Старые и зрелые люди нередко забывают эту истину, так хорошо известную юным. И именно в этом прчина злости и зависти, которую многие питают к молодым. Как часто мне доводилось слышать распространенную жалобу: «Если бы я только мог вернуться в то время, зная то, что знаю сейчас! Слышать такое просто смешно, потому что на самом деле таким людям следовало бы сказать: „Если бы я только мог вновь ощутить жажду и радость жизни, что испытывал тогда!“
Я, в конце концов, понял, что в этом и есть значение жизни, и в осознании этого и почерпнул ту самую жажду и радость. Можно прожить короткую жизнь в двадцать лет полнее и радостнее, чем целые столетия, когда глаза потуплены и опущены плечи.
Вспоминаю наш первый совместный бой с Вульфгаром, когда я, улыбаясь и чувствуя себя переполненным жаждой жизни, вступил в схватку, несмотря на то, что нам противостояли страшные гиганты с перевесом в численности и силе! Странно, что со временем эта жажда жизни уменьшилась.
Мне потребовалось мною времени, пришлось пережить горькие утраты для того, чтобы понять неправильность такого отношения. Чтобы вновь очнуться для жизни, наслаждаться красотой вокруг и испытывать восторг от собственного существования, мне прежде пришлось неразумно уступить хрустальный осколок Джарлаксу, наконец, завершить (надеюсь, навсегда) наш спор с Артемисом Энтрери и вернуться в Долину Ледяною Ветра.
Само собой, тревога и переживания никуда не деваются. По-прежнему Вульфгара с нами нет, мы не знаем, где он, и я беспокоюсь за его здоровье и жизнь. Но я смирился с тем, что он выбрал такой путь, – именно ради того, чтобы сохранить свою жизнь и здоровье, ему нужно было оставить нас. Мне остается только мо лить небо, что когда-нибудь наши дороги вновь пересекутся и он вернется домой. Я надеюсь, что до нас наконец дойдут какие-нибудь вести о нем и либо наши опасения развеятся, либо нам придется собираться в путь, чтобы спасать его.
Но теперь я могу терпеть и надеяться на лучшее, поскольку, без конца тревожась о своем друге, я разрушаю собственную жизнь.
А этого я не сделаю.
В мире слишком много красоты.
В мире слишком много чудовищ и негодяев.
И столько интересного.
Дзирт До'Урден
Глава 1. СПИНА К СПИНЕ
По плечу Кэтти-бри, щекоча голую руку, рассыпались белые волосы Дзирта, а ее собственная золотистая грива разметалась по груди дроу.
Они сидели на берегу Мер Дуалдон, самого большого озера в Долине Ледяного Ветра, спина к спине, и глядели в марево летнего неба. Низко над горизонтом медленно скользили белые облачка, и их пушистые бока казались еще мягче в сравнении с резки ми силуэтами стервятников, во множестве круживших под ними. Но друзья рассматривали облака, а не птиц.
– Вон то похоже на костолобую форель, попавшую на багор, – заметила Кэтти-бри об одном облаке необычной формы – слегка вытянутом и изогнутом, вслед за которым тянулась длинная тонкая белая линия.
– Как это у тебя получается? – со смехом спросил темный эльф.
Кэтти-бри чуть обернулась, чтобы взглянуть в сиреневые глаза темнокожего друга.
– А как у тебя не получается? – в свою очередь спросила она. – Что может быть проще?
Дзирт снова рассмеялся, но не столько словам, сколько тому, как они были произнесены. Сейчас они вновь жили вместе с дворфами из клана Боевого Топора на рудниках вблизи Десяти Городов, и сильный акцент и грубоватые интонации языка дворфов вновь отчетливо проявлялись в речи девушки.
Дроу тоже чуть повернул голову, и их глаза оказались совсем близко. Дзирт различил в глубине ее зрачков особое мерцание – искорки благодушия и счастья, появившиеся там лишь недавно, после долгих месяцев отсутствия Вульфгара, и сейчас этот счастливый взгляд был гораздо более определенным, чем раньше. Дзирт снова со смехом перевел взгляд на небо.
– Твоя рыбка вырвалась, – объявил он, поскольку ветер разрушил длинный след за большим облаком.
– Все равно это рыба, – с обидой, притворной конечно, возразила Кэтти-бри.
Дзирт с улыбкой промолчал.
* * *
– Ты набитый дурак! – брызгая слюной, бушевал Бренор Боевой Топор. Дворф с силой топнул ногой, обутой в тяжелый сапог, и водрузил себе на голову однорогий помятый шлем, из-под которого во все стороны топорщилась густая огненно-рыжая шевелюра. – Я тут думаю, что у меня в Совете теперь есть сторонник, а ты что делаешь? Позволяешь этому Кемпу из Таргоса устанавливать цены, даже не поторговавшись!
Хафлинг Реджис, нянчивший раненую руку, по страдавшую в последнем походе, и заметно похудевший, ответил, пожав плечами:
– Кемп из Таргоса говорит только о ценах на руду для рыбаков.
– Можно подумать, рыбаки покупают много руды! – взревел Бренор. – Какого черта я вернул тебя в Совет, Пузан, если ты только осложняешь мне жизнь?
Реджис постарался спрятать улыбку. Он едва удержался, чтобы не напомнить товарищу, что вовсе не Бренор вернул его в Совет, а жители Одинокого Леса упросили его стать их новым представителем, поскольку прежний окончил свои дни в брюхе йети.
– Рыбаки, – раздраженно повторил дворф и сплюнул прямо под босые волосатые ножки хафлинга.
Хафлинг ласково улыбнулся и чуть отступил. Бренор из тех собак, что лают, да не кусают, и Реджис понимал, что вскоре он забудет об этом – едва лишь на горизонте замаячит новая катастрофа. Бренор Боевой Топор просто чрезвычайно легко распалялся.
Дворф все еще продолжал ворчать, когда они, свернув по тропинке, внезапно увидели Кэтти-бри и Дзирта, сидящих на мшистом берегу, наслаждающихся присутствием друг друга и погруженных в созерцание об лаков. Реджис невольно затаил дыхание, предполагая, что Бренор, увидев свою драгоценную доченьку в столь близком соседстве с Дзиртом, – собственно, все равно с кем, – начнет рвать и метать, но дворф только потряс косматой головой и стремительно направился в другую сторону.
– Тупой эльф, – бормотал он себе под нос, когда Реджис наконец нагнал его. – Неужели нельзя просто поцеловать девчонку – и дело с концом?
– Откуда ты знаешь, что он этого еще не сделал? – спросил хафлинг, широко ухмыляясь. Щеки Бренора тут же запылали почище огненной бороды.
А хафлинг, само собой, поспешил отскочить подальше от тяжелой руки короля дворфов. – Однако Бренор, бормоча проклятия и низко склонив голову, потопал прочь. Реджис изумленно спрашивал себя, как можно так грохотать сапогами по земляной тропинке, заросшей мягким мхом.
* * *
Стоявший в Зале Совета Брин Шандера деловитый гул ничуть не удивлял Реджиса. Он старался внимательно следить за слушаниями, которыми руководил старейшина Кассиус, самый уважаемый из предводителей Десяти Городов. Каждый из Десяти Городов управлялся независимо, но когда затрагивались общие интересы, решения принимались Советом, куда входили представители всех городов, но заслуги Кассиуса перед этой землей были столь велики, что он больше не представлял конкретный город, даже его родной Брин Шандер, самый крупный из Десяти Городов. Это, разумеется, не понравилось Кемпу из Таргоса, второго по величине города. Между ними часто возникали споры, теперь же авторитет Кассиуса заметно вырос, от Брин Шандера был назначен новый представитель, и Кемп остался в меньшинстве.
