– Что-нибудь продать, – ответил Фоллер. Изгнали? Звучит не слишком многообещающе. Он надеялся, что с ними не повторится ситуация в мире Бури. По крайней мере, на этот раз никто не видел, как они падали с неба, и они не были беззащитными.
Когда они достигли развилки, Фоллер на шаг отстал от Пенни, она запрыгала вправо.
– Что там произошло? – спросил он.
– О, – махнула она рукой. – Я двигалась слишком быстро и наехала на что-то скользкое, поэтому потеряла контроль над колесом.
Фоллеру казалось, что она неслась прямо на лавку с обувью, но он оставил свое мнение при себе.
Они прошли под шаткой деревянной табличкой, на которой, кроме слов, имелось еще изображение ковбоя. За табличкой тянулась грунтовая дорога, петляющая между старыми неокрашенными зданиями из грубых досок. То тут, то там к деревянным перилам были привязаны велосипеды. Единственной заметной растительностью (если ее можно было так назвать) было большое засохшее дерево, выглядывающее из-за боковой стены здания на одной стороне улицы. Людей вокруг было мало.
– Я живу здесь, наверху.
Пенни жестом указала на лестницу, которая ненадежно была придвинута к стене одного из деревенских зданий. Они помогли ей подняться по зловеще скрипевшим ступенькам. С площадки Фоллер мог видеть, что они находятся достаточно близко к краю света, может быть, в тысяче шагов. Крутая, приподнятая полукруглая лестница внезапно заканчивалась выступом.
Пенни выудила из заднего кармана мешковатых штанов ключ и открыла дверь.
Ее комната была завалена бесполезными вещами. На полках одного книжного шкафа стояли в ряд куклы. Некоторые из них были грязные и затасканные, а одна – мужчина в черном смокинге, сидящий рядом с полкой, – была в натуральную величину. Они увидели там чучела животных любого размера и бесконечные полки с книгами. Стены были увешаны картинами, изображавшими лишь какие-то цветные пятна.
– С вами будет все хорошо? – спросил Фоллер. Ему хотелось осмотреться, найти пищу и воду, а также материалы для изготовления парашюта.
– Нет, – почти крикнула Пенни и более спокойно добавила: – Пожалуйста, не уходите. Я уверена, что через день-два буду в форме, но сейчас я едва могу ходить.
– У вас нет друга, который мог бы вам помочь? – спросила Буря.
Отвечая, Пенни выглядела слегка смущенной:
– В зависимости от того, что вы имеете в виду под словом «друг».
Фоллер посмотрел на остальных, не зная, что делать.
– У меня есть еда, – предложила Пенни.
Фоллер не был уверен, что ему хватило бы духу бросить Пенни в таком состоянии, но окончательно их убедила предложенная еда. Укус Змеи отправился на кухню, чтобы начать трапезу, Фоллер вышел с Бурей на площадку.
– Что ты думаешь? – спросил он.
– Я могу остаться с Пенни, пока она поправляется, и потому не будет никаких шансов наткнуться на моего нового близнеца.
Было очевидно, что перспектива встретить еще одну «сестру» не слишком радовала Бурю. Фоллер это чувствовал.
– Мы находимся возле края света, поэтому если столкнемся с проблемами, то сможем быстро уйти. Ты и Укус могли бы заняться пополнением запасов продовольствия.
– А еще нам нужно сделать тебе парашют. И не больше чем за два дня.
– Нет, максимум за два или три, – сказала Буря.
* * *
Они сделали два новых парашюта – один для Бури, а второй запасной, на случай повреждения. Надежно упаковав парашюты в свои рюкзаки, они сидели в гостиной Пенни, когда вдруг погас свет.
– У вас интересная квартира. Вся эта обстановка, – сказал Фоллер, продолжая разговор о безобидных вещах, которые не должны были выдать их незнание ее мира.
Потирая больную лодыжку, Пенни оглядела комнату.
– Это все ярмарочные призы. Они просто лежали в ящиках из-под игрушек. Я ходила туда-сюда и собрала целую кучу, – она пожала плечами. – Они меня успокаивают. Я не знаю почему.
– Они мягкие и невинные, – улыбаясь, сказала Буря. – Думаю, нам всем хотелось видеть рядом дружелюбные лица, особенно в первые дни.
– А как насчет книг? – спросил Фоллер. Чуть ли не первым делом, найдя себе комнату в Первый День, он выбросил все книги через окно.
– О, они уже были здесь, – пренебрежительно махнула рукой Пенни.
Они поддерживали легкую и непринужденную беседу: рассказывали о своих самых больших открытиях в еде, размышляли о причине появления Первого Дня. Пенни рассказала им о своих приключениях: в тот день она очнулась в парке на скамейке, окруженная слонами. Она описала им слонов, жирафов и зебр. Она не задавала им никаких трудных вопросов, которые могли бы разоблачить их незнание ее мира. Вероятно, желала отблагодарить за то, что они остаются с ней, пока ее лодыжка не заживет. Она нервничала, постоянно то накручивала волосы на пальцы, то грызла ногти, то могла внезапно рассмеяться.
– Значит, вы и Укус Змеи планируете вернуться на другой конец света? – спросила она Фоллера, когда в комнате воцарилась почти кромешная тьма. – Здесь, в парке, безопаснее.
Фоллер посмотрел на Укуса.
– Мы пока не знаем, каковы наши планы. Но хотим как можно больше перемещаться.
– Я спрашиваю, – сказала Пенни, – потому что мне действительно хочется иметь друзей, а вы мне нравитесь. Все вы.
Она посмотрела на каждого из них по очередности.
– Мне кажется, я могу вам доверять.
Фоллер подарил Пенни теплую улыбку, чувствуя себя последней сволочью, а Буря пробормотала что-то неразборчивое о том, что нужно посмотреть, как разворачиваются события.
Когда стало так темно, что они не могли видеть лиц друг друга, Пенни заявила, что она будет спать здесь, на диване, а их пригласила занять кровать в ее спальне. Укус взял свой рюкзак и развернул одеяло на полу на кухне. Буря направилась к спальне. У двери она повернулась к Фоллеру:
– Ты идешь?
35
– Перестань улыбаться. Люди могут что-то заподозрить, – сказал Укус Змеи.
Фоллер не мог ничего с собой поделать. Всякий раз, когда он не думал о своих губах, те сразу расплывались в улыбке. Он никогда не чувствовал себя так хорошо. Казалось, теперь он понял смысл некоторых предметов, которые нашел в кармане в Первый День. Он выбрался из своего мира и воссоединился с женщиной, которую потерял. Тяготила его лишь карта.
Укус Змеи достаточно сильно ткнул его в грудь:
– Хватит лыбиться.
Укус не переставая смотрел по сторонам. Фоллер подумал, что он, наверное, постоянно ожидает угрозу со стороны, но вдруг в голову пришло другое объяснение:
– Ты ищешь своих детей.
Тот продолжал вглядываться в лица.
– Только так я могу их найти.
