– Мы не воюем. Мы – мирные. А пленные у нас были. Их дальше, к Ревелю повели.
– Точно в Ревель? – грозно нахмурился князь. – Не путаешь?
– В Ревель, да, – отрок повел плечом. – Так говорили ратники. А уж какой они дорогой пойдут – то я не ведаю.
– Пора, князь, – нетерпеливо промолвил Козьма Косорыл. – Увидят нас скоро, как пить дать, увидят. Больше ждать невместно. А тут вон много всего!
– Слушай мою команду! – вскочив в седло, Довмонт приподнялся на стременах. – Моя дружина и воины Гюряты Степаныча атакуют деревню. Федор, останетесь с отрядом здесь – прикрывать, буде из замка подмогу вышлют. Козьма! Ты со своими – пожжешь к черту все корабли!
– Сделаем, княже, – в ответ усмехнулся боярин. – Сла-адим.
– Тогда вперед!
– А с этим что делать? – наклонившись в седле, верный Гинтарс схватил за шиворот пленника.
– А что хочешь, – отмахнулся князь. – Нам он больше без надобности.
Дав коню шенкелей, верный оруженосец все так же за шиворот оттащил отрока к лесу и, швырнув в снег, погрозил кулаком:
– Смотри у меня, еще попадись только!
Сказал, поворотил коня и, поднимая снежную пыль, пустился догонять князя.
Уехал, а пленник остался. Поднялся на ноги, размазывая по щекам злые слезы, да бросился в лес… Отрок понимал – селение ему не пасти, не успеть просто. Но можно добраться до замка и позвать на подмогу отряд! Да! Так и сделать. Скорей…
Сын местного охотника, парень знал в этом лесу все тайные тропки. По ним и побежал в замок, далеко обходя оставленный в засаде отряд. Надеялся, что стражники его помнят – не так давно они с отцом привозили оброк. Ноги скользили в снегу, глаза застилали слезы – было жалко убитого отца, вообще – всех своих. Только бы кнехты не взяли его на стрелу! Не приняли бы за лазутчика. Не должны, сам комтур, господин Юхан Лундстрем его знает, отец как-то показывал ему охотничьи места.
Вот уже и ров! И мост, и ворота… и летящие вослед русские стрелы! Не попали – уже было слишком далеко.
– Эй, кто таков? – грозно окликнули сверху.
– Я Томас! Сын охотника Ларга. Мой отец…
Стражники и правда узнали. Только ворота не распахнули, не опустили подъемный мостик. Просто сбросили со стены веревку – лезь!
Томас и полез – что ему? Вмиг оказался за частоколом. Завидев комтура, упал на колени:
– Господин Лундстрем! Там русские! Они сейчас сожгут селение и корабли. Надо поскорее выслать отряд!
– Отряд, говоришь? – комтур насмешливо прищурился. Длинный синий плащ его напомнил отроку безбрежное море. – Ты полагаешь, стоит отдать отряд на растерзание русским? А я вот так не считаю!
– Но, господин комтур…
Щелкнув пальцами, рыцарь обернулся к воинам. В синих глазах его вспыхнул благородный гнев, седоватая борода дернулась:
– Этого хитрого парня, несомненно, прислали русские. Чтоб выманить наш отряд и оставить крепость без гарнизона. А ну-ка, парни, вздерните-ка его над воротами. Живо!
Приказ исполнили тут же. На воротной башне как раз имелась удобная перекладина… Накинули петельку, и… Закачался бедняга Томас, захрипел… дернулся пару раз и затих, бессильно вытянув ноги.
– Пусть пока повисит, – бесстрастно улыбнулся комтур. – Потом отдадите труп господину лекарю. Пригодится для снадобий. Смотрите у меня, сами сало не срежьте!
– Да нет в нем сала-то, господин.
* * *
Псковские отряды ворвались в селение с намета. Оно не было слишком укреплено, так, хиленький частокол – больше для зверья, нежели от вражеских воинов. Довмонт и Гюрята наступали с разных сторон, взяв селение в клещи. Так, чтоб ни один не ушел, а паче того не смог ничего вывезти.
Отгоняя редких защитников целой тучею стрел, псковичи просто изрубили ворота секирами. В щепки! Впрочем, наиболее ловкие воины уже перебрались через частокол и так! Просто приставили к нему с разбегу заранее вырубленные колья – подходящих деревьев в округе хватало.
Перепрыгнули, перебрались с молодецким посвистом! Да на рогатины всех! Да в секиры!
Местные, конечно, защищались отчаянно. Только вот было их слишком мало. Да и не воины – рыбаки, крестьяне. Псковские латники делали с ним все, что хотели, а хотели они одного – разорить, отомстить, пограбить!
Конечно, у защитников нашлось и оружие – топоры, палицы-дубины, у кого-то даже и тесак, и сплетенные из прутьев щиты, обтянутые бычьей кожей. А вот кольчуг почти не имелось, как и надежных шлемов.
Когда пали ворот, в селение ворвались конные ратники, принялись колоть, рубить, топтать лошадьми…
– Слева, княже!
Гинтарс предупредил вовремя, и Довмонт ловко уклонился от пущенного копья. Уклоняясь же, в свою очередь метнул шестопер в здоровенного эста, угодив тому прямо в голову! Тут же подскочили и прочие воины, быстро покончив с небольшой группой вооруженных мужчин. Просто зарубили всех, да перетыкали копьями.
Лишь очень немногие все же сумели бежать, вырвались и со всех ног улепетывали к лесу. Псковские лучники посылали вслед беглецам стрелы. Кого-то достали, кого-то нет. Ну, да пес с ними… два-три человечка погоды не делали.
Покончив с организованным сопротивлением, воины пошли по избам. Сгоняли на небольшую площадь женщин и детей-подростков, всех тех, кого можно было выгодно продать иль обратить в холопов. Здесь же, на площадь, стаскивали и все найденное добро – нехитрые крестьянские пожитки перемежались с инструментом ремесленников, редким оружием, кожами и посудой. Стоял страшный шум: радостно крича, воины ловили домашнюю птицу, горестно стенали женщины, орали лети. С моря потянуло дымком – ратники Козьмы Косорыла жгли корабли.
Тут же пошла и потеха: ратники ловили молодых девок, затаскивали на сеновалы, задирали подолы… А как же! Победитель всегда прав. Горе побежденным!
Сие безобразие неожиданно прекратил боярин Гюрята, пригрозив лишить охальников доли. Непорченые светловолосые девки стоили на новгородском или полоцком торгу гораздо дороже тех, коих уже отпробовали. Намного, намного дороже. Девственниц охотно покупали татары, увозили в Орду. Кстати, юные мальчики тоже шли ничуть не хуже девиц. Гюрята обо всем этом прекрасно знал, а потому живенько прекратил непотребную порчу живого товара. Угрозы боярина подействовали весьма быстро, никому не хотелось вот так запросто лишаться добычи. Наиболее же упертых охаживали батогами. А чтоб знали!
Следующими на пути довмонтовой рати оказались несколько приморских мыз, разграбленных и сожженных походя, без особых заморочек, пополнив обоз возами с зерном и бочками с засоленной рыбой. Весть о русском войске разносилась по датским землям в Эстляндии не слишком-то быстро: телеграфа не было, а редким вестникам на дальних хуторах да мызах верили слабо. Все же знали – крестоносное воинство победило русских варваров, и те поспешно убрались к себе. Именно об этом трубили на всех площадях посланные ливонским магистром глашатаи.
