– Иди домой, Джиллиан. Здесь находиться не безопасно.
Она поняла, что он говорит не о провале, но спорить не было сил. Джиллиан повернулась и направилась к своему дому.
– И не пускай сюда Грейси. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Оглянувшись, Джиллиан бросила на него холодный взгляд.
– Не беспокойся, Мейсон. Ни одна из нас здесь долго не появится.
Каждый шаг давался ей с трудом, как будто она начала самое долгое в своей жизни путешествие. Только подойдя к своей задней веранде, Джиллиан поняла, почему на пляже стояла такая тишина. Все птицы оттуда исчезли.
Поджав ноги, Джиллиан сидела на мостках с биноклем, ее фонарик и детский монитор лежали рядом. Прижимая к лицу бинокль, она рассматривала звезды, одну за другой, стараясь не думать о темной яме за дюнами.
– Ищешь свою звезду?
Услышав голос Линка, Джиллиан вздрогнула, но не обернулась.
– Это отвлекает мои мысли.
Он сел рядом, опершись рукой о колено, не прикасаясь к ней.
– Мейсон знает, кто я такой. Это ты ему сказала?
Джиллиан опустила бинокль.
– Нет. Хотя я знаю, что сам он был близок к разгадке. Он уже разузнал кое-что о тебе и обнаружил, что у Уильяма Райзинга нет прошлого. Джо и Марта Вебер давно все знали.
– И никогда об этом не упоминали?
Джиллиан пожала плечами, чувствуя, как они у нее напряглись. Это было хорошо. Всю вторую половину дня она словно онемела, не в состоянии преодолеть острую скорбь, терзавшую ее шестнадцать лет и наконец вылившуюся наружу из темного тайника. Она чувствовала себя как стекло, разлетевшееся на множество осколков, которые невозможно было собрать.
– В этом не было необходимости. Все они понимали твою потребность оставить позади прошлое. Ты не преступник.
Линк глубоко вздохнул.
– Не все в это верят. А когда они обнаружат, что это тело Лорен, они меня линчуют.
– Но, может быть, это и не она. – Эти слова прозвучали фальшиво даже в ее собственных ушах.
Линк погладил Джиллиан по щеке, стерев слезу, которую она не почувствовала.
– Это она.
Что-то в его голосе заставило ее напрячься, но женщина не могла отказаться от надежды.
– Откуда ты знаешь? Еще рано это утверждать.
Долгое мгновение Линк присматривался к ней в темноте. Джиллиан затаила дыхание, ощущая легкую дурноту. Нарочито медленным движением он опустил руку в карман брюк и достал оттуда что-то, взял ее руку и положил в нее это.
При свете луны она смогла увидеть поцарапанный и треснувший кусочек полированного дерева, как будто долгое время остававшийся в соленой воде. Маленькое сердечко раскололось посередине, как будто разбитое пополам. В отверстие была по-прежнему продета золотая цепочка, золото тускло отсвечивало в лунном свете.
Джиллиан почувствовала, как тьма навалилась на нее, как волна, тянувшая ее вниз. Но Линк был рядом, обнимал ее, щека покоилась на его плече, а руки с прекрасными тонкими пальцами, некогда вырезавшими из дерева сердце и звезду, гладили ее волосы. Она плакала.
Горе уступило место страстному желанию. Джиллиан уцепилась за Линка, как утопающий цепляется за протянутую руку. Оба были охвачены желанием доказать, что выжили. Она почему-то подумала о солдатах после битвы, когда Линк опрокинул ее на песок.
Двое сошлись бурно и грубо, каждый не желая терять времени на то, чтобы раздеться. Джиллиан ощущала его внутренний жар и сохранившееся на его теле солнечное тепло на руках и спине, все глубже уходившей в песок. Песок, прилипший к его вспотевшей груди, царапал ей грудь. Линк проник в нее, и она вскрикнула от боли и наслаждения, чувствуя, что сойдет с ума от глубочайшего удовлетворения, от этого человека и от тех ощущений, которые он давал ей испытать. Линк достиг своего собственного пика, и его крик пронесся над дюнами к океану, где его ожидала темная вода.
Они долго лежали на спине, молча, глядя на звезды. Ветер обдувал кожу Джиллиан, охлаждая ее, и она встала, чтобы одеться. Отыскивая лифчик и рубашку, женщина чувствовала, что Линк не сводит с нее глаз. Она взглянула на него, застегивая блузку.
– И что дальше?
Линк поднялся и, опустив голову, застегнул молнию на брюках, затем подошел к ней и обнял.
– Мы подождем. Люди будут задавать множество вопросов, и я не сомневаюсь, что меня снова сделают козлом отпущения. Вот теперь-то я узнаю, кто мои настоящие друзья.
Джиллиан отодвинулась от него, вся похолодев.
– Ты меня имеешь в виду?
Линк поднял руки и запустил пальцы в волосы.
– Я не знаю. Я больше ничего не знаю. Как она туда попала? Это похоже на подземный тоннель, но я просмотрел все чертежи и обошел весь дом и ничего не мог найти. – Он помолчал, глядя на нее. В глазах мужчины отражался лунный свет. – И кто еще знает, что она там была?
Джиллиан увидела, как он наклонился, шаря по доскам в поисках чего-то, затем выпрямился, и у него в руке оказалась цепочка с деревянным сердцем. Подойдя к воде, он размахнулся и бросил ее как можно дальше.
Джиллиан подбежала и, схватив за плечи, встряхнула его.
– Зачем ты это сделал? Это была улика.
Линк холодно взглянул на нее.
– Я знаю. Одной уликой против меня меньше. Получается, миллион против одного. Не слишком хорошие шансы – так ведь?
Джиллиан, спотыкаясь, отошла от него к мосткам.
– Я пошла спать. Позвони мне, когда перестанешь жалеть себя и будешь готов разобраться со скверной ситуацией, в которую мы попали.
– Что ты хочешь сказать – «мы» попали? К тебе это не имеет никакого отношения.
Будь женщина ближе, она бы его ударила.
– Черт тебя побери, Линк Райзинг – или как там тебя на самом деле зовут, – прости меня за то, что я подумала, будто мы с тобой близки и вместе будем решать наши проблемы. Я ошибалась.
Джиллиан подхватила фонарик и детский монитор, сдерживая слезы.
– Твоего отца зовут Марк, Джиллиан?
Она обернулась, разозленная, обиженная и совершенно сбитая с толку.
– При чем тут мой отец?
– Просто напомни мне. Я всегда знал его как мистера Парриша. Я уверен, что имя на букву «М».
– Его зовут Марк. А зачем тебе знать?
– Спокойной ночи, Джиллиан, – отвечал Линк. Он наклонился и взял ботинки, не потрудившись даже на нее взглянуть.
– Ну, какое же ты можешь быть дерьмо иногда.
– Ты всегда неприлично выражалась, – отозвался мужчина через плечо. – Это одно из твоих смешных свойств.
Джиллиан поразило, что смущение возобладало над всеми остальными ее чувствами. Она сжала руки в кулаки.
