Индусское погребение протекает очень шумно, с криками, стонами и плачем; чисто театральная демонстрация горя, умелые речитативы, красиво рисующие величие потери и вызванного ею несчастья, вырывание волос, биение себя в грудь, падание в судорогах на землю — все это считается не только приличествующим случаю, но и обязательным. Во всем этом гораздо больше этикета, чем действительных переживаний. Тем не менее чем женщина истеричнее, чем она громче и разнообразнее причитает, тем больше она заслуживает похвал. Про неудачницу в этом отношении говорят: «Она, должно быть, глупа… она только плачет». Молодые женщины и даже девочки внимательно приглядываются к этой показной скорби из чисто практически соображений: когда-то и им придется исполнять эту роль.
Наряду с этими причитаниями по вдохновению существуют весьма мастерски составленные похоронные песни, которые поются в Южной Индии всеми кастами, включая и брахманов. Маленькие девочки заучивают их наизусть, а взрослые женщины поют не только непосредственно после смерти родственника, но и по крайней мере не реже одного раза в две недели. Каждая женщина должна знать хотя бы одну такую песню в память дедов, родителей, братьев и сестер, супруга, детей, свекра или свекрови…
Эти песни так и называются: «Песня вдовы в честь умершего супруга», «Песня матери над умершим ребенком», «Горе дочери над умершей матерью» и т. д. Они полны меланхоличной прелести; особенно сильна песня вдовы, проникнутая грустным драматизмом, — вдовы, которая со смертью мужа теряет действительно все и перестает существовать как член общества. Авторство многих песен приписывается знаменитому тамильскому поэту Пугхалентхи Пулавару
[147]. Песни эти заслуживают внимания изучающих Индию, так как кроме высокой художественности, им свойственной, они содержат в себе богатейший бытовой материал.
У париев обряд похорон проходит почти незаметно. Часто труп просто отдается на съедение диким животным или бросается в реку. Вот что говорится в одной из песен париев. После описания похорон вайшьи с их пышным погребальным шествием, слезами и криками делается такое интересное заключение: «Если есть что-либо более лживое, чем молитвы брахманов, милосердие царей, честность богачей и верность женщины, то это слезы наследников. Когда труп пария бросают в джунгли, его сын не плачет, ибо знает, что ему никто не заплатит за его слезы»
[148].
Пословицы
Чтобы глубже понять нравы и обычаи народа, проникнуть в его образ мышления, постичь его внутреннюю жизнь, для этого лучше всего послушать, что он сам о себе говорит. В этом случае народные пословицы и поговорки представляют собой неистощимый источник.
Народ Индии располагает неизмеримым запасом пословиц, поговорок, крылатых словечек, афоризмов и т. д. Обобщая их одним названием пословиц, мы в них можем уловить два типа: одни сходны с пословицами Европы, Америки, Азии… короче, всего мира и по духу универсальны. Другие же отражают мысли только жителей Индии; такие пословицы часто окрашены духом времени, когда они созданы, и национальным местным колоритом; они хороши для своей родины, но не годятся для всего мира. Из второго типа особенно многочисленны пословицы, касающиеся касты. Это показывает, сколь велика роль касты в повседневной народной жизни.
Исследователю бросается в глаза необыкновенно живой характер индийской пословичной философии, исключительная свобода пословичного творчества от какого бы то ни было педантизма или формализма, свойственных индийской литературе. Кажется, что меткие, всегда красочные пословицы легко и свободно вылетают из уст деревенского жителя. Исследователь, руководствуясь этим бесхитростным, но обширным материалом, может представить себе индийскую деревню как живую, со всеми ее каждодневными тревогами, огорчениями и радостями.
Пословицы показывают, что крестьянин Индии всецело зависит от капризов погоды и прихотей муссона. Упадет дождь в нужный момент, и его жена получит лишние сережки, но, с другой стороны, какие-нибудь две недели засухи несут с собою страшную беду, когда «бог сразу отнимает все» и барышник-банья разживается, продавая залежавшееся зерно, а земледелец опускается до нищеты…
Наиболее частый объект пословиц — брахман, «существо с веревкой вокруг шеи» (намек на брахманский шнур). Рифмованная пословица насчитывает трех кровопийц: клопа, блоху и брахмана. «Раньше, чем умрет брахман, царские сундуки опустеют». «Дай ему хлеба, а собственные дети пусть лижут жернов». «Он просит милостыню, хотя в его кармане лакх (100 000. — А. С.) рупий, а подаяния он собирает в серебряный горшок». «Он стирает свой шнур, но не очищает своей совести». «Брахман надувает самих богов». «Вишну достаются одни пустые молитвы, а все получает брахман». Таким рисует брахмана народная мудрость.
Видной фигурой в галерее народных портретов является банья — ростовщик, торговец зерном и лавочник, который так же заправляет материальным миром, как брахман духовным. «Его сердце, — говорит народ, — не больше семени кунжута»; «Ему нужно меньше верить, чем тигру, скорпиону или змее»; «Он входит, как игла, а выходит, как меч»; «Если банья на той стороне реки, оставьте вашу ношу на этой, иначе он ее украдет»; «Если соберутся четыре баньи, они ограбят весь мир», «Если банья тонет, он делает это из какой-то выгоды»; «Банья ведет свой счет такими знаками, которых не поймет сам бог»; «Если вы займете у баньи, ваш долг будет расти, как навозная куча, или скакать галопом, как лошадь»; «Банья не пьет грязной воды и боится убить муравья или блоху, но не побоится убить человека во имя наживы».
Много оценок получил в народной летописи кайястх. Он — человек чисел, он живет своим пером, в его доме даже кошка будет знать буквы. «Кайястх — натура ловкая, где нет тигров, он станет охотником»; «Если кайястх станет ростовщиком, то из него выйдет самый бессердечный ростовщик»; «Пьянство приходит к кайястху с молоком матери».
Несмотря на преобладание в Индии земледельческого населения, пословиц, касающихся больших земледельческих каст, сравнительно немного. Подробно обрисован разве лишь джат, типичный земледелец Восточного Пенджаба и западных округов Соединенных провинций. Народ говорит: «Найти доброе в джате — что долгоносика в камне»; «Он ваш друг, пока у вас в руках палка»; «Если он не может вас обидеть, он, по крайней мере, проходя мимо вас, испортит воздух»; «Быть с ним любезным — это все равно что дать меду обезьяне».
Кунби
[149] характеризуется не так резко, как джат, но и на его долю выпали некоторые неприятные оценки. «Скорее можно вырастить на камне ползучее растение, чем сделать кунби верным другом»; «Если он получил ячмень на глазу, он становится диким, как бык»; «Он такой упрямый, что сажает колючие растения поперек тропинки».
