– Нет, эти тупицы ни за что не объединятся.
– Все возможно, если твои дворфы попытаются их убедить.
– Нет, – проворчал Бренор. – Но если они выступят единым фронтом, мы будем драться на их стороне, и тогда мне жаль несчастных варваров! Иди, говори с ними, если хочешь. Я от души пожелаю тебе удачи, но мы их увещевать не будем! Поглядим, хватит ли ума у этих рыболовов.
Дзирт лишь горько усмехнулся. Обоим было известно, что мало того, что эльфу никто не поверит, – его, скорее всего, даже и слушать не станут. Разве только в Одиноком Лесу, да и то лишь потому, что там их друг Реджис занимает почетный пост выборного представителя. Бренор заметил, как сник эльф; ему тоже стало грустно, хотя он и видел, что Дзирт старается не подавать вида.
– Люди обязаны тебе столь многим, что даже неспособны это осознать, – сказал дворф и повернулся к другу.
– Они так не считают.
Бренор покачал головой.
– Тогда какое тебе до них дело? – вспылил он. – Вечно ты заботишься о тех, кому на тебя наплевать. Или, может, ты в долгу перед ними?
Не зная, что ответить на это, Дзирт лишь пожал плечами. Когда он только пришел на эту землю, единственным, кто встретил его приветливо, был Реджис. Дзирт частенько сопровождал хафлинга в полных опасности поездках в Брин Шандер, когда Реджис отправлялся в столицу по торговым делам или на заседания Совета. Да они и познакомились в тундре. Реджис тогда, помнится, попытался удрать от Дзирта, который слыл жутким монстром. К счастью для обоих, Реджис оказался хафлингом, а этот народ отличался на редкость доброжелательным нравом и способностью думать самостоятельно. Они быстро подружились.
Но до сих пор Реджис и дворфы оставались здесь единственными, кто считал эльфа своим другом.
– Я и сам не знаю, какое мне дело до всей этой истории, – честно признался эльф. – Возможно, их судьба волнует меня потому, что я стараюсь не быть похожим на своих соплеменников, – пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Бренору. – А может быть, это из-за того, что я и впрямь не такой, как другие эльфы. Может быть, вы, живущие на поверхности, мне ближе, чем собственный народ… На это мне, по крайней мере, очень хотелось бы надеяться. Я не могу оставаться безучастным. И согласись, что в этом ты не очень отличаешься от меня, Бренор Боевой Топор. Лишись мы этого чувства – и наша жизнь опустеет…
Бренор недоверчиво покосился на эльфа.
– Возможно, ты не хочешь признаться в этом мне, однако себя-то не обманешь.
– Бах! – фыркнул Бренор. – Конечно же, их судьба меня волнует. Надо же моему народу с кем-то торговать!
– Не упрямься, – улыбнулся Дзирт. – А Кэтти-бри? – продолжал он. – Что ты скажешь о девочке, осиротевшей несколько лет назад после одного из набегов варваров на Термалэйн? Кто взял ее к себе и растит как собственную дочь? – Бренор был несказанно рад тому, что ночная тьма скрывает румянец, густо заливший его щеки. – Она ведь все еще живет у тебя, хотя запросто могла бы вернуться к людям. Может, все дело в том, что ты продолжаешь заботиться о ней, а, суровый дворф?
– Ладно, закрой рот, – проворчал Бренор. – Девчонка просто прислуживает в моем доме, мне действительно легче управляться с хозяйством, когда она рядом. Только не пытайся выдавить из меня слезу напоминаниями о том, что я когда-то позаботился о ней!
– Упрямый болван! – снова сказал эльф, на этот раз громче, чем в первый раз. Теперь у него оставался последний аргумент. – А как тогда насчет меня, а? Ведь дворфы обычно не очень-то жалуют даже светлых эльфов, не говоря уж о темных. Чем ты объяснишь дружеские чувства ко мне? Ведь я не могу ничего предложить тебе взамен, кроме собственной дружбы. Так какое тебе дело до меня?
– Ну… ты порой приносишь интересные новости и… – Поняв, что Дзирт все-таки загнал его в угол, Бренор умолк на полуслове.
И эльф не стал продолжать разговор.
Друзья молча смотрели, как один за другим гаснут огни Брин Шандера.
Несмотря на свою внешнюю суровость, Бренор был тонко чувствующей натурой и в душе не мог не признать, что кое в чем эльф прав: ему действительно была небезразлична судьба людей, живших на берегах трех озер.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросил он после долгого раздумья.
– Я намерен предупредить их, – ответил Дзирт. – Мне кажется, что ты, Бренор, несколько недооцениваешь своих соседей. На самом деле они сделаны не из такого мягкого теста, как это может показаться на первый взгляд.
– Согласен, – сказал дворф. – Но мне не по душе их нрав. Не проходит и дня, чтобы на озерах не вспыхнула потасовка. И все из-за какой-то вонючей рыбы. Они отсиживаются за стенами городов, а гоблины, пользуясь этим, легко расправляются с жителями мелких деревень! Пусть сначала они докажут, что способны драться за общее дело!
Дзирт не мог не признать, что Бренор на редкость точно описал повадки рыбаков. В последние несколько лет костяная форель ушла на глубины, ее стало гораздо труднее добывать, и между людьми развернулось острейшее соперничество. Города находили общий язык с превеликой неохотой, ведь каждый только и мечтал о том, чтобы обставить соседей.
– Через два дня в Брин Шандере состоится Совет, – сказал Дзирт. – Я уверен, что время еще есть. Хотя промедление смерти подобно, однако я не думаю, что нам удастся свести представителей городов хотя бы днем раньше. Да к тому же нужно время, чтобы как следует растолковать Реджису, как убедить остальных выборных: ведь именно им предстоит взвалить на себя бремя командования армией.
– Это Пузатый-то их убедит? – фыркнул Бренор, назвав Реджиса шутливой кличкой, которой некогда наградил его за неуемный аппетит. – Да ведь он заседает в Совете лишь для того, чтобы лишний раз хорошенько набить брюхо! Они прислушаются к его словам не больше, чем к своим собственным, эльф!
– Ты недооцениваешь хафлинга даже больше, чем обитателей Десяти Городов, – заметил Дзирт. – Не забывай, что у него есть камень.
– Бах! Искусно ограненная безделушка, и не больше того, – настаивал Бренор. – Я видел его не раз, но он никак на меня не повлиял.
– Волшебство – крайне тонкая штука и, возможно, недостаточно мощная, чтобы проникнуть под твой крепкий череп, – расхохотался Дзирт. – Но рубин действительно таит в себе самую настоящую магию. Я ясно вижу это, и мне известна история камня. С его помощью Реджис способен воздействовать на Совет в гораздо большей степени, чем ты можешь допустить. Не будем терять надежду, тем более что некоторые из членов Совета могут выступить против союза либо в силу своего дурацкого, самонадеянного стремления к полной независимости, либо полагая, что набеги варваров на соседние города пойдут на пользу их собственным общинам. Брин Шандер, конечно, ключевой город, но столица с большей охотой заключит союз, если сначала это сделает, например, Таргос.
– Думаю, что Истхейвен не останется в стороне, они всегда были сторонниками объединения.
