У большинства людей на то, чтобы пересечь эту легендарную местность, уходит от недели до десяти дней. Так как в нашем распоряжении было две недели, мы попросили мою жену подбросить нас до Каратунка, захолустной деревушки, раскинувшейся на берегу реки Кеннебек в 61 км от Монсона и официального начала тропы. У нас было три дня на разминку и шанс пополнить запасы в Монсоне, прежде чем отправиться навстречу самым глухим лесам. На неделе я уже совершил небольшой поход на запад от озер Рэнджелей и Флагстаф перед самым приездом Каца, так что чувствовал, что смогу уверенно сориентироваться на местности. Но даже для меня этот поход стал настоящим шоком.
Первый раз за почти четыре месяца я нес на себе полный рюкзак. Я не мог поверить, что он настолько тяжел, не мог поверить, что однажды я уже проверил на себе, что это за тяжесть. Напряжение наступило сразу же и принесло с собой много неудобств. Но я хотя бы был в походе. Кац, как сразу стало заметно, был в этом деле новичком. На самом деле он был новичком, любившим отведать лишний блинчик за завтраком. От Каратунка нам предстоял долгий пологий подъем, растянувшийся на 8 км до большого озера Плезант-Понд. Это было легкой задачей, но я сразу же заметил, что Кац двигался с великой тщательностью и тяжело дышал, а на его лице легко читалось его настроение. Это был шок. Он словно непрерывно спрашивал: «Где это я?»
Когда я спросил Каца, как он себя чувствует, тот смог лишь удивленно произнести: «Боже!» А а когда он сбросил свой рюкзак со спины на первом привале после 45 минут ходьбы, то испустил лишь один сочный стон: «Чееееееееерт…», который получился запыхавшимся и глухим, как звук от взбитой подушки, на которую решили присесть. Полдень был сырым и грязным, и с Каца ручьями тек пот. Он взял бутылку воды и выпил почти половину. Затем бросил на меня неуверенный и отчаянный взгляд, вернул на место рюкзак и, не проронив ни слова, вернулся к своему долгу.
Плезант-Понд был прекрасным местом для отдыха. Появившись здесь, мы сразу услышали счастливые визги детей, плещущихся и купающихся где-то в ста ярдах от нас, хотя и не могли увидеть озеро из-за деревьев. Без их веселых возгласов мы бы и не узнали, что озеро было рядом, что еще раз напомнило, насколько густыми могут быть здешние леса. Чуть дальше возвышалась гора Мидд, которая составляла в высоту лишь 760 м, но шла под крутым углом и стала тяжким препятствием в жаркий день, когда наши нежные плечи тянули к земле набитые рюкзаки. Я безрадостно топал к вершине горы. Кац вскоре отстал и медленно шаркал позади.
Было уже за шесть часов, когда мы дошли до подножия горы с другой стороны и нашли подходящее место для палаток за заросшей, покинутой людьми лесовозной дорогой у местечка под названием Бейкер-Стрим. Я немного подождал Каца, а затем начал ставить свою палатку. Когда мой друг не появился через двадцать минут, я пошел его искать. Он отстал от меня почти на час. И когда я его обнаружил, то выражение на его лице было абсолютно пустым.
Я взял у него рюкзак и вздохнул. Я сразу понял, что тот был полупустым.
– Что случилось с твоим рюкзаком?
– О я кое-что выкинул, – грустно сказал он.
– Что именно?
– Да так, одежду и всякие штуки. – Казалось, что он не знает точно, расстраиваться ему или ощетиниться на меня. В итоге он решил попытаться ощетиниться и заявил:
– Во-первых, тот идиотский свитер. – После чего мы немного поспорили насчет важности шерстяных вещей.
– Но может стать холодно. Погода в горах очень изменчива.
– Да, конечно. Но сейчас август, Брайсон. Не знаю, заметил ли ты это.
В тот момент отвечать ему мне не было смысла. Когда мы дошли до нашего лагеря и он начал расставлять палатку, я заглянул в его рюкзак. Он выбросил почти всю свою запасную одежду и, кажется, добрую часть еды.
– Где орехи? – спросил я. – Где все твои упаковки салями?
– Нам это дерьмо не понадобится. До Монсона только три дня.
– Большая часть еды предназначалась для «Стомильной дали», Стивен. Мы не знаем, какие продукты можно найти в Монсоне.
– Ох. – Он изменился в лице. – Я думал, что этого слишком много для трех дней.
Я в отчаянии посмотрел в его рюкзак и затем оглянулся.
– Где твоя вторая бутылка воды?
– Я ее выкинул. – И он робко посмотрел на меня.
– Ты выкинул воду? – Это выходило за все рамки. Что точно нужно в походе в августе, так это вода.
– Она была тяжелой.
– Конечно, она была тяжелой. Вода всегда тяжелая. Но так уж случилось, что она еще и немного жизненно необходима. Ты так не считаешь?
Он беспомощно поморгал:
– Я должен был избавиться от тяжестей. Я был в отчаянии!
– Нет, ты просто был идиотом.
– Да, правда, – согласился он.
– Стивен, как бы я хотел, чтобы ты этого не делал.
– Я знаю, – пробормотал он, судя по всему, искренне раскаиваясь.
Пока Кац заканчивал возиться со своей палаткой, я пошел нафильтровать воды на утро. Бейкер-Стрим оказался настоящей рекой, широкой, чистой и не слишком глубокой. Она была прекрасна в тот летний вечер, а обрамлявшие ее берега деревья и мерцание последних лучей солнца на воде дополняли живописную картину. Присев у воды, я вдруг почувствовал, что нечто затаилось в лесу со стороны моего левого плеча. Тогда я быстро вскочил и заглянул за густую растительность у самого края воды. Один Господь ведает, почему мне так захотелось посмотреть туда, потому что я не мог ничего расслышать за мелодичным журчанием воды. Там примерно в пяти метрах в туманном предлеске стояла, как я предположил по отсутствию рогов, самка лося, испуганно глядевшая на меня. Видимо, она только подошла к водопою, когда почуяла мое присутствие, и теперь не знала, что делать.
Встреча в лесу с крупным диким животным всегда оставляет странное впечатление. Конечно, всем известно, что они должны обитать где-то здесь, но вы совсем не ожидаете встретить одного из них и уж точно не надеетесь оказаться так близко. А я был достаточно близко, чтобы рассмотреть насекомых, похожих на блох, которые кружились около головы самки. Мы глядели друг на друга с минуту, не зная, что делать. В этом моменте присутствовало очевидное и приятное чувство приключения, но также что-то более глубокое и таинственное – некое уважительное обоюдное понимание, которое устанавливается после продолжительного контакта глазами. Это ощущение было удивительно волнующим: будто бы мы приветствовали и осторожно оценивали друг друга. Очень медленно, чтобы не вспугнуть животное, я пошел за Кацем.
Когда мы вернулись, лосиха уже подошла к воде и пила в семи метрах вверх по течению от нас. «Ух ты!» – произнес Кац. Я с удовольствием отметил, что он тоже был взволнован. Лосиха подняла голову и взглянула на нас, рассудила, что мы не причиним ей вреда, и продолжила свое занятие. Мы наблюдали за ней еще пять минут, но нас замучили комары. Вернувшись в лагерь, мы почувствовали себя окрыленными. Это событие стало подтверждением того, что мы действительно были среди дикой природы: неплохое вознаграждение за день, полный тяжелого труда.
