Лишь в июле 1914 года бухарские купцы, раздраженные реакцией, которая под давлением консервативного духовенства закрыла все реформистские мактабы и объявила вне закона их учителей, обратились через русского наместника к суверену с призывом к либерализации. Джадиды приложили также много усилий для переправки учащихся из Бухары в Турцию. В 1911 году было послано 15 человек, в 1913–30. Лишь Первая мировая война положила конец этой практике. Эти цифры представляются незначительными, но важно то, что молодые люди в Турции попадали в духоподъемную обстановку пантюркизма и вражды к России. Хотя и временное, но пребывание там повлияло на рост их национального сознания, а также отрицательное отношение к России. Эти небольшие группы интеллектуалов сыграли позднее важную роль в истории своих стран.
Таджикская, узбекская и казахская пресса с 1911 по 1916 год
В начале 1912 года джадиды решили благодаря спаду политической напряженности в регионе, что пришло время для выхода из подполья. Они основали первые в эмирате газеты. Серьезные политические и технические трудности они преодолели с помощью русского чиновника, отвечающего за подобного рода деятельность, и получили разрешение пользоваться печатными машинами типографии Левина в Новой Бухаре. Увидевшая свет газета, правда, значительно отличалась от заявленного образца. Так 11 марта 1912 года появилась «Бухара-и шариф», газета на таджикском языке, редактором которой стал Мирза Джелаль Юсуф-заде, прибывший специально для этой цели из Баку. В течение первых четырех месяцев газета выходила ежедневно. Начиная с 14 июля вместе с ней дважды в неделю стала выходить тюркоязычная газета «Туран». Вскоре выпуск «Бухара-и шариф» сократился до четырех раз в неделю. Осенью две газеты выпускались еще реже по финансовым соображениям, а 2 января 1913 года они прекратили свое существование. «Бухара-и шариф» вышла 153 раза, «Туран» – 49.
Из-за запрета этих изданий джадидам пришлось снова доставлять газеты и журналы из Туркестанского края. В годы, предшествующие войне, выходили «Аина» и «Самарканд», которые издавались в Самарканде Махмудом Ходжой Бехбуди. «Седа-и Фергана» Ашур Али Захири выпустил 123 раза в Коканде. «Седа-и Туркестан» печаталась в период 1914–1915 годов под руководством Мунаввара Кори Абдуррашидханова и Усмана Ходжаева.
Одновременно издавали газеты казахские интеллектуалы, которые также стремились развивать национальные чувства и исследовали многие проблемы, вызванные русским присутствием, прежде всего проблему землевладения. Так, вышло несколько номеров «Казахстана» в 1911 году и после долгого перерыва в 1913 году. В том же году в Петропавловске появилась газета «Ишим даласы» на казахском и татарском языках. Газета «Ай кап» издавалась четыре года в Троицке, начиная с 1911 года, под руководством Мухамеджана Сералина. В период между 1913 и 1918 годами Алихан Бокейханов, Ахмет Байтурсинов и Мир Якуб Давлатов периодически выпускали в Оренбурге «Казах», может быть самую важную газету. Среди газет были и те, которые издавались за пределами Средней Азии. Они пропагандировали чрезвычайно взрывные идеи. Это были «Сират-и мустаким» из Турции, «Хабл-уль ватан» из Индии и «Сирадж-уль акбар» из Афганистана. Издателем выступал Махмуд Тарзи, провозгласивший лозунг «Азия для азиатов».
Джадиды на тайных встречах, посещаемых растущим числом участников, пользовались новыми публикациями для стимулирования дискуссий. Такая практика распространилась повсеместно. В Бухаре встречи организовывало тайное общество, в Туркестанском крае – джадиды и их общества, руководимые Мунавваром Кори и Махмудом Ходжой Бехбуди, а на казахской территории – местные интеллектуалы. Повсюду возникали политические кружки, объединяя тех, кого привлекали новые идеи. Встречи проводились по ночам в реформистских мактабах, в домах преподавателей, даже в чайханах. Аудитория набиралась из обновленных школ и состояла прежде всего из родителей учеников. Русская полиция в своих многочисленных донесениях отмечала, что на этих встречах присутствуют представители разных социальных слоев и что они приносят значительные пожертвования. Различные ассоциации, которые организовывали эту негласную политическую жизнь, получали финансовую поддержку в ряде случаев от торговцев, сделок с имуществом и тому подобных источников. Эти средства, якобы предназначавшиеся для благотворительных целей, на самом деле служили по сути оппозиционной деятельности.
Книги, циркулировавшие под покровом секретности в этих кружках, поднимали проблемы, занимавшие многих азиатов. Так, «Путешествия Ибрагим-бека», произведение XIX столетия на персидском языке, критически анализировало социальный и политический строй Персии. «Энджумен-и Арвах» («Встреча духов») отображала пилигрима из Самарканда, беседующего стихами с духами двух последних эмиров Бухары. «Мир'ат-и Ибрат» («Зеркало заповеди») открыто критиковала государственный строй эмирата и ханств. Но больше других авторов широко читались и горячо комментировались на среднеазиатском юге произведения Абдурауфа Фитрата, а на степной территории – Мир Якуба Давлатова, поэмы которого были написаны под влиянием событий 1904–1905 годов. Джадиды пользовались также театральными пьесами для распространения своих идей. Местные консерваторы и российские власти противились новым драматургическим произведениям из-за их идеологии.
Учение возрождения Абдурауфа Фитрата
Один из первых драматургов и педагогов, Фитрат был сыном мелкого торговца из Бухары. Его ранняя работа посвящена кризису ислама в современном мире, в частности Турции и Бухаре. Как и все реформисты, он уделял внимание славному прошлому своей страны, но признавал состояние деградации, характерное для общей эволюции в исламских странах. Фитрат обрисовал признаки падения страны, а затем вскрыл его причины, которые характеризовал как религиозные. Духовенство подменило динамичную веру в пророка больной религией, враждебной любому прогрессу. Оно уничтожило исламское образование, составлявшее славу Бухары. Он считал мулл источником злоупотреблений, порока и неверия. Фитрат осуждал также духовенство за разжигание разногласий в мусульманской общине, ставшее причиной раскола, который оставил ее беззащитной перед лицом угрозы со стороны неверных, превратил в сообщество, разорванное на части внутренними распрями. Он полагал, что духовенство не только ослабило исламскую общину, но также сделало ее жертвой Запада своей враждебностью прогрессу.
Фитрат не только осуждал власть имущих, но также жалкое и угнетенное большинство, покушающееся на социальный порядок эмирата. Он ясно давал понять в «Баййанат-и сеййах-и хинди» («Рассказы индийского путешественника»), что, хотя духовенство и правители Бухары были повинны в том, что принесли ислам в жертву своим интересам, народ был повинен в той же степени за то, что следовал за ними как баран. И это притом, что Коран порицает такое слепое подчинение. Таким образом, Фитрат подчеркивал идеи свободы выбора человека, возможность, предоставленную человеку господствовать над природой и своей судьбой, а также идею равенства.
В «Сайха» («Крик») он пропагандировал обновление политических, экономических и социальных основ правления. «Рахбар-и неджат» («Руководство к спасению») посвящено переменам в социальных отношениях, включая семью. Фитрат призывал не искать компромиссов между традиционной структурой исламского общества и устройством западного общества, но добиваться разрыва с прошлым, революционного изменения мировоззрения человека и общественного устройства. Внутренняя реформа и обновление являются условием и гарантией внешнего обновления, ибо конечная цель – освобождение исламского мира от господства неверных.
