Несмотря на хваленую «цивилизаторскую миссию» британцев – в 1930-х годах британский представитель в регионе красноречиво расписывал сложный процесс, как он выражался, «модернизации застрявшего в VII веке народа»43, – колониальная держава мало что делала для развития Дубая. Пока Бомбей перестраивался как образцовый современный город, Дубай прозябал, не имея денег ни на инфраструктурные проекты вроде строительства шоссе и железных дорог, ни на социальные, вроде открытия школ и больниц. В Бомбее британцы построили великолепный университет, но в Дубае они не основали даже школы. Дубай рассматривался как младший партнер в империи, как скромное обрамление индийской жемчужины. Здесь не было даже собственной валюты, а в качестве платежного средства использовалась имперская индийская рупия. Пока военные конфликты не мешали торговле, колониальные власти практически не обращали на Дубай внимания.
Дубай мало что значил для англичан, однако имел большое значение для своего региона. В 1900 году, когда персидские власти повысили портовые сборы, правитель Дубая шейх Мактум бен Хашер обнулил в своем городе налоги и пошлины и отменил все ограничения на торговлю. Вскоре персидские купцы перебрались на противоположный берег Залива и заполонили город. Городская структура Дубая стала идеальным отражением его имени. По обеим сторонам бухты выросли «два дома»: один берег стал арабским районом, на другом селились персы и индийцы. Сегрегационные нормы давали арабам преимущество: им позволялось жить, где заблагорассудится, тогда как индийцам запрещалось селиться на арабской стороне.
Вскоре Дубай стал ведущим торговым центром Персидского залива. Посетивший город в 1908 году британский путешественник писал, что население Дубая составляло 10 тысяч человек, прибывших сюда из самых разных уголков Ближнего Востока и Южной Азии. Основной отраслью экономики была торговля: в городе было два базара, четыре сотни лавок, 385 лодок для рыбной ловли и добычи жемчуга, 380 ослов, 960 коз и 1 650 верблюдов44. Британец приходил к выводу, что «Дибай [sic] ведет изрядную торговлю, которая быстро расширяется, в основном за счет просвещенной политики покойного шейха Мактума и строгости шахской персидской таможни на противоположном берегу Залива»45.
Ничем не привязанные к городу, люди стекались в Дубай только тогда, когда он сулил им экономические возможности. В начале ХХ века мода на жемчужные ожерелья принесла на берега Залива несметные богатства; на его теплом мелководье можно было отыскать самый крупный жемчуг в мире. Не упускавшие выгоды бомбейские торговцы взяли за правило ежегодно отправляться в Дубай за ценным грузом, чтобы уже из родного города контролировать мировой рынок жемчуга. Масштабы бума были таковы, что этот промысел вскоре составлял 95 % экономики княжеств Персидского залива46. Однако, когда японцы, вместо того чтобы полагаться на капризы природы, научились выращивать жемчуг, вставляя в раковины песчинки, доходы в регионе резко пошли на спад. В довершение всего биржевой крах 1929 года обрушил западные экономики, после чего спрос на предметы роскоши почти иссяк. Иностранцы, которые сделали Дубай центром жемчужной лихорадки, отправились домой, а сам город, казалось, был обречен вернуться в привычное состояние многовекового застоя.
Удача вернулась в Дубай благодаря проблемам в других местах. Снова и снова город обращал свое местоположение посреди беспокойного региона – политически нестабильный Ближний Восток, нищее население соседних южно-азиатских стран – в выгодный актив. Неколебимая власть семьи Аль-Мактум и ее основанная на старинных портовых традициях приверженность к либеральной экономической политике сделали Дубай островком стабильности и процветания.
Первая большая волна мигрантов с коммерческими задатками пришла в Дубай из недавно обретшей независимость Индии, и в частности из Бомбея – главного экономического центра страны. После предпринятой Неру национализации крупных предприятий и установления драконовского режима лицензионного раджа, множество индийских предпринимателей перебрались в Дубай. Поскольку по новому антимонопольному законодательству текстильные фабрики Бомбея могли продавать в Индии лишь ограниченный объем своей продукции, ее излишки тоже отправлялись в Дубай, откуда расходились по всему региону и за его пределы. Со временем город превратился в своего рода параллельный Бомбей: индийские предприниматели выходили отсюда на мировые рынки вопреки воле собственного правительства, которое делало ставку не на внешнеторговые связи, а на экономическую самодостаточность. Именно дубайские индийцы стали импортерами ведущих японских компаний по производству электроники вроде Sony, NEC и JVC, на продукцию которых в Индии накладывались неподъемные торговые пошлины. Начатые по особому указу шейха и завершенные в 1961 году работы по углублению дна бухты позволили заходить в порт кораблям большего водоизмещения и тем самым укрепили связи Дубая с региональными торговыми посредниками: теперь, помимо выгодных экономических условий, город предоставлял им и инфраструктуру, необходимую для международной торговли.
Многие индийские коммерсанты использовали Дубай в качестве ворот на открытые мировые рынки, но другие рассматривали его как базу для ведения незаконного бизнеса внутри собственной страны. Когда правительство Неру ввело налог на драгоценные металлы, цены на золото в Индии в два раза превысили мировые47, а его контрабанда стала одной из крупнейших отраслей экономики Дубая. В то время как Бомбей был фактически вытеснен с мирового рынка золота, крошечный Дубай стал вторым по величине покупателем этого металла на британских биржах, уступая лишь богатому, производящему огромное количество предметов роскоши соседу Великобритании – Франции48. Разумеется, эмират в Персидском заливе был просто прикрытием для Бомбея, куда и направлялась большая часть этого золота и где оно продавалось на черном рынке с огромной наценкой. Незаконный импорт золота в Индию контролировали бомбейские криминальные авторитеты. Под покровом ночи корабли одновременно отплывали из Дубая и Бомбея, чтобы, встретившись посреди Аравийского моря, обменять пачки наличных на золотые слитки.
Стоило индийским коммерсантам прочно обосноваться в Дубае – неважно, в легальном бизнесе или в теневой экономике – за ними потянулись индийские юристы, бухгалтеры и прочие специалисты. Индийцы победнее приезжали в Дубай в качестве водителей, продавцов или парикмахеров, и их заработная плата была тут заметно выше, чем на родине. К концу 1960-х годов каждую неделю на Аравийский полуостров прибывало около тысячи выходцев из Южной Азии, и большая часть из них оседала в Дубае49. К 1970 году иностранцы составляли больше половины населения Дубая, а самыми крупными были общины выходцев из Ирана, Пакистана и Индии50.
Династия Аль-Мактум всегда рассматривала Дубай как торговый порт, но с ускорившимся в 1960-х годах притоком гастарбайтеров – неграждан, присутствие которых было обусловлено наличием конкретного рабочего места, – шейх Рашид, занявший престол после смерти отца в 1958 году, воспользовался возможностью превратить свою столицу в по-настоящему современный город. Будучи еще наследным принцем, он занялся своим первым крупным строительным проектом: углублением дна бухты. Считая вложения в инфраструктуру самой выгодной инвестицией и нуждаясь в кредитах для получения долгосрочной выгоды, Дубай одолжил деньги на эти работы у соседнего Кувейта, богатство которого росло на глазах после того, как на его территории были обнаружены огромные запасы нефти. Но в окончательном виде идея Рашида о создании современного Дубая сложилась только после его поездки по Западной Европе. Этот первый в его жизни визит за пределы стран Залива состоялся в 1959 году и, начавшись в Риме, достиг кульминации в Лондоне – столице империи, которая официально по-прежнему контролировала Дубай. Принц, который вырос в расположенном вокруг песчаного двора «дворце» с балками из грубо отесанных бревен и крышей из сухих пальмовых листьев, оказался в городе, где даже беднейшие обитатели муниципальных многоквартирных домов имели водопровод и электричество. Обычным пассажиром он катался на лондонском метро и бродил по улицам, рассматривая великолепные городские сооружения. Его высочество поразил современный мегаполис – богатый и многонациональный мировой центр, расположенный на острове, связанном с остальным миром только морским и воздушным сообщением.
