Я снова поднялся к повороту к пруду Клауд, надеясь как никогда раньше, что увижу его рядом с моим рюкзаком и услышу какое-нибудь неожиданно смешное оправдание, к примеру, что мы несколько раз разминулись, как в дурацкой комедии: когда он увидел мой рюкзак, то отправился на мои поиски, а чуть позже я подошел к тому же месту и в замешательстве начал ждать его, а затем ушел и сам. Но я знал, что его там не будет. И его там действительно не было. Когда я вернулся, начинало темнеть. Я написал новую записку и на всякий случай придавил ее камнем прямо посередине тропы. Потом надел рюкзак и отправился к пруду, где нашел себе укрытие.
По иронии судьбы это было самым замечательным местом для стоянки, которое я видел на Аппалачской тропе, и я впервые ночевал без Каца. Пруд Клауд – это несколько сотен акров изумительно спокойной воды, окруженной глухим хвойным лесом, чьи острые верхушки вырисовывались на фоне бледно-голубого предзакатного неба. Местечко, которое я облюбовал для себя, находилось на ровной поверхности в 30–40 м от пруда и чуть возвышалось над ним. Оно было практически нетронутым. Рядом находилось отхожее место. Оно было почти идеально. Я бросил свои вещи на деревянную платформу для сна и пошел к берегу, чтобы профильтровать воду, чтобы мне не пришлось заниматься этим утром, затем снял свои боксеры и зашел в темную воду, чтобы помыться с помощью банданы. Если бы Кац был здесь, я бы не отказался поплавать. Я старался не думать о нем, потому что мне не хотелось представлять его потерянным и напуганным. В конце концов, я не мог ничего со всем этим поделать.
Вместе этого я присел на валун и начал смотреть на закат. Пруд был до боли прекрасен. Длинные лучи заходящего солнца осветили воду золотым сиянием. Две гагары проплыли к берегу, словно намереваясь прогуляться после ужина. Я еще долго наблюдал за ними и вспомнил кое-что из программы BBC, которую увидел некоторое время назад.
В ней говорилось, что гагары избегают общества друг друга. Но ближе к концу лета, прямо перед тем, как полететь обратно к Северному Атлантическому океану, они проводят несколько «собраний». Примерно дюжина гагар слетается со всех соседних прудов и плавает несколько часов вместе, просто так, чтобы побыть рядом друг с другом. Принимающая гагара проводит гостям гордый, но не слишком помпезный тур по своим владениям: сначала к своему любимому укромному местечку, затем, например, к любопытному пню, потом к зарослям водяных лилий. Кажется, что она говорит: «Вот здесь я люблю порыбачить ранним утром, а вот сюда мы хотим перенести наше гнездо в следующем году». Все остальные гагары следуют за ней с вежливым интересом. Никто не знает, что движет ими (но так же никто не знает, почему одно человеческое существо хочет показать другому свою отремонтированную ванну), или как им удается проводить такие сходки, но все они собираются вместе каждую ночь в определенное время на определенном озере, будто бы каждая из них получила приглашение: «У нас вечеринка!» Думаю, это замечательно. Я был бы еще счастливее, если бы не думал о Каце, бродящем в темноте в попытке найти озеро.
О, и кстати, гагары начали постепенно исчезать, так как озера, в которых они обитают, уменьшаются из-за токсичных дождей.
Эта ночь для меня была просто ужасной. Я проснулся раньше пяти часов и вернулся на тропу с первыми лучами солнца. Я продолжил свой путь на север в направлении, по которому, как мне казалось, должен был идти Кац. Меня не отпускала мысль, что я отправляюсь в самую глубь «Стомильной дали», что было не самой лучшей идеей, если учесть, что он мог все еще быть где-то поблизости. Было немного жутко осознавать, что я остался совершенно один где-то в непроходимой глуши. И эта мысль стала еще более пугающей, когда я второпях споткнулся при повторном спуске в безымянную долину и чуть не пролетел метров пятнадцать вниз, где меня ждала куча острых камней. Я очень надеялся, что поступаю правильно.
Даже на ровной территории у меня бы ушло три или даже четыре дня на то, чтобы добраться до моста «Эйбол» и общего лагеря. К тому времени, как я смогу предупредить местных работников, Кац находился бы один в лесу четыре или пять дней. С другой стороны, если бы я прямо сейчас развернулся и пошел в обратном направлении, то оказался бы в Монсоне на следующий день. Мне было просто необходимо встретить кого-нибудь, кто двигался на юг и мог бы сказать мне, видели ли они Каца, но на тропе никого не было. Я взглянул на часы. Конечно, никого здесь и быть не могло. Было лишь немного за шесть. В Чейрбек-Гэп в десяти километрах отсюда находилась еще одна стоянка. Я мог добраться до нее к восьми или где-то около того. Если бы мне посчастливилось, я даже встретил бы там кого-нибудь. Я отправился в путь с большей осторожностью и неприятным предчувствием.
Затем я вновь забрался на пик горы Форф, что с рюкзаком оказалось намного труднее, и спустился к долине позади горы. Через шесть километров после пруда Клауд я подошел к крошечной речке, которую даже назвать таковой было сложновато. На самом деле это был просто грязный ручей. На ветке около тропы на самом видном месте висела пустая пачка сигарет Old Gold. В жиже у упавшего дерева лежали три окурка. Судя по всему, он ждал меня на этом месте. Он был жив и не сошел с тропы, а пошел этим путем. Гора свалилась с моих плеч. По крайней мере, я шел в верном направлении. Пока он оставался на тропе, я мог нагнать его.
Через четыре часа я нашел Каца, сидящим на камне у поворота к пруду Уэст-Чейрбэк. Он задрал голову к солнцу, как будто работал над своим загаром. На нем виднелись глубокие царапины, его одежда была в грязи, но в целом он был в порядке. Он, конечно, был рад меня видеть.
– Брайсон, старый ты горец, какая прекрасная встреча! Где тебя носило?
– То же самое я хочу спросить у тебя!
– Кажется, я пропустил последний водопой?
Я кивнул. Он тоже закивал.
– Я знал, конечно. Через некоторое время я добрался до самого низа той высокой скалы и подумал: «Черт, где-то я напутал».
– Почему же ты не вернулся?
– Без понятия. Мне показалось, что ты должен был продолжить путь. Я очень хотел пить. Скорее всего, я немного растерялся, или у меня был солнечный удар. Мне чертовски хотелось пить.
– И что же ты сделал?
– Ну, я отправился вперед и думал, что скоро доберусь до какого-нибудь водоема, и наконец наткнулся на ручей.
– Где ты оставил сигаретную пачку?
– Ты увидел ее? Я так рад. Да, там я набрал воды с помощью банданы, как показывал Фесс Паркер на шоу Дэйви Крокетта.
– Предприимчиво.
Он принял комплимент кивком.
– Это заняло примерно час. Затем я прождал тебя еще час, покурил пару раз, и когда начало смеркаться, расставил палатку, перекусил и пошел спать. Этим утром с помощью банданы я нафильтровал еще воды и пришел сюда. Чуть подальше есть замечательный пруд, так что я подумал, что дождусь тебя там, около воды, и надеялся, что вскоре встречу тебя. Мне и в голову не приходило, что ты специально оставил меня, но ты такой лунатик… Я представил себе, как ты дойдешь до Катадина и только там поймешь, что меня нет рядом. – Он принялся имитировать меня: «Ох, что за чудесный вид, ты согласен со мной, Стивен? Стивен? Стивен? Ну куда же он запропастился?» – Он тепло улыбнулся мне: – Так что я очень рад, что встретил тебя.
