Евреи в Александрии
И наконец, в Александрии около шестидесяти еврейских семей. Среди них нет ни караимов, ни самаритян, а одни только раввины. Одеваются они точно так же, как и исмаилиты. Они не носят обуви, сидят на земле и входят в синагогу босиком и без брюк. Здесь есть евреи, которые помнят, что когда-то в городе было 4 тысячи еврейских семей, но их становилось все меньше и меньше, подобно жертвенным волам Кущей. У них есть две синагоги, одна большая, а другая – маленькая, и все евреи утверждают, что меньшая была сооружена пророком Илией и он часто здесь молился; в ней есть ковчег, а рядом с ним – стул, и внутри синагоги всегда горит огонь. У синагоги два сторожа – один р. Иосиф бен Барух, а другой – р. Халифа. Они сами себя назначили сторожами и рассказали мне, что в 1455 году, накануне Искупительного поста, они остались ночевать в синагоге вместе с двумя другими сторожами. В полночь они увидели какого-то старика, сидевшего на стуле, и решили смиренно подойти к нему и, поклонившись, попросить о чем-нибудь, но, приблизившись к нему, они подняли глаза и увидели, что он исчез, ибо Бог забрал его к себе. И они сообщили мне о многочисленных чудесах, которые происходили в этой синагоге, и я своими собственными глазами видел рукопись двадцати четырех книг Библии на пергаменте, которые объединены в четыре тома и написаны такими красивыми крупными буквами, каких я никогда еще не встречал, а также свиток с записью Закона, который создал Писец и поставил на нем свою подпись. Он оставил этот свиток в наследство синагоге пророка Илии и проклял того человека, который захочет унести его отсюда. Здесь же я видел и другие рукописи.
В Александрии я видел четыре больших фондака, один – для франков, другой – для генуэзцев и их консула и еще два для венецианцев и их консула, и все они находятся на правой стороне одной из улиц, которая ведет в Александрию, а напротив них, в центре, стоит большой фондак исмаилитов. Я видел также адмирала, у которого есть голубь, и всякий раз, когда этот адмирал хочет послать письмо султану, он кладет его в клюв голубя или привязывает к нему. Голубь летит в Миср (Каир) и приносит письмо в окно султанова дома, где его всегда ждет особый человек. И все это правда, в чем не может быть никаких сомнений.
В Александрии все неевреи платят 13 дукатов за право войти в город, и они не могут выйти из него, не заплатив; евреи же не платят ничего, но каждый еврей, собирающийся ехать за границу, должен получить разрешение у эмира. Все они ездят в составе больших караванов.
IV
Египет
Сегодня, во вторник 12 июня, я и мой спутник Рафаил покинули Александрию вместе со свитой монсеньора Антонио. Мы получили разрешение у Великого магистра и королевы Кипра посетить Миср. Мы ехали на ослах в обществе мамелюка, пообещавшего защищать нас по пути в Розетту, которая стоит на берегу Нила. Но когда мы отъехали около 3 миль от Александрии, означенный мамелюк пригрозил, что зарежет нас, если мы ему не заплатим. У него были лук и стрелы и меч, а мы были совершенно безоружны. Он заставил нас отдать ему 8 дукатов: три из них заплатили мы с моим спутником, а остальные пять – монсеньор Антонио и три его спутника. Кроме того, с нашим верблюдом, который тащил наши вещи, случилось мокро. Он, как и означенный мамелюк, обманул наше доверие.
В среду, 13 июня, мы добрались до Розетты. Это – красивый город. Мы оставили ослов, на которых ехали, на большой дороге за пределами города, ибо у исмаилитов в обычае не пускать мулов и ослов в город, но, когда ты доберешься до нужного места, ты должен отдать их специально назначенному исмаилиту, который тут же подходит к тебе. Мы сошли со своих ослов за воротами города, потому что ни еврею, ни язычнику не позволяется ездить по его улицам даже на ослах. Во всех провинциях султанова царства евреи носят на голове желтый тюрбан. В Розетте мы наняли лодку, чтобы добраться до Фохра, который находится в 60 милях от Розетты, и поплыли на ней по Нилу. На реке дул хороший сильный ветер, и, хотя мы плыли против течения, мы смогли поднять парус. Пробыв в пути 23 часа, мы проехали мимо всех городов, расположенных между Розеттой и Фуа; их названия я вам сообщу. Все они стоят на берегу реки, справа и слева от нее. У них нет стен, но все они больше города Фрати в Тоскане; кроме того, мы увидели на берегах Нила много деревень. От Александрии до Мисра – сорок деревень.
По берегам реки в больших количествах выращивают сахар и рис. Примерно в миле от Розетты растет большая пальма; между ней и Фуа стоят следующие города: [далее следует список из 23 названий, включая Сайдете, Кельооб и Булак].
Проплывая по Нилу, мы видели дельфинов, преследовавших мавани (летучих рыб), которые, спасаясь от них, выскакивали из воды. Сорок таких рыбок выпрыгнули из воды и попали в нашу лодку; ночью в Фуа мы поджарили их и съели. На многих нильских островах я видел крупных змей величиной с человека, с очень короткими ногами и очень твердой чешуей, похожей на кожу. Нет такого оружия, которым можно было бы убить такую змею; только зимой, когда она спит на острове, перевернувшись на спину, люди подплывают на лодке и убивают ее, послав стрелу в живот. Только так ее и можно убить.
Исмаилиты отрубают этим змеям голову и хвост, хотя он очень короткий. Они выбрасывают нижнюю челюсть и едят мясо, которое, как утверждают, довольно вкусное. Исмаилиты называют этих змей альтамса. Они питаются одной рыбой. На нашем языке их зовут крокодилами, и Плиний пишет, что они могут достигать в длину 18 футов (5,24 метра), но я видел одну змею 5 футов длиной (1,5 метра); это превышает не только мой рост, но и рост моего спутника, Рафаила. У этих змей нет заднего прохода, и они не могут испражняться, но Господь создал для этого специальную птицу. Эта птица очень похожа на гуся; она белого цвета, голова и клюв у нее длинные и острые, на голове длинный мягкий рог и складка кожи, которую она может поднимать или опускать по своей воле. Когда змея хочет освободиться от отходов, она открывает рот. Ее зубы остры, как у собаки, но стоит ей только открыть рот, как туда залетают несколько сотен таких птичек. Птичка кладет свою кожную складку в рот змеи и поднимает рог, чтобы змея не могла ее укусить, и съедает отходы, а когда птичка наедается, а змея хочет избавиться от остатков пищи, ей в рот забираются другие птички и выклевывают эти остатки, полностью удаляя их из горла. Змея не может жить без этих птиц, а они не едят ничего другого, кроме того, что скапливается у нее во рту. Имя этой птички на языке исмаилитов – апис, а мы называем ее plinio tirkilo. Я знаю, что люди, прочитав об этих змеях, мне не поверят, но я не могу умолчать об этом, и клянусь Всемогущим Богом, что видел более сотни подобных змей и более тысячи таких птичек. А теперь вернемся к нашему путешествию. Мы добрались до Фуа и наняли здесь лодку, чтобы плыть в Миср, а поскольку эта лодка принадлежала одному из местных владельцев, то они сами решали, кто кого повезет. И чем богаче был владелец, тем больше он имел прав. Он силой сажал пассажиров в свою лодку вместе с их багажом, и путешественники вынуждены были ехать с ним, хотели они того или нет. Так случилось и с нами, когда мы наняли лодку до Мисра, и наше соглашение было записано исмаилитским писцом, ибо если этого не сделать, то по прибытии на место с вас сдерут двойную плату, отказавшись от предыдущей договоренности. После того как мы подписали контракт и он перешел в наши руки, владелец лодки отнес туда все наши вещи и сказал: «Вы поедете со мной». Он тут же попросил заплатить ему 10 дукатов, но мы не хотели платить больше 10 миджори и решили взять другую лодку. Тогда владелец отвел нас к кади этого места и к эмиру и сказал ему по-арабски, что он – слуга, нанятый казначеем царицы, но эмир знал, что царица по просьбе царя уехала в Миср, поэтому он приказал владельцу лодки вернуть нам деньги или согласиться на 10 маджори. Однако нас заставили дать ему еще 10 маджори, и мы отправились в Миср и добрались до него в воскресенье, 14 июня 1481 года.
