«Любой, даже самый порядочный мужчина вел бы себя точно так же. – Эту точку зрения целиком разделяли и его украинские друзья, знавшие о сложностях в семейной жизни Сергея. – Я делал все, чтобы сохранить ее репутацию. Когда она забеременела, я женился, хоть и не планировал этого. Я привез ее в Украину. Я обеспечивал и обеспечиваю Мону, готов признать ребенка, готов даже забрать их с ребенком с собой, просто не могу сделать этого прямо сейчас. Так получилось, что мне пришлось уехать в Канаду, а ей – вернуться в Каир, но в этом опять же нет моей вины. А жить монахом я не готов. Сорри, но это уж слишком. В конце концов, Мона никак не страдает от моих интрижек, она о них даже не знает».
Иногда совесть все же напоминала ему о Юле.
«Это просто случайность. Я был пьян и… в общем, все сделал не нарочно. Хорошо, что Юля оказалась такой замечательной девушкой и все поняла правильно».
И тем не менее мысли о Юле посещали его куда чаще, чем это допустимо для человека, который хочет все забыть. Сергей боялся признаться себе, что в тот вечер в компании своей бывшей девушки чувствовал себя слишком уж хорошо. Против воли он сравнивал Мону с Юлей – и был вынужден признать, что сравнение в пользу последней.
«Нет, пожалуй, первое время нам с Моной было приятно вместе… до известия о ее беременности. А вот в Украине… может, все дело в том, что там мы жили в маминой квартире? Нет, было что-то еще. Она изменилась, когда стала моей женой, – исчезла прежняя легкость, зато появился огромный список обязанностей. Черт, ну почему все так сложно… Ведь я любил Мону – или мне казалось, что любил. Я чувствовал в ней родственную душу, и мне нравилось проводить время вместе с ней. Куда все это подевалось, да еще так быстро? Теперь я ловлю себя на мысли, что Юля для меня куда ближе и понятней, чем собственная жена. Впрочем, мы с Юлей никогда не жили вместе, а семейная жизнь может многое изменить, теперь-то я это точно знаю. В любом случае мы с Моной женаты и у нас будет ребенок, – все остальное так, несерьезно… Эх, ведь столько лет жил холостяком, и еще бы столько прожить, не зная всех этих сложностей».
Впрочем, Сергей старался не слишком зацикливаться на мыслях о своей непростой личной жизни, – у него было много работы, была возможность проводить вечера и ночи с Моникой, и на все остальное времени уже не оставалось. Только ежедневные звонки жене напоминали о том, что он, даже спрятавшись на другом конце света, по-прежнему несвободен.
На следующее утро, проводив Монику до дверей, он решил позвонить Моне.
«Нет смысла оттягивать… придется сообщить ей, что с нашими документами о браке ничего не вышло», – решил Сергей.
Как и следовало ожидать, жена страшно расстроилась.
– Даже не знаю, что делать. Наверное, придется проконсультироваться с адвокатом.
– Хабиби, я не виноват. Мне же никто не сказал про справку об исламе. Ох уж эти ваши вечные египетские заморочки с религией.
– Я могла бы догадаться, что им понадобится эта бумага. В моей стране христианин не может быть мужем мусульманки.
– В общем, это косяк вашего посольства.
– Да я тебя и не обвиняю. Просто не знаю, что мне теперь делать.
– Хабиби, не переживай. Сходи к адвокату, если тебе так спокойнее. Но в любом случае я приеду, и мы все решим. В моем присутствии ребенка зарегистрируют по орфи?
– В твоем присутствии? Наверное. Но ведь ты даже не говоришь, когда приедешь.
– Я не говорю, потому что сам не знаю. Постараюсь прилететь к вам так быстро, как это только возможно. В крайнем случае возьму несколько дней за свой счет. А ты пока договорись с ребенком, чтобы он не торопился и дождался папу.
– Очень смешно.
– Я просто пытаюсь разрядить обстановку. Знаю, что ты очень ждала этих бумаг. Но уверен, что мы и без них все сделаем. Ты только не волнуйся.
– А почему ты не отвечал мне вчера вечером?
– Ну… после работы мы с коллегами пошли в кафе, посидели, поговорили… Было шумно…
– И много выпивки, – закончила Мона.
– Малыш, ну тут вообще-то не Египет, и здесь нет сухого закона.
– У тебя и в Египте его не было, – вздохнула Мона.
– Я же не обещал тебе бросить пить. Мы сто раз об этом говорили, и я объяснял, что алкоголь – часть нашей культуры.
– Ладно, давай не будем об этом. Все равно мое мнение ничего для тебя не значит.
– Хабиби, ну не начинай. Давай закроем тему. Мне пора бежать на работу. Хорошо вам с Линдой сходить по магазинам.
– Спасибо. Не волнуйся, я постараюсь быть экономной.
– Хорошо. Ну все, целую, я побежал.
– Я тебя люблю.
– И я тебя.
Мона договорилась встретиться с Линдой в одном из больших торговых центров. В последний момент оказалось, что подруге не с кем оставить сына, и она взяла Карима с собой.
– Ты объяснила ему, что наша встреча – это секрет для папы и остальных родственников? – забеспокоилась Мона.
– Ну конечно. Не волнуйся, все будет в порядке.
День пролетел незаметно: они хорошо прогулялись, наелись пиццы с мороженым и закупили почти все необходимое для новорожденного. Ноги у Моны гудели от непривычно долгой ходьбы, но это была приятная усталость.
– Тебе надо почаще выбираться из дома, – посоветовала Линда.
– Я знаю. Просто как-то не хочется ходить одной… ну, я уже говорила.
– Ага, говорила. Ты думаешь, у тебя на лбу написано, что муж иноверец, и все окружающие будут судачить за спиной.
– Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Мне неловко. Ты ведь знаешь, что наши женщины редко гуляют одни… особенно в моем интересном положении.
– По-моему, когда ты была замужем за Ахмедом, то частенько убегала от свекрови и бродила в одиночестве.
– Да, но тогда я не чувствовала себя настолько виноватой, как сейчас.
– Виноватой? Перед кем?
– Перед Аллахом, перед собой, перед всеми… я и сама толком не знаю. В Украине было проще, а здесь мне как-то не по себе.
– Все мы не ангелы. А окружающим нет дела до твоих грехов перед Аллахом.
– Зато всем и всегда есть дело до чужой личной жизни. А в моей жизни, сама знаешь, есть что обсудить.
– Нет, все же у тебя паранойя. Никто и ничего не знает о твоем муже и отце ребенка. Успокойся уже.
Вечером Линда посадила подругу в такси и помахала рукой. Мона чувствовала себя немного лучше, чем раньше.
«Жаль, что даже редкие встречи с Линдой приходится тщательно скрывать… – думала она, глядя на вечерний Каир. – Может, подруга права и мне надо относиться к ситуации чуть проще?»
Следующие дни Мона старалась почаще выходить из дома; ей даже стало казаться, что свои страхи можно победить.
