В общественных и гуманитарных науках широко распространено представление о том, что человечек «порочен по самой своей природе». Я верю, что оно неправильно. Эта идея основана на религиозной догме о первородном грехе, перенесена в массовую культуру XX века Фрейдом и подкреплена двумя мировыми войнами, Великой депрессией, холодной войной и множеством примеров массового геноцида. Эта идея подразумевает, что добродетель, благородство, смысл и позитивные намерения в целом можно назвать артефактами или компенсацией истинной природы человека: эгоизма, алчности, равнодушия, коррупции и жестокости. Единственная причина, по которой я сейчас сижу перед компьютером и пишу этот текст, а не бегаю по улицам, насилуя и убивая, заключается в том, что я «компенсирован» – то есть успешно вытеснил эти фундаментальные разрушительные импульсы в бессознательное.
Эта идея пользуется большой популярностью и в религиозном, и в научном мире. Но до сих пор нет никаких свидетельств, никаких данных, побуждающих нас верить, что благородство и добродетель тем или иным образом основаны на недобрых побуждениях. Напротив, я верю, что эволюция ценит и позитивные, и негативные качества; чтобы выжить в одних условиях, нужны нравственность, сотрудничество, альтруизм и добрая воля. В других – готовность убивать, воровать, обманывать и проявлять жестокость.
Более правдоподобна в сравнении с концепцией «порочности» человеческой природы двуаспектная теория. Она заключается в том, что добродетели и достоинства точно так же свойственны человеку, как и отрицательные качества, а негативные побуждения и эмоции возникли в процессе естественного отбора. В конце концов, эволюция действует посредством двух процессов. С одной стороны, в борьбе за выживание, в этой игре с нулевой суммой (где проигрыш одного игрока равнозначен выигрышу другого), необходимы негативные эмоции – тревога, гнев и печаль. С другой стороны, сексуальный отбор – вовсе не обязательно игра с нулевой суммой (где выигрыш одного игрока не обязательно означает проигрыш другого), он подкрепляет добродетели и требует позитивных эмоций. Две эти взаимодействующие системы соседствуют друг с другом в нашей центральной нервной системе. Их пробуждают (с одной стороны) лишения и трудности или (с другой стороны) изобилие и возможность расти и развиваться.
Нейл Гершенфельд
Нейл Гершенфельд – физик, руководитель Центра битов и атомов Массачусетского технологического института, исследующего границы между физической и компьютерной науками, от молекулярных квантовых вычислений до цифровых технологий в производстве. Автор книги «Революция на вашем столе – от персональных компьютеров к персональному производству».
Во что я верю, хотя не могу этого доказать?
В прогресс.
Организация, в которой я работаю, пытается понять, как устроен мир, и применить это понимание на практике. Ее действия основаны на том убеждении, что она следует благим целям. Но чтобы поверить, что после нас этот мир станет лучше, нужно нечто вроде «прыжка веры» – до сих пор мы наблюдаем, что достижения технологий оказывают неоднозначное влияние на развитие человечества.
Естественно, я рассматриваю этот вопрос с точки зрения технологий. Моя нынешняя страсть – разработка инструментов для индивидуального производства на основании аддитивной цифровой сборки. Она позволит пользователям самостоятельно находить применение передовым технологиям. Возможно, в результате мы станем производить больше хороших вещей, чем плохих, но пока это лишь предположение. Однако накопленный человечеством опыт показывает, что демократия эффективнее монархии. Точно так же моя вера в светлое будущее основана не на технократии, а на возможности для всех свободно заниматься творчеством и изобретать.
Михай Чиксентмихайи
Михай Чиксентмихайи – профессор школы менеджмента Друкера Клермонтского университета, директор его Центра исследований качества жизни. Среди его книг – бестселлер «Поток: психология оптимального переживания»
[32], «Эволюция личности» (The Evolving Self), «Творчество» (Creativity) и «Бизнес во благо» (Good Business).
Я не могу доказать почти ничего, во что верю. Я верю, что Земля круглая, но не могу этого доказать. Точно так же я не могу доказать, что она вращается вокруг Солнца или что на голой смоковнице в саду через несколько месяцев появятся листья. Я не могу доказать существования кварков или что когда-то произошел Большой взрыв – все эти предположения, как и миллионы других, основаны на вере в знания тех, чьи доказательства я готов принять в надежде, что они тоже готовы принять на веру несколько скромных идей, которые удастся доказать мне самому.
Но теперь, прочитав ответы других участников, я понимаю, что все остальные неявно верят, что слово «вы» в предложении «Во что вы верите, хотя не можете доказать?» относится не к отдельным участникам, но ко всему научному сообществу. На самом деле оно означает не «вы», а «кто-либо». Это поняли все участники дискуссии, и это представляется мне важным достижением, слиянием личного с коллективным – а этого могут добиться только великие религии и мощные идеологические системы, да и то не всегда.
Итак, во что я верю, чего никто не может доказать? Таких вещей немного, хотя я верю в эволюцию, в том числе в эволюцию культуры. Это означает, что я склонен верить в древние представления о добре и зле, о святости и богохульстве, о том, что важно, а что – нет. И не потому, что их нетрудно доказать, а потому, что они прошли проверку временем и в разных ситуациях и, следовательно, достойны веры.
Что же касается будущего, я последую примеру осторожных синоптиков: «Завтра будет прекрасный день, если не пойдет дождь». Я вижу, что мы способны на самые прекрасные достижения – в сознании людей, в мировой солидарности, в знаниях и этике. Но также я вижу не меньше тенденций, ведущих в противоположном направлении: это примитивизация культуры, сведение ее к самым простым общим знаменателям, поляризация власти и веры, увеличение разрыва между богатыми и бедными. Надеюсь, у нас пока еще достаточно времени и возможностей, чтобы понять, какие политические решения ведут к тем или иным последствиям. Надеюсь, человечеству хватит воли и смелости выбрать более обнадеживающие альтернативы.
