— Мы делаем то, что должны делать, — возразил Дюдермонт. — Мы не мучим их, чтобы удовлетворить свои извращенные аппетиты.
— Но мы радуемся, когда удается пустить их ко дну, — сказал Робийярд. — Мы же не оплакиваем их смерть, и зачастую мы даже не останавливаемся, чтобы спасти живых от акул. А если и подбираем кого-нибудь, обычно оставляем его в одном из портов вроде Лускана, где его неминуемо ждет похожее наказание.
Дюдермонту было нечего возразить, поэтому он просто стоял и молча смотрел перед собой. Но человек гуманный, с благородной душой, капитан считал, что это зрелище не имеет ничего общего с правосудием.
* * *
Яркхельд вернулся к Морику и Вульфгару прежде, чем многочисленные помощники успели очистить площадь от крови.
— Видишь, сколько времени ему понадобилось на то, чтобы признаться? — обратился он к Морику. — Но он опоздал, поэтому пришлось страдать до конца. Ты будешь так же глуп?
Конечности Морика были готовы сломаться, и он хотел сказать что-то, но Яркхельд приложил палец к его губам.
— Сейчас не время, — промолвил он. Морик снова попытался открыть рот, но Яркхельд заткнул ему рот грязной тряпкой, а другую обмотал вокруг головы, чтобы кляп держался надежнее.
Старик обошел дыбу и достал небольшой деревянный ящичек, прозывавшийся крысоловкой. Толпа радостно загудела. Увидев это, Морик выпучил глаза и изо всех сил замотал головой, пытаясь освободиться от повязки. Крыс он ненавидел и всю жизнь страшно боялся.
И вот теперь должны были осуществиться его самые жуткие кошмары.
Яркхельд подошел к краю помоста и поднял ящичек высоко над головой, медленно поворачивая, чтобы люди могли его как следует разглядеть. Три боковые стенки, дно и крышка были сделаны из досок, а передняя стенка забрана мелкой металлической сеткой. Дно сдвигалось, открывая лаз. Крысу сажали в крысоловку, устанавливали на голый живот преступника, отодвигали заслонку, а сам ящичек поджигали. Крыса спасалась от огня единственно возможным путем — сквозь человека, в данном случае — через Морика.
Человек в перчатках принес крысу, сунул в коробку и установил ее на обнаженном животе Морика. Открыв заслонку, он не поджег ящик, а дал крысе походить по голому телу, цепляясь коготками. Морик беспомощно забился.
Яркхельд подошел к Вульфгару. Старик размышлял, чем, учитывая, насколько разогрета толпа, довести сброд до исступления. Какой пытке подвергнуть этого бесчувственного гиганта, чтобы превзойти впечатление от двух предыдущих казней?
— Как тебе нравится то, что происходит с твоим другом Мориком? — поинтересовался он.
Вульфгар, которого во владениях Эррту грызли чудовища, устрашившие бы целые полчища крыс, промолчал.
* * *
— Вас здесь чтят безмерно, — заметил Робийярд Дюдермонту. — Нечасто случаются в Лускане групповые публичные казни.
Первая фраза задела капитана. Только подумать, причиной этого жуткого зрелища было уважение, которым он пользовался в Лускане. Это неправда, это всего лишь предлог, пользуясь которым мучитель Яркхельд мог чинить подобную расправу над людьми, пусть даже повинными в преступлении. Дюдермонт по-прежнему сомневался, что Вульфгар с Мориком были замешаны в покушении на него. Но сознание того, что происходящее перед его глазами творится в его честь, внушило ему глубочайшее омерзение.
— Миканти! — окликнул он, быстро набросав какую-то записку и протягивая ее моряку.
— Не надо! — воспротивился чародей, догадавшись о намерениях капитана и понимая, чего это будет стоить «Морской фее», — Он заслуживает смерти!
— Да кто ты такой, чтобы судить?
— Не я, — возразил Робийярд, — а они. — И он широким жестом показал на толпу.
Дюдермонт только презрительно фыркнул.
— Капитан, нас вынудят покинуть порт Лускана и вряд ли позволят еще раз зайти сюда в ближайшем времени, — сказал Робийярд.
— Они начисто забудут об этом, как только новых заключенных приведут на потеху. Это случится уже завтра. — И он невесело усмехнулся. — Кроме того, ты ведь не любишь Лускан.
Робийярд шумно вздохнул и махнул рукой, а Дюдермонт велел Миканти срочно передать записку судье.
* * *
— Поджигай ящик! — закричал Яркхельд, стоя рядом с Вульфгаром на помосте, куда стражники перевели его, чтобы он мог видеть, что делают с его другом.
Варвар не мог не смотреть, как клетку подпалили и испуганный зверек сначала пометался немного, а потом начал вгрызаться в плоть.
Вид друга, терпящего страшную муку, сокрушил стены, которыми Вульфгар отгородился от всего, что творилось вокруг. Варвар вдруг издал такой устрашающий, такой животный рык, что взгляды собравшихся от увлекательнейшего зрелища пытки обратились к нему. Напрягая могучие мускулы, Вульфгар отбросил одного стражника, потом вскинул ногу, и цепь с тяжелым железным шаром, которой он был скован, обвилась вокруг ноги другого. Варвар с силой дернул, и стражник рухнул на помост.
Вульфгар вырывался, а на него навалились около полудюжины стражников, колотя дубинками. Всем на удивление. Вульфгар все-таки вырвался и бросился к дыбе, разметав здоровенных огров, как котят, но все же их было слишком много, и варвар никак не мог добраться до Морика, воющего от боли.
— Уберите ее, уберите! — заходился Морик, которого Яркхельд приказал освободить от кляпа.
Вульфгара повалили лицом вниз. Судья подобрался к нему поближе и хлестнул плетью по голой спине.
— Признаешь вину?! Признаешь?! — кричал, Яркхельд, не переставая полосовать варвару спину.
Вульфгар рычал и бился. Один стражник отлетел в сторону, другому могучий кулак превратил нос в кровавое месиво.
— Уберите ее! — обезумев от боли, визжал Морик.
Толпа ревела. Яркхельд довел ее до исступления.
— Остановитесь! — вдруг раздался голос, каким-то чудом перекрывший вой толпы. — Довольно!
Всеобщее возбуждение уступило место удивлению: люди увидели капитана Дюдермонта, командира «Морской феи». Он выглядел измученным и опирался на палку.
Когда на помост, пробившись между стражниками, вскарабкался Вайлан Миканти, Яркхельд встревожился. Моряк протянул ему записку Дюдермонта.
Судья развернул ее, и пока читал, на лице его поочередно проступали изумление, неверие, наконец, злость. Яркхельд бросил быстрый взгляд на капитана и сделал знак одному из помощников, чтобы орущему Морику снова заткнули рот, а другим велел поднять на ноги избитого Вульфгара.
Варвар, сознавая лишь, что Морик мучится, вырвался из рук стражников. Спотыкаясь о железные ядра и путаясь в цепях, он все же сумел добраться до Морика и смахнуть с него горящий ящик и крысу.
Его снова избили и поставили перед Яркхельдом.
— Что ж, теперь Морику придется только хуже, — тихо прошипел кровожадный старик, после чего с негодованием повернулся к капитану. — Капитан Дюдермонт! — воскликнул он. — Как у пострадавшего и всеми уважаемого человека, у вас есть право подписать такое послание, но надо ли? Не слишком ли поздно?
