Построение гражданского общества и способной придать истинный смысл демократии гражданской политики невозможно без разрыва с либеральной догмой.
Освобождение от либерального вируса является непременным условием, несоблюдение которого превращает демократию в способ утверждения однобокой диктатуры капитала. Условием для такой интерпретации истории, которая может примирить теорию и реальность, является отказ от тезиса конвергенции, «излишней детерминированности» и принятие конфликта между рациональностями различных вариантов, то есть «недостаточной детерминированности». Это условие также необходимо для выработки стратегий, которые будут гарантировать реальную эффективность всех действий, то есть способствовать социальному прогрессу во всех его измерениях.
4. Истоки либерализма
Идеология современности: европейская версия истоков
Либеральная идеология возникает вместе с современной эпохой и развивается одновременно со становлением капитализма. Все это было придумано в Европе на протяжении трех столетий между Возрождением и Франдузской революцией.
Современность является продуктом рывка в истории человечества, рывка, впервые обозначившегося в Европе в течение XVI, XVII и XVIII столетий, но до сих пор не завершенного ни там, где он стартовал, ни где-либо еще. Множественные лики современности образуют одно целое с требованиями воспроизведения капиталистического способа производства, однако они не исключают возможности выхода за пределы капиталистической модели.
Современность основана на требовании людьми эмансипации, начиная с освобождения от ига социальных ограничений, существовавших в более ранних, традиционных формах общества. Призыв к освобождению нацелен на отказ от господствующих способов утверждения законности власти — в семье, в сообществах, внутри которых формировался образ жизни и способ производства, в государстве, — которая до тех пор основывалась на метафизике, как правило религиозного характера. Современность, таким образом, подразумевает раскол между религией и государством, радикальную секуляризацию как условие развития современных политических форм.
То, что зарождение и развитие современности и капитализма сопутствуют друг другу, не случайно. Характерные для новой системы капиталистического производства общественные отношения предполагают наличие свободного предпринимательства, свободного доступа к рынкам и провозглашения неприкосновенности частной собственности (которая отныне становится «священной»). Экономическая жизнь, освобожденная от политической власти, господствовавшей над ней при прежних порядках, превращается в автономную сферу общественной жизни, подвластную только своим соб-стенным законам. Капитализм заменяет традиционную прямую зависимость — власть является источником богатства, зависимостью обратной, превращающей богатство в источник власти.
Однако реально существующая современность, которая развивалась в рамках, начертанных капитализмом, и по сей день сохраняет двусмысленность в зависимости между властью и богатством. Эта двойственность проистекает из разделения двух сфер общественной жизни — управления экономикой, за которое отвечает особая логика накопления капитала (частная собственность, свободное предпринимательство, конкуренция), и управления государственной властью, регламентированной практикой политической демократии (гражданские права, принципы многопартийности и т. п.). Эго произвольное разделение лишает силы заключенный в современности освободительный потенциал. Развивавшаяся в рамках капитализма современность вследствие этого оказалась противоречивой, обещающей гораздо больше того, что она может реально предложить, плодящей несбыточные мечты.
Современность открывает возможность мощного социального движения вперед, к освобождению. Прогресс политической демократии, каким бы ограниченным он ни был, свидетельствует о такой возможности. Он даровал легитимность политическому действию угнетенных и эксплуатируемых классов, позволив им поступательно отвоевывать демократические права у власти господствующего капитала — права, которые, следуя логике капиталистической экспансии и накопления, не могли быть получены спонтанно. Он высвободил потенциал политической трансформации, открывающий более широкое пространство для классовой борьбы, объединив понятия «политика» и «классовая борьба» в одно энергетически насыщенное целое. Однако в то же самое время он породил и разработал способы ограничения потенциала действенности освободительной демократии.
Двигаясь и расширяясь вместе с современностью, капитализм способствует развитию производительных сил до невиданного прежде в истории уровня. Это развитие делает возможным разрешение стоящих перед человечеством больших материальных проблем. Но присущая капиталистическому накоплению логика этого не позволяет. Напротив, она постоянно усугубляет поляризацию богатства.
Современные люди, таким образом, стоят перед проблемами, порожденными реально существующим капитализмом и современностью. Господствующая идеология всего лишь используется для сокрытия этих проблем.
Несмотря на достаточно утонченный язык, высказывания американских идеологов либерализма отличаются наивностью и невежеством. Их самодовольные рассуждения признают только одну ценность — личную свободу.
Оборотной стороной этой позиции является непонимание того, что в контексте капитализма личная свобода позволяет сильнейшим навязывать свои законы, что эта свобода совершенно иллюзорна для подавляющего большинства (либеральная гипотеза предполагает, что каждый человек может стать Рокфеллером, что «в каждом солдатском ранце лежит фельдмаршальский жезл»), что ее первой жертвой становится как раз стремление к равенству, лежащее в основе демократии.
Эту основополагающую идеологию разделяют все защитники системы, для которых капитализм является недосягаемым горизонтом, «концом истории». Те из них, кто придерживается наиболее экстремальных взглядов, не колеблясь, приветствуют представление об истории как о «джунглях индивидуумов». Ради принципов управления, которые низводят общественную власть к роли инструмента, находящегося в полном распоряжении «победителей», они готовы пожертвовать возможностью умиротворяющего вторжения государства. Другие хотят придать этой диктатуре человеческое лицо и пытаются смягчить экстремизм эксклюзивного принципа индивидуальной свободы, разжижая его положениями, связывающими его с другими практическими соображениями социального равенства, а также «признанием различий», например, между разными сообществами. Призывая «принять» и «приспособиться» к современной реальности, «поладить» с ней, делая только то, что возможно в данный момент и самым обыденным способом, постмодернизм также уходит от проблемы.
Подавляющее большинство людей считает такую современность просто одиозным и лицемерным строем, основанным на применении двойных стандартов. Они яростно не приемлют ее, и их ярость совершенно законна. Реально существующий капитализм и эпоха, в которой он существует, не могут им ничего предложить.
С самого начала капитализм отягощен такими неразрешимыми противоречиями, что мы должны думать о том, как его преодолеть и двигаться дальше. Эта социальная необходимость находила свое выражение уже на раннем этапе и далее во все знаменательные момен ты истории современности. Именно она стоит за тремя великими революциями — французской, русской и китайской.
