Мелисса как раз вышла из машины. На ней были солнцезащитные очки, волосы зачесаны назад. Увидев его, она отвернулась.
– Ты обещал не подходить ко мне, пока я не закончу.
– Я знаю. Прости. Я понял, что это может быть последний раз, когда я тебя вижу. – Его глаза были красные из-за слез.
– Я даже не знаю, как тебя называть, – сказала Мелисса.
Питер посмотрел в небо.
– Я Питер. Это я, всего лишь я.
К ним подошел один из рабочих.
– Мисс Деверо, не могли бы вы пройти со мной в дом и показать, что к чему?
– Конечно.
Питер смотрел, как она уходит. На ней были черные брюки и черный шелковый шарф, как будто она в трауре.
В голове пронеслась ужасная мысль: а что, если она устраивает его похороны? Конечно, она бы этого не сделала. Он просто очутился в водовороте страшных мыслей.
Питер вернулся на скамейку и стал смотреть на мелькающие силуэты Мелиссы и рабочих, выносящих мебель из их дома. Он попытался понаблюдать за скоплением сиреневых кучевых и слоисто-кучевых облаков, но они его не успокаивали. Каждая коробка, каждый предмет мебели, которую выносили рабочие, вызывали внутреннюю боль, но он не мог отвернуться и не смотреть.
Дверь открылась, выпуская Мелиссу. Пока она шла к нему, он почувствовал новый прилив безрассудной надежды на то, что она идет, чтобы простить его.
Ее взгляд говорил, что никакой надежды нет.
– Ты действительно думаешь, что мы не женаты, или планируешь подать на развод? Когда мы регистрировали брак, я еще был законным Питером Сэндовалом.
Мелисса подняла голову к небу и обеими руками зачесала волосы назад.
– Сейчас я даже не хочу об этом думать. Я хочу поехать домой в Нью-Йорк и провести время с друзьями, но теперь не могу этого сделать.
Абсолютно точно. Районы Нью-Йорка находились под контролем противника. Часть города превратилась в руины.
– Куда поедешь?
– Я поживу у Кэтлин в Вашингтоне. – По тому, как она стояла, скрестив руки и переминаясь с ноги на ногу, Питер понял, что здесь она надолго не останется. Если он хочет выступить с маленькой речью, которую репетировал бессонными ночами, сейчас самое время. Не факт, что от нее будет толк.
– Что бы ты ни думала обо мне и о том, что я сделал, я хочу, чтобы ты знала: я делал это из хороших побуждений. И только хотел помочь Изабелле. В моем сердце, когда я сказал ей «да», было лишь это желание.
Он вздохнул, ожидая, что она будет спорить, что скажет ему заткнуться, но она только продолжала смотреть на бассейн.
– Когда Уго попытался убить меня, я мог думать лишь об одном: я смогу прекратить эту проклятую войну. Если бы у меня было больше времени, то мог бы спасти миллионы людей.
– Ты говорил, что женился на мне, потому что я была доброй. Я и сейчас такая. Я хороший человек. Я могла бы использовать сингулярность, чтобы стать самым богатым человеком на Земле. Вместо этого рискую своей жизнью, чтобы не потерять ее. Не смей делать из меня какую-то психопатку.
Все еще глядя на воду, Мелисса опустила руки.
– Хорошо, – сказал он.
Как только она двинулась в сторону дома, через ворота прошли две женщины в черных костюмах и темных солнцезащитных очках. Они направлялись к Питеру. Мелисса остановилась.
Когда они подошли к Питеру, одна из женщин подняла значок: ФБР.
– Мистер Сэндовал, я специальный агент Шеннон Мицнер, а это агент Патриция Кортез. Мы хотели бы, чтобы вы пошли с нами.
– Зачем? – спросил Питер.
– Мы расследуем два случая, предположительно убийства: Питера Сэндовала и Изабеллы Деверо-Вулкофф.
Уго.
– Я Питер Сэндовал.
Агент Мицнер кивнула.
– Дело сложное. Пожалуйста, пройдемте с нами, и мы сможем все обсудить.
– Почему убийства расследуют федеральные агенты? – спросил Питер.
– Из-за убийства Питера Сэндовала имеются потенциальные последствия для национальной безопасности.
– У меня есть выбор? Я арестован?
– Да, боюсь, что так, – ответила агент Мицнер.
Питер посмотрел на Мелиссу в поисках помощи, сострадания – он не знал, что сам хотел получить от нее. Она отвернулась и направилась к дороге. Он слышал, что она плачет.
33
После двух дней падения Фоллер уже начал было волноваться, но вдруг заметил другой мир. Их запасы почти подошли к концу, отчасти потому, что они рассчитывали их только на двоих. Они с Бурей приблизились к Укусу Змеи.
Укус смотрел прямо перед собой, словно видел что-то на расстоянии тысячи километров. Фоллер похлопал его по плечу, тот медленно обратил на него взгляд.
Фоллер указал на мир. Укус кивнул.
На большой скорости он и Буря втиснулись в подвесную систему и раскрыли свой парашют.
Мир был маленьким, U-образным, в нем не было ничего, кроме обломков и руин. Расплавленные машины, кучи кирпичей и бетона, извилистые стальные балки. Это напомнило Фоллеру о разбомбленной части его собственного мира.
Фоллер и Буря свалились в кучу кирпичей, парашют отнесло немного в сторону. Фоллер поднял голову и смотрел, как Укус Змеи все еще парит в небе…
– Черт!
Фоллер выпутался из подвесной системы и побежал за Укусом, которого несло к краю.
– Осторожно! – крикнул он, словно Укус сам не видел, что у него проблемы.
Укус протянул руку и ухватился за стальную балку, которая была частью почерневшего, почти десятиметрового каркаса. Из-за набранной скорости его хватка чуть не разомкнулась, но Укус сжимал балку крепко, напрягая все мышцы тела. Парашют сорвало, и он, вяло пролетев пару метров, упал на землю.
Фоллер и Буря ждали, пока Укус спустится на землю.
– Можешь мне сказать, что я сделал не так, чтобы впредь не повторять эту ошибку? – спросил Укус, осматривая ссадины на руках.
Фоллер задумался.
– Цель в середине.
Укус хмыкнул.
Они обнаружили несколько тел. Все, кроме одного, были завернуты в одеяла и аккуратно сложены в ряд в вестибюле полуразрушенной гостиницы. Последнее тело было прислонено к бетонному дорожному ограждению, прямо возле края света. Они были больше похожи на скелеты в одежде. По всему отелю были разбросаны ведра, брезенты, ванны, но не было видно ни одного источника воды, так что несложно было понять, от чего они умерли. Они нашли несколько пустых банок. Одна из-под персиков напомнила Фоллеру о Маргаритке.
– Думаю, можно с уверенностью предположить, что это не тот мир, который мы ищем, – сказала Буря.
– Почему бы нам не подойти к краю света? – Фоллер искал на своей карте символ «Х». Они могли прозевать еще один мир, пока падали.
