Кирилл прыгнул.
Одной рукой он вцепился в дырчато-ажурный, полый с виду «корень» кресла, а второй ухватил Киндинова за воротник рубашки. Ударился телом о «корень». Сжал зубы от боли в локте и в ладони, в которую врезался край дыры «корня», едва не выпустил ещё раз вскрикнувшего в испуге компьютерщика. Рубашка Лаврика затрещала.
– Хватайся!
Лаврентий нащупал руками и ногами отверстия в «корне», приник к нему всем телом.
– Честное слово, я не думал, что это взаправду!
– Легко жить не думая, – хладнокровно отозвался Кирилл, глядя в бездну, в невероятной глубине которой зажглись искорки света, складываясь в удивительной красоты сетчатую вуаль. – Вылезай потихоньку наверх, в кресло, я подстрахую.
Лаврик вдруг засмеялся.
– Ты чего? – встревожился Кирилл.
– Видел бы нас директор…
Кирилл невольно улыбнулся.
– Да уж, инфаркт генералу был бы обеспечен. Кстати, если сейчас вернется Лиля и начнёт нас искать… Сможешь подняться в кресло самостоятельно?
– Обижаешь, полковник, – храбро отозвался Киндинов. – Я хоть и не гимнаст, но раз пять подтянуться на турнике смогу. – Глаза его загорелись. – А что, если нам спуститься пониже и посмотреть, что там, внизу?
Кирилл, начавший было подниматься вверх, остановился.
– У тебя что, крыша поехала?!
– Очень давно, – пошутил Лаврик, – ещё когда я учился.
– Это заметно.
– Нет, но интересно же… Когда я сидел в кресле, внизу была просто темнота, а теперь я вижу звезды…
Кирилл пригляделся к мерцающей в чёрной бездне вуали.
– Я вижу только светящуюся паутину.
– Спустись ко мне. Не бойся, раз не свалились сразу, то уже не упадём.
Кирилл усмехнулся в ответ на слова «не бойся», помедлил и сполз ниже, цепляясь за отверстия в «корне» кресла. Рядом свисали в бездну такие же ажурные, мерцающие перламутром «корни» стола, книжного шкафа, двух стульев и процессора. Чем меньше был предмет, тем тоньше и короче у него был «корень». Но главное – все они не падали вниз, хотя, казалось, просто висели в бездне, ни на что не опираясь.
Лаврик оказался прав.
Несмотря на то что Кирилл опустился ниже того места, где висел раньше, всего на метр-полтора, волокна вуали в глубинах пропасти засветились ярче и распались на мириады мерцающих звёздочек. Больше всего эта картина напоминала сетчато-волокнистую структуру Вселенной, какой её изображали в учебниках по астрономии.
– Что это?! – пробормотал Кирилл.
Лаврик вместо ответа проворно спустился ещё ниже и уже оттуда, помолчав, уверенно проговорил:
– Это разрыв реальности… Моя ПН реализовалась практически, каким-то образом воздействовав на физику нашей Вселенной. Капитан не блефовал, он точно из параллельного измерения.
– Он говорил о каких-то уровнях…
– Какая разница! Он не врал. Спустись ко мне, отсюда галактики и звезды видны ещё лучше.
Кирилл сполз к Лаврентию, отмечая явное укрупнение звёзд, галактических вихрей и скоплений. Впечатление было такое, будто он приблизился к звёздным волокнам не на два метра, а по крайней мере на тысячи световых лет.
– Я сплю! – зачарованно проговорил Кирилл.
– Есть мнение, что жизнь вообще всего лишь сон, снящийся богу. Но так как я точно знаю, что не сплю, то и ты бодрствуешь.
– Но это же чушь!
– Один писатель
[22] говорил, что девяносто процентов чего бы то ни было в мире – полная чушь. Я с ним солидарен.
Кирилл насытился висением над пропастью и созерцанием Вселенной под ногами, сказал не допускающим возражений тоном:
– Все, хватит любоваться чужими снами! Поднимайся и выключай машину!
Лаврик хотел возразить, но посмотрел на лицо Тихомирова и без лишних слов начал карабкаться по дырчатой оболочке «корня» к креслу. За ним вылез Кирилл, вцепился в подлокотник, молясь в душе, чтобы кресло не опрокинулось. Однако оно стояло прочно, как приклеенное, по сути, опираясь лишь на «корень», и подчинялось, очевидно, тем законам, которые поддерживала запущенная Лаврентием программа Преодоления Невозможного.
– Выключай машину на хрен!
Лаврентий несколько раз «кликнул» мышкой, сворачивая программу, и тотчас же «корни» начали втягиваться в кресло, стол и шкаф, бездна подернулась дымкой, проявился узор паркета, уплотняясь до консистенции настоящих древесных планок, перепончатый «гриб» с «живым глазом» на нём превратился в стол и монитор. Последний раз вздрогнули стены, и всё успокоилось.
Кирилл оглянулся на дверь. Она была на месте, только цвет её изменился, стал сиреневым, с перламутровым отливом.
– Ну? – повернулся к нему с осоловело-гордым видом Лаврентий.
– Да! – с чувством ответил Кирилл, добавив про себя подходящее к месту ругательство. – Никогда бы не поверил, если бы кто рассказал!
Послышались быстрые легкие шаги. В дверном проёме появилась запыхавшаяся Лилия, с любопытством окинула комнату взглядом.
– Во что это вы выкрасили дверь? Что здесь происходит? Когда я подъезжала к дому, мне показалось, что он гораздо выше, чем был до этого.
Кирилл и Лаврентий переглянулись.
– Если бы я знал, что происходит, – сказал Кирилл, – мне бы цены не было.
Лилия улыбнулась, потрогала пальцем пластину двери.
– Это шутка или?..
– Или, – кивнул Кирилл. – Наш герой, похоже, достиг цели, хотя результат превосходит все ожидания. Вместо того чтобы взламывать защиту компьютерных сетей, он взламывает нашу реальность.
– Ну почему, не только, – возразил, оживляясь, Лаврик. – Перед твоим приходом я свободно гулял по Инету и заглядывал на сайты ФБР и ЦРУ. А вот к своим спецслужбам добраться труднее, они работают автономно, без выхода во «всемирную паутину», и доступ к ним возможен только через электропитающие фидеры. Хотите, попробуем?
– Зачем? – Кирилл недовольно посмотрел на компьютерщика.
– Ради любопытства.
– Любопытство не порок, как говорится, но большое свинство. Не стоит рисковать только ради демонстрации своих возможностей, как это делают твои бывшие коллеги-хакеры. К тому же сети наших спецслужб имеют фотонную защиту. Если тебя вычислят – костей не соберёшь.
– Как хочешь, я просто так предложил. – Лаврентий вытащил дискету, повертел её в пальцах, любовно погладил и спрятал в карман. – Это ещё не окончательный продукт, но нечто стоящее. Капитан будет доволен. Сейчас сделаю несколько копий на всякий случай и займусь доводкой программы.
– Ты же говорил, что потребуется не менее двух недель.
