Вечное очарование
В 1980 г. вблизи небольшого городка Трес Баррас на юге Бразилии местный крестьянин, работая на участке земли, отвоеванном у джунглей, увидел, что из грязи торчит блестящий золотой самородок. Он продал самородок в соседнем городе, и весть об этом быстро распространилась по окрестностям. Вскоре 10 000 золотоискателей-garimpeiros появились вблизи фермы в надежде найти что-нибудь для себя. Быстро строились временные поселения, подобные тем, что возникали во времена золотой лихорадки в Калифорнии. Рабочие жили в нечеловеческих бытовых условиях. Воровство, проституция и грабежи стали обычным явлением. В 1979–1980 гг. объем добываемого золота в Бразилии вырос более чем вчетверо, до 37 тонн, во многом благодаря месторождению в Трес Баррас [35].
В 1986 г., когда фотожурналист Себастиро Сальгадо прибыл в Трес Баррас, ныне называемый Серра Пелада, городок выглядел уже гораздо лучше. Территория месторождения была разбита на небольшие участки, на каждом трудилась небольшая бригада рабочих. Владелец участка платил рабочему всего 20 центов за каждый пятидесятикилограммовый мешок грунта, поднятого на поверхность. Когда на участке обнаруживалось золото, каждый рабочий получал право выбрать один из мешков. «Внутри они могли найти богатство и свободу, – писал Сальгадо. – Их жизнь – непрерывная череда спусков в шахту и подъемов наверх с мешком земли и надеждой на золото» [36]. Шахта вырыта в тяжелом грунте, а значит, механическое оборудование использовать невозможно. На фотографиях Сальгадо запечатлел рабочих, похожих на муравьев: они карабкаются вверх по лестницам, установленным вдоль ненадежных стенок шахты. Кажется, черно-белые снимки сделаны в давнюю эпоху; показанное на них больше напоминает добычу золота испанскими конкистадорами, чем сцены из современной жизни. Золото помогает поддерживать развитие экономики, но слишком часто обеспеченные им преимущества сосредоточены в руках немногих влиятельных людей. В Серра Пелада несколько богатых землевладельцев долгое время забирали себе львиную долю доходов, а затем, когда в 1992 г. шахта закрылась, оставили тысячи рабочих без средств к существованию [37].
Использование людьми золота не сильно изменилось со времен фараонов, индейцев муиска или ренессансной Венеции. Во все эпохи золото использовалось в ювелирных украшениях и в качестве средства сбережения богатства, символизируя власть и безопасность. Во времена процветания богатство выставляется наружу, и монеты легко переходят из рук в руки; в беспокойные времена золото припрятывают. В эпоху широкого распространения международного золотого стандарта в конце XIX в. значительная часть золота размещалась в подземных хранилищах в виде слитков. В 1930 г. Кейнс так рассуждал об исчезновении золота: «[Оно] больше не переходит из рук в руки, и жадные пальцы людей больше не касаются благородного металла. Маленькие домашние божки, обитавшие в кошельках, чулках и оловянных коробках, в каждой стране были проглочены одним золотым идолом, который живет под землей и никому не виден. Золото вышло из поля зрения и вернулось обратно вглубь земли. Но, перестав видеть богов, шествующих по планете в желтых доспехах, мы начинаем рассуждать о них рационалистически, и вскоре от них ничего не остается» [38]. Кейнс предсказывал, что золото утратит иррациональное очарование. Но недавняя история свидетельствует об обратном. В августе 2011 г., вскоре после финансового кризиса 2008 г., цена золота достигла рекордного значения в 1900 долл. за унцию, то есть за четыре года выросла более чем вдвое.
Чтобы извлечь золото из земли, шахтерам всегда приходилось вгрызаться глубоко в землю. Я впервые посетил шахту в Бингхем Кэньон, где добывались золото и медь, в 1986 г., когда она принадлежала British Petroleum. Шахта шириной 4,4 километра и глубиной 1,2 километра – самое большое рукотворное отверстие на поверхности Земли. Ее вырыли с помощью оборудования, которое заставило меня почувствовать себя муравьем среди великанов. В то время медь стоила настолько дешево, что только золото обеспечивало безубыточную работу шахты. Южноафриканский золотой рудник Тау Тона, расположенный на уровне четырех километров ниже поверхности земли, – самое глубокое горнодобывающее предприятие в мире. Извлекаемая из него горная порода содержит лишь мельчайшие частицы золота. Каждый год в рудниках Южной Африки добывают 500 тонн золота, для чего требуется поднимать на поверхность и измельчать миллионы тонн горной породы. Ценой огромных издержек мы извлекаем золото из глубин – только для того, чтобы снова упрятать его под землю в виде слитков.
Очарование золота вечно, и мы продолжаем относиться к нему почти с религиозным благоговением. К нему не привязана никакая валюта, и оно никак не облегчает торговлю, но мы по-прежнему хотим иметь его больше и больше. Оно все так же остается общемировым символом богатства и успеха. В попытках современной имитации Эльдорадо элегантные, загорелые женщины украшают себя золотыми украшениями; олимпийских чемпионов и нобелевских лауреатов награждают золотыми медалями; а во время венчания жених и невеста по-прежнему обмениваются золотыми кольцами. Наша вера в золото сохраняется; наши отношения с ним никогда не прекратятся [39]. Золото не исчезает, потому что не подвержено порче. Так где же сейчас золото фараонов и конкистадоров? Оно переплавлено и приняло иные формы. Обручальное кольцо на вашем безымянном пальце могло быть сделано из золота, добытого на шахтах Бингхем Кэньон или Тау Тона. Но вряд ли в нем есть хотя бы малая толика золотых россыпей Эльдорадо.
Серебро
Серебро впервые вошло в мою жизнь вместе с увлечением фотографией. В детские годы, проведенные в Сингапуре, я часто чувствовал себя одиноко: родители каждый день уезжали на работу, оставляя меня на попечение няни. То, что они оба работали, в 1950-х гг. выглядело необычно, а вот няня воспринималась как норма. Чтобы я не скучал, мне подарили фотоаппарат, и с тех пор всю мою жизнь длится роман с фотографией, благодаря которому серебро изменило мой мир, дав источник радости и способ изучать окружающую жизнь.
Задолго до изобретения фотографии серебро, подобно золоту, использовалось как средство накопления и символ богатства. Именно с этого я начну свой рассказ. В Южной Америке слухи о La Sierra de la Plata, Серебряных горах, распространялись среди конкистадоров вместе с возникшей чуть ранее легенде об Эльдорадо. Эти горы, как они слышали от индейцев, находятся в жаркой и засушливой области Чако Бореаль. Страдая от тяжелого климата и жестоко мучая местное население, испанские конкистадоры достигли горной области Кордильера Реаль. Их усилия оказались не напрасны, чего не скажешь об экспедициях, отправлявшихся на поиски Эльдорадо. Поднявшись на вершину высотой почти 5000 метров над уровнем моря, они увидели перед собой конус горы Серро де Потоси. Прокопав тонкий слой земли на склонах, они обнаружили: гора действительно состоит из серебра [1].
Серебряная гора
Приблизительно в начале XVI в., за несколько десятилетий до появления испанских конкистадоров на территории государства инков, император Уайна Капак (отец Атагуальпы, впоследствии предательски убитого конкистадорами) увидел идеальную коническую форму Серро де Потоси и почему-то сделал вывод, что она должна состоять из драгоценных камней и металлов. И оказался прав. Десятки миллионов лет тому назад вулканический материал, содержащий большое количество металлов, вырвался на поверхность земли в скальные разломы формировавшейся Серро де Потоси. Там он затвердел и образовал часто расположенные серебряные жилы. Скрытые под тонким слоем почвы на склонах горы, они не разрабатывались до появления государства инков. Согласно легенде, люди императора, начавшие раскапывать склон горы, внезапно услышали громкий голос, сказавший: «Бог приберег это для других, которые придут после вас» [2]. Они бросились наутек и дали горе название Потоси, что на языке куэкан означает «большой гром».
