Она продолжала стрелять, пока не врезалась прямо в него. К тому времени он был мертв, его кровь струйками брызгала вверх.
Осторожно, чтобы избежать столкновения с вращающимся хвостом неуправляемого истребителя, они направились в сторону раскачивающегося на ветру Укуса Змеи.
Фоллер обнял Укуса сзади. Увидев его глаза – открытые и невидящие, – Фоллер прижался лицом к спине Укуса, закричал и заплакал на большом плече своего друга.
К затылку Фоллера прикоснулись чьи-то пальцы. Он поднял голову и, не обращая внимания на боль в плече, потянулся и обнял одной рукой Бурю, которая цеплялась за ремень безопасности, привязанный Укусом к истребителю.
– Его больше нет, – сказал Фоллер.
Буря прижалась лицом к Фоллеру: они все еще так и держались за Укуса.
– Я просто хочу продолжать падать, – сказал Фоллер. – Я больше не хочу приземляться.
Буря кивнула и, подняв голову, уставилась на плечо Фоллера. Ее покрасневшие глаза расширились.
– Это твоя кровь? Ты ранен? – Она огляделась: Мелиссы и Пенни нигде не было видно. – Тебе нужна помощь, мы должны остановить кровотечение.
Она дотянулась до места, где ремень безопасности был привязан к истребителю, и попыталась его оторвать.
– На его левой ноге, – сказал Фоллер. – Там есть нож.
Напрягшись, Буря закатила штанину Укуса, нашла охотничий нож и разрезала ремень. Вместе с телом Укуса они оттолкнулись от носа истребителя и отдалились от него.
– Фоллер? – крик Бури, казалось, прозвучал откуда-то издалека. Он открыл глаза и, поняв, что потерял сознание, крепко ухватился за ворот костюма Укуса и подтянул его ближе к себе.
– Мы должны его отпустить, – сказала Буря.
– Расстегни его рюкзак, – произнес Фоллер, прижимая раненую руку к телу.
Буря приоткрыла рюкзак. Обхватив Укуса ногами, Фоллер начал рыться внутри и, нащупав пальцами фотографии, засунутые во внутренний карман, переложил их к себе, к той фотографии, на которой были он и Мелисса.
– Я найду их. – Он запнулся, чувствуя, как брызнувшие из глаз слезы катятся по щекам. – Я обещаю, что найду. И когда я это сделаю, то позабочусь о них. Как о своих собственных.
– Мы оба позаботимся, – сказала Буря.
Они сняли рюкзак Укуса и отпустили его.
XXII
– Доктор Сэндовал? – Под аркой между заводским цехом и главным проходом стояла Паула Танкерсли, начальник его службы безопасности. – К вам посетитель. Мы задержали его на улице.
– Кто это? – спросил Питер.
– Он не сказал. Большой парень лет сорока. Говорит с акцентом.
Питер увидел, что за дверью лаборатории спиной к нему стоит Уго. Засунув руки в карманы, он разговаривал с двумя охранниками. Его панамскую шляпу сменил щегольской бордовый берет Вооруженных сил США. Образ дополняла черно-зеленая военная форма. Когда дверь открылась, Уго повернулся.
– Есть лица, которые я не ожидал увидеть снова, – сказал Питер.
– Это не дружеский визит. Когда на карту поставлено так много жизней, мы не всегда можем выбирать, с кем говорить.
– Не могу с этим поспорить. – В голове Питера кружились мысли, он пытался понять, что могло понадобиться Уго. Конечно, это связано с их обращением о прекращении огня. Они реагировали быстро: интервью транслировалось на канале MSNBC всего два часа назад.
– Прогуляемся?
Питер пожал плечами.
– Свежий воздух мне не помешает. – Он повернулся к Пауле. – Все в порядке.
– Впечатляющая обстановка, – сказал Уго, медленно кивая и заложив руки за спину, пока они гуляли. – У тебя своя маленькая армия.
– А у тебя большая.
Уго рассмеялся.
– Я только часть большой армии. Меня прислало начальство. Они заметили твое появление на телевидении.
– И?
Уго протянул руку и посмотрел в небо.
– Неограниченная энергия навсегда? Брось, Питер. Или мне следует называть тебя Питером Вторым? Это очень громкое заявление.
Они хотели знать, в чем дело. Очень хотели. Это бесспорно.
– Через десять дней мы сможем подкрепить наше заявление действиями, если все вы сможете удержаться от разрушения планеты на это время.
– Никто не собирается ее разрушать.
Питер замедлился и внимательно посмотрел на искривленный профиль Уго. Он хорошо знал этот самодовольный тон.
– Почему это?
Уго наклонил голову и поднял одно плечо к уху.
– У тебя свои секреты, а у меня свои.
Справа от них среди желтых сорняков возвышалась огромная дымовая труба. За ней, на тупиковой полосе железнодорожной колеи, стояли три проржавевших вагона-цистерны.
– Только твой секрет не такой уж и секрет, – сказал Питер. – Сейчас он разрушает Сингапур и Индонезию.
– Разрушает. – Уго снисходительно махнул рукой. – Но никто не умирает. У них нет даже насморка или болей в горле.
– Он стирает им память.
Уго взглянул на Питера.
– Тяжело сражаться, когда не можешь вспомнить, с кем ты сражаешься или почему.
Питер остановился. Пройдя еще несколько шагов, Уго последовал его примеру.
– Сингапур – это союзник. Ты не можешь использовать вирус, потому что его слишком сложно контролировать. Если ты выпустишь его в Россию, Южную Америку и Северную Корею, его в конечном итоге подхватит восемьдесят процентов наших людей.
Уго улыбнулся.
– Тем не менее он закончит войну.
Питер сухо рассмеялся.
Уго не смеялся: он смотрел на Питера, подняв брови.
– Подожди-ка. Ты ведь не серьезно? Ты ведь не рассматриваешь возможность масштабного выпуска этого вируса?
Он уставился на Питера, как будто тот был полным тупицей.
– Почему бы и нет? Если война будет продолжаться, кто-то начнет использовать ядерное оружие. Может быть, Северная Корея или Индия. Китай будет моей темной лошадкой. Как только кто-нибудь пойдет по этому пути, последуют ответные действия. Сколько людей тогда умрет?
Его глаза расширились, на лбу пульсировала вена.
– Сколько еще умрет людей, когда радиация перейдет на соседние страны? Вирус затмения останавливает это сейчас. – Для эффекта Уго рубанул ладонью воздух.
– А что, если вирус слишком эффективен? Что, если он сотрет память у всех?
Уго покачал головой.
– Центральное командование будет пережидать заражение в воздухонепроницаемом подземном объекте.
– Я так понимаю, ты являешься частью центрального командования.
