Через час она почувствовала себя намного увереннее. Тело болело от неудобной позы и постоянного напряжения мышц, но зато ей уже не было так страшно. Инструктор смотрел на Мону одобрительно и хвалил ее успехи, так что она решилась еще немного увеличить темп: лошадь трусила рысцой, а Мона победно улыбалась, ощущая себя настоящей амазонкой.
– Я смотрю, ты освоилась, – одобрительно кивнул Сергей. Мона смущенно отвела глаза. От ветра его темно-русые волосы растрепались, тело под майкой вспотело, но в таком виде он показался ей даже более привлекательным, чем в привычном деловом костюме. Устыдившись своих мыслей, которые грозили завести ее в совсем уж запретное русло, Мона покраснела и пробормотала что-то неразборчивое.
– Не знаю, как у тебя, а у меня разыгрался дикий аппетит. Поехали обедать?
– Да, но… Уже очень поздно.
– Брось, мы здесь всего пару часов. Что ты сказала свекрови? – тихо спросил он.
– Что пойду с подружками по магазинам.
– Вот и отлично. Любая женщина, попадая в магазин, забывает обо всем на свете и совершенно теряет счет времени.
– Да, но… – слабо сопротивлялась Мона.
– Мы ненадолго. Быстро перекусим, и все.
Мона кивнула, презирая себя за уступчивость. Ну почему она ни в чем не может отказать этому мужчине?
Обед растянулся еще на полтора часа, так что домой Мона вернулась уже после магреба
[20]. Свекровь была дома, и Мона почувствовала приступ паники.
«Спокойствие, только спокойствие, – повторяла она про себя, стараясь взять себя в руки. Я была с подругами, подруги с работы, свекровь их не знает. Купила пару платков и тунику (на обратном пути Сергей завез ее в первый попавшийся на пути магазин одежды и купил ей несколько вещей для подтверждения легенды). Она ни о чем не догадается, главное – вести себя естественно». – Погрузившись в свои мысли, Мона не заметила, что свекровь уже стоит перед ней.
– Ас-салямуалейкум, хамати.
– Ну, здравствуй, Мона. – Свекровь смотрела на нее с недоверием. – Что-то ты поздно. Как прогулялась?
– Отлично. Да, действительно поздно. Зашла в торговый центр и забыла о времени. Тем более с подружками: одной нужно платье, другой юбку, третья сама не знает, что ей надо. Пока обошли все магазины, перемерили кучу вещей, пока выпили кофе… ну, вы меня понимаете. Время пролетело незаметно.
– Понимаю, понимаю. Когда ж еще ходить по магазинам, как не в молодости. Да, Мона?
– Конечно, хамати.
– Что купила?
– Вот. – Мона протянула ей пакет. Свекровь бегло посмотрела на вещи и, молча кивнув, ушла обратно в комнату. Мона перевела дух. Она вернулась домой расстроенная оттого, что Сергей не пригласил ее на завтра, но сейчас чувствовала облегчение. Нельзя забывать об осторожности. Вся эта конспирация изрядно потрепала ей нервы: врать Мона никогда не любила и не умела.
«Три недели. Через три недели приедет Ахмед, и я сразу поговорю с ним о разводе. Надо бы уже начать подыскивать себе отдельную квартиру», – подумала она, вновь прикидывая свои финансовые возможности. Ей удалось отложить немного денег из тех сумм, что Ахмед давал на хозяйство, плюс зарплата. На первое время должно хватить.
«Только бы дождаться мужа и не наделать глупостей», – мысленно взмолилась она.
Суббота тянулась медленно. Сергей не звонил и не писал, Мона сама просила его об этом, но сейчас почему-то чувствовала себя обиженной. Она постоянно норовила проверить телефон и испытывала странную смесь обиды и облегчения оттого, что Сергей не забыл об их договоренности.
«А вдруг он с другой?» – подумала она неожиданно, и на глаза навернулись слезы. Такому мужчине ничего не стоит найти себе подружку… Впрочем, разве у нее есть право требовать от него верности? Глупо даже произносить это слово – верность… Она ему не жена, не невеста и не любовница, о какой измене может идти речь? Сергей человек свободный, и он вправе проводить свое время с кем угодно, ей же остается довольствоваться редкими встречами и эпизодической перепиской.
Мона понимала, что мысли эти нелепые и глупые и лучше бы выбросить их из головы, но у нее не получалось. К тому же приходилось терпеть общество свекрови, что само по себе было сущей пыткой, – она с трудом поддерживала разговор на совершенно не интересующие ее темы и украдкой бросала взгляды на часы.
Наконец суббота подошла к концу. В воскресенье Мона проснулась рано, предвкушая первый на этой неделе разговор с Сергеем. Он обещал не беспокоить ее в субботу взамен на ее обещание пообедать с ним в воскресенье, и после некоторого сопротивления (впрочем, недолгого) она согласилась.
Его звонок раздался, как всегда, вовремя, – Мона быстро ответила, чувствуя новый прилив бодрости, как будто эти разговоры заряжали ее силой. Как хорошо, что закончились выходные!
Во время обеда Сергей неожиданно сказал, что хочет преподнести небольшой подарок. Мона смутилась. Ей давно хотелось иметь что-то на память от него – просто какую-то вещь, необязательно дорогую, которая напоминала бы ей об этом мужчине. С другой стороны, невзирая на ее чувства и очевидную симпатию Сергея, формально их отношения были чисто дружескими. Он всегда платил за их обеды и совместные вылазки куда-нибудь, мог купить Моне какую-то мелочь. Но подарок…
Сергей заметил ее смущение.
– Это всего лишь абонемент в конную школу, – пояснил он.
– О-о-о, спасибо, – пробормотала Мона. Почему-то при слове «подарок» она сразу подумала об украшении. Все же в Египте мужчины обычно дарят женщинам золото, а не абонементы. – Но зачем он мне? Разве ты не будешь ходить туда вместе со мной?
– Буду, пока я здесь.
– А разве ты собираешься уезжать?
– Пока не знаю, – он пожал плечами. – Но скоро заканчивается финансовый год, и, возможно, через месяц-другой я получу назначение в новое место.
– Через месяц-другой? – От неожиданности Мона повысила голос, и официант посмотрел на нее с удивлением. – Я думала, позже. И куда тебя отправят?
– У нас это происходит довольно неожиданно. Знаешь, никогда не мог подумать, что окажусь в Каире.
– Тебе здесь не понравилось?
– Сначала не понравилось, а теперь – я даже не знаю. Но я точно буду скучать по тебе. А ты?
Мона почувствовала, что вот-вот расплачется.
– Ну-ну, перестань. Я же пока никуда не еду. Вдруг застряну здесь еще на год, а то и больше. В любом случае, как говорят у вас в Египте, на все воля Аллаха.
Мона печально улыбнулась.
– Так говорят не только в Египте, а во всем мусульманском мире. На все воля Аллаха, и нам не дано изменить предначертанное свыше, – произнесла она с грустью.
