– Ну, были, да. У нас с ними договоренность. Если у «Скифа» проблемы – «Киммерия» временно переносит свой банк к нам. А мы тут типа как хранилищем становимся. За щедрое вознаграждение. Ну, и от гражданских станцию очищаем.
– Тогда ясно, – кивнул Ион. – Вместо того, чтобы обороняться от врага, вы помогаете ему в трудный час и делаетесь его другом. И заодно становитесь зоной боевых действий. Но это вас, как я понял, не смущает.
– Ну, так жить как-то надо, – пожал плечами Рома. – Войны всегда ведутся на территории того, кто слабее. Ты же понимаешь все сам.
– Понимаю, – Ион еще раз посмотрел на унылые следы ободранных панелей. – Действительно понимаю.
– Да, – сказал Ромка с легкой грустью.
Через блокпост Ион с Эльзой прошли быстро.
– Удачи, – сказал учитель.
– Спасибо, – ответил Рома. – Постараюсь уцелеть, если что. Ради Димки моего. Будем живы – не помрем.
Глава 8. О мышах и людях
Оказавшись в туннеле, Ион решил, что настоящая станция именно здесь и начинается, а до того он находился в ее необычайно длинном предбаннике. Потому что то, что он увидел за воротами, больше походило на оживленный рынок. Контраст с пустынной станцией был до того ярким, что учитель даже глаза протер.
Туннель оказался ярко освещен и битком набит людьми – даже плотнее, чем на перемычке Датаполиса. Большинство из них сидели вдоль стен, что-то ели, пили, курили, травили анекдоты. Другие сновали туда-сюда, делая это весьма расслабленно. Ион даже видел, как вокруг швырялись бумажными самолетиками и всяким мелким мусором. В десятке метров от ворот прямо на рельсах стояли мангалы, на которых жарили куски ароматной свинины. Рядом коптились ровные тушки крыс, нанизанные на деревянные палочки. Вдоль проводов на стене висели ровные рядки сушеных грибов, простиравшиеся метров на двадцать минимум. Неподалеку испускал пар самогонный аппарат. Рядом пристроились несколько ведер с водой и парочка пустых. Стены преимущественно были занавешены одеялами, вдоль которых храпели спящие люди. На Иона с Эльзой почти никто не обращал внимания. Лишь изредка жители прекращали разговор, осекаясь на полуслове и глядя на прибывшую парочку. Но то были взгляды ленивых, сытых людей.
– Доброе время, красавица, – пробубнил толстяк, хрустевший каким-то сухим блином.
– Она со мной, – предупредил Ион.
– Не вопрос, братюнь. Все пучком, все ништяк.
– А что тут у вас происходит?
– Я – Джек, – толстяк протянул ему лапу. Ион коротко кивнул, не желая до нее дотрагиваться. Нисколько не смутившись, Джек убрал руку.
– Вы к «хорькам» чешете? – спросил он.
– На Харьковскую и затем дальше.
– Там сейчас есть на что посмотреть. Вам там будут рады.
– А что там случилось? Каннибалы, что ли?
– Поплюй! Тихо там все, мирные люди.
– Джек, а почему вы в туннеле сидите?
– Такова наша работа, – ответил Джек, снова хрустя блином.
– Работа? Вот так прямо и работа?
– Ага. Точно грибочка не хочешь?
– Точно. Что за работа-то?
– Сидеть в туннеле и ждать, – ухмыльнулся Джек. – Что, у вас там, на севере, за это не платят?
– Я не совсем понимаю, кому вы этим оказываете услугу.
– Когда мы сидим в туннеле, то не сидим дома, – поднял Джек палец. – Простая математика. Мы освобождаем свои места и переселяемся сюда. Примерно раз в месяц.
– На сутки?
– Плюс-минус. Отваливают воды, жрачки, иногда патронов. Книжки всякие дают.
– А «Киммерия» хранит свое барахло?
– И мы сдаем им для этого землю.
– И ты не против, что на твоей кровати спит посторонний?
– Никто не спит на моей кровати, – возразил Джек. – Мы свои кровати с собой забираем. Все свое добро. И нам сверху еще «ништяков» отваливают. Посидим денек – и домой. Что может случиться, пока мы тут, все вместе?
– Не боитесь, что вас тут газом потравят?
– Вот это ты, милый человек, не угадал. Боялись поначалу, было дело. Мы ж не идиоты. Вот только двери назад тут никогда не запирают полностью. Только если военное положение объявят. А если что, мы ворота сами снесем. Рамы тут местами хиленькие. Знать надо, что и куда приложить. Вот сами при желании запереться можем. А они от нас не могут. Что плохого? Если петух в зад клюнет, так мы в туннеле отсидимся. На чужих-то харчах. А наши территории тем временем будут охранять обученные люди. Симбиоз экономики и природы. Красота!
– И что, все согласны? – спросил Ион.
– Ну, как видишь, все, – заулыбался толстяк.
– Вижу. А несогласных вы, стало быть, в другой туннель сгоняете?
Лицо Джека сразу помрачнело.
– А ну, пошел отсюда, – скомандовал он. – Провокатор хренов. К нему как к человеку, а он…
Учитель пошел дальше, прочь от рынка. Джек был почти прав. Это настоящий круговорот свинины в природе.
Вскоре толпа начала редеть, затем признаки цивилизации кончились, уступив место привычному виду пустого туннеля. Ион включил фонарь, ободряюще потрепал Эльзу по плечу. Девушка вопросительно посмотрела на него.
– Те, кто презирал тебя в столице за то, чем ты занимаешься, – полные кретины, – сказал Ион. – Ты достойна уважения за честный труд. Это главное.
* * *
Ион сам не заметил, как добрались до Позняков. Станция издавала знакомый гул, но на этот раз другой, какого Ион раньше не слышал. Он подошел ближе.
– Вы кто такие? – спросили на входе из темноты. – Не стреляйте!
От такой встречи Ион даже опешил.
– И не думаю стрелять, – сказал он. – А сами шмалять не станете?
– Нам нечем. А кто вы? Выйдите на свет, пожалуйста.
Ион погасил фонарь, подошел ближе.
Позняки оказались станцией еще менее заметной, чем путь к ней. И это поражало вдвойне, с учетом ее необычайной высоты.
Когда-то здесь жило очень много людей. Настолько много, что станция побила все рекорды по многоэтажности – на некоторых участках умудрились всунуть по шесть уровней. Именно на Позняках «Киммерия» хотела устроить свою базу, однако все же осталась делить место со «Скифом» на относительно небольшом Славутиче. Официально – из-за невозможности выселить жителей Позняков, которые запросто могли заполонить три, а то и четыре другие станции. По неофициальной версии, склады Славутича, несмотря на небольшой объем, были лучше укреплены и приспособлены для защиты меньшими силами.
Однако мало кто помнил, что «Киммерия» в свое время вкладывалась в полное переоформление Позняков, чтобы увеличить этажность станции до десяти, превратив добрую ее половину в капсульный отель. Поскольку в этой части метро было совершенно не на что смотреть, отель казался глупой затеей, и лишь немногие решались заговорить вслух об аналогии с рабскими клетками.
