– Чисти рыбу, – предложил Кирилл. – Сварим уху, поджарим или запечём в золе.
Лаврик поморщился.
– Это не для меня. Давай я повожусь с ПН, доведу её до кондиции, чтобы мы могли переходить из уровня в уровень Гиперсети в любой момент.
– Отдай ему ноутбук, – посмотрела на Кирилла Лилия. – Я сама почищу рыбу.
– Он уже один раз бросил нас, – пробормотал Кирилл. – В результате погиб капитан.
– Он погиб не из-за меня, – окрысился Лаврик. – А ушёл я тогда не для того, чтобы вас кинуть.
– А для чего?
– Я проверял режимы ПН и собирался вернуться. – Он подумал и добавил: – Без вас я пропаду.
– Осознал, – улыбнулась Лилия. – Поверим ему?
Кирилл с сомнением заглянул в ставшие простецкими глаза Киндинова, помедлил и достал из-за спины ноутбук.
– Только будь, пожалуйста, осторожен с экспериментами. Ты видел, как погиб капитан. Пёс не пожалеет ни нас, ни тебя.
– О’кей, – пробормотал рассеянно Лаврик, принимая компьютер.
Он отволок шезлонг подальше от костра, уселся лицом к реке и пристроил на коленях ноутбук.
Кирилл сосредоточился, выключил работающий компьютер и снова включил. Сила, проявившаяся внезапно во время последней встречи с программным Псом, продолжала его слушаться, что успокаивало. В случае, если бы Лаврик захотел снова отправиться по мирам Гиперсети без товарищей, его можно будет остановить.
Лилия поёжилась. Виновато улыбнулась в ответ на взгляд мужа.
– Ты вспомнил Пса, и я представила, что он здесь… Как ты думаешь, почему он принимает облик зверя?
Кирилл поставил бокал на столик, взглядом заставил яблоко взлететь и прыгнуть к нему в руку. Удовлетворенно попробовал сочную плоть фрукта. Он казался настоящим, как шампанское и всё остальное, и тем не менее Кирилла не покидала тень ощущения, что весь возникший ниоткуда уголок земной природы – иллюзия. Изумительная по точности и сенсорной организации, но иллюзия.
– Что молчишь? – прищурилась Лилия.
– Думаю, – с запозданием ответил Кирилл. – Как говорил капитан, Пёс – это целевая программа, нейтрализующая другие программы Сети. Зверем его делает наше воображение. И страх. Когда мы встречались с ним в последний раз, он превратился в рыцаря, закованного в латы.
Лилия покачала головой:
– Я не заметила… Для меня он остался волосатым клыкастым монстром.
Кирилл с интересом посмотрел на жену.
– Волосатым? У нас разное воображение. Я вижу Пса динозавром.
– А я – волком-оборотнем.
Они улыбнулись друг другу, потом Лилия кивнула на увлекшегося работой Лаврика:
– Интересно, каким видит Пса наш хакер?
Ответить Кирилл не успел.
Лаврентий вдруг издал ликующий вопль, и тотчас же между ним и сидящей в шезлонгах парой возникла самая настоящая стеклянная стена.
Кирилл мгновенно понял, что это означает, напрягся, пытаясь мысленным усилием выключить компьютер, и не смог! Его мысль, помноженная на волю, отскочила от стены и едва не оглушила, словно отразившаяся ударная волна. Да и не стена это была, а некий закон, сформированный алгоритмом ПН и не подчинявшийся никому, кроме оператора, которым в данный момент был Киндинов.
Лаврик обернулся, с торжеством посмотрел на привставшего Кирилла. По его губам проскользнула ехидная усмешка.
– Дурак ты все-таки, Кирилл Иваныч! Настоящий полковник. Так и не понял, что нам не по пути. Конечно, спасибо за доверие и за помощь, когда-нибудь я за это поставлю тебе бутылку коньяку, но с этого момента я свободен. Мне и нужно было всего ничего – проинтегрировать спектральную функцию ПН по принципу отсечения неопределённости, и я это сделал. Понимаешь? Нобелевская премия прямо-таки плачет по мне. Теперь прощайте, господа.
Кирилл ударил в стену кулаком воли, так что она пошла трещинами, и, наверное, следующим ударом смог бы её разбить, однако Лаврик, с изумлением глянувший на стену, переменился в лице, погрозил Кириллу пальцем и исчез вместе с ноутбуком и стеной.
А вместе с ним исчезло всё, что «наколдовал» Кирилл: луг, река, лес, костёр, столик с фруктами и шампанским. Вокруг снова проявился мир чужой реальности с текучими снежно-ледяными скалами и толпами призраков.
Глава 24. Петров и компания
К счастью, Лиля не потеряла присутствия духа, что позволило Кириллу преодолеть растерянность, унять волну гнева на сбежавшего компьютерщика и начать поиски выхода из положения.
Сила, опиравшаяся на энергетику алгоритма ПН, ушла вместе с компьютером и Лавриком, но Кирилл чувствовал некие энергетические потоки, циркулирующие по меридианам тела, и решил попытаться выйти на уровень МОР-технологии, опираясь на собственные психофизические запасы и волю.
Первая попытка оказалась неудачной. Никак не удавалось отстроиться от воздействия пульсирующих форм местной жизни, окончательно успокоиться и расфокусировать внимание и зрение. Как только Кирилл входил в состояние рассредоточенного покоя, его буквально «выбивало» обратно, как вышибает пробку при всплеске электрического тока.
Лиля почувствовала, как вздрагивает муж, и встревожилась, но он её успокоил, прошептав на ухо:
– Что-то я ослабел маленько. Сейчас сосредоточусь, и мы покинем этот нервный мирок.
Вторая попытка ознаменовалась изменением пейзажа.
Вокруг них образовалась стеклянная на вид полусфера, отрезавшая людей от текучего мира многомерья. Призраки превратились в туманно-серебристые струи, снежно-ледяные скалы – в кособокие ажурные конструкции, напоминающие недостроенные небоскребы и башни. Но главное – пейзаж застыл! Движение в странном «городе» замерло, и только туманные струи тихонько колыхались между башнями, оседая на «мостовую» красивым жемчужным налетом.
– Что это?! – прошептала Лилия. – Почему всё так изменилось? Или мы уже вышли в буферную зону?
– Непохоже, – пробормотал Кирилл, продолжая удерживать себя в резонансном состоянии, и тут его осенило: – Время! Здесь время трёхмерно, а то и четырёхмерно, мы просто шагнули «в сторону», не «в длину», а «в ширину», поэтому всё и замерло.
– Странно…
– Согласен. Зато нас теперь может заметить только тот, кто тоже шагнул «в сторону» во времени. Ну-ка я попробую изменить вектор…
Кирилл закрыл глаза, перебирая вибрации энергетических потоков, проходящих сквозь его «жужжащий» мозг, и нащупал «временную ординату», уходящую вверх, в безмерные выси здешнего космоса. Возникшая прямая связь между подсознанием и сознанием создала необычное состояние души и тела, а мысленная конструкция, видимая не глазами, а интуицией и вообще всей сферой чувств, была удивительно красивой и гармоничной. Вероятно, это состояние соответствовало тому явлению, которое Ювинга-Утолин называл парамостом между глубокой психикой и сознанием, а люди – озарением.
