос прозвучал ликующе, как у ребенка, нашедшего коробку шоколадного пудинга.
– Кто попался? – спросил Фоллер. – За кого ты меня принимаешь? Кто бы это ни был, ты ошибаешься, потому что я никто. Ты только что убил кого-то, чтобы схватить «никого».
Мужчина подошел ближе. У него было упитанное лицо и длинный нос.
– Ты ужасный актер, Питер. Если тебя поразил вирус затмения, откуда ты узнал, что можешь прыгать с одного острова на другой? Инстинкт? Ты покажешь мне, где спрятал…
