Если исходное состояние общества характеризуется низким уровнем криминальности и достаточной социальной защищенностью (нижняя кривая на левом рисунке), то ухудшение социальных условий должно приводить сначала лишь к небольшому росту доли уголовных элементов, но затем после достижения некоторого значения должна произойти резкая криминализация общества, причем она может быть обусловлена какими-то очень небольшими по масштабу событиями и изменениями в обстановке. И наоборот, если исходное состояние характеризуется довольно высоким уровнем криминальности (верхняя ветвь на левом рисунке), то даже существенное улучшение социальных условий (движение влево по оси абсцисс) лишь незначительно уменьшает долю криминальных элементов. Затем следует резкий спад к нижней ветви, социальные меры, которые раньше казались неэффективными, неожиданно приводят к значительному улучшению обстановки.
Ормерод подчеркивал, что, несмотря на упрощенность модели, получаемые с ее помощью результаты могут иметь важное значение, поскольку обнаруживают неочевидный факт: борьба с преступностью может и должна иметь две разные конкретные формы в зависимости от предыстории рассматриваемой социальной структуры. Либеральные политики настаивают на том, что с преступностью необходимо бороться увеличением уровня жизни. Но если общество находится на высококриминальной ветви, да еще в «бедной» ее части, меры по борьбе с бедностью сами по себе не принесут большого эффекта, к вящей славе консерваторов, которые с самого начала говорили об этом. Но если общество находится вблизи области резкого спада высококриминальной ветви, даже небольшие улучшения могут привести к большим социальным последствиям, переводя систему на нижнюю ветвь с резким сокращением преступности.
Интересно, что примерно такая же картина возникает при изучении зависимости степени криминализации общества от строгости законодательства при фиксированных социальных условиях. В этой модели жесткость наказания меняется пропорционально числу преступников в обществе, и парадоксальным образом мы вновь получаем две ветви развития. Как и в предыдущем случае, на концах кривых возникают возможности резкого изменения поведения системы в целом при очень незначительном изменении регулируемого параметра (рис. 13.5,6). Для такой системы тоже невозможно принять однозначное решение об ужесточении или смягчении уголовного законодательства, так как эффективность такой политики зависит от предыстории социальной структуры.
Кроме того, из результатов Ормерода можно выудить еще кое-что интересное. Когда-то в молодости я почти три года занимался построением кривых типа показанных на рис. 13.5. Эти графики не имели никакого отношения к анализу преступности, а представляли собой стандартные термодинамические диаграммы, описывающие процессы превращения жидкости в газ и обратно. Изменяя давление во флюиде, исследователи постоянно сталкиваются с двойственностью поведения физических систем (рис. 13.6), при определенных давлениях флюид как бы «выбирает», становиться ли ему жидкостью или газом. При этом, как показано на рис. 13.6, мы вновь получаем две ветви решения, представляющие собой пологие кривые с небольшими подъемами или обрывами на краях. Общее сходство этих диаграмм с кривыми Ормерода представляется очевидным, так что модель преступности — просто аналог фазового перехода первого рода.
Давление
Рис. 13.6. Диаграммы фазового перехода первого рода между жидкостью и газом показывают, что испарение или конденсация могут происходить неожиданно при очень небольших изменениях давления. Каждое состояние может существовать и метастабильно (ниже критической точки) до тех пор, пока соответствующие ветви не соединятся в так называемой спинодальной точке (см. гл. 12).
Напомню, что фазовые переходы происходят скачкообразно при изменении движущей силы процесса. При фазовых переходах первого рода, например, при замерзании или испарении, происходит скачкообразное изменение некоторых параметров системы, например, объема или плотности. В модели Ормерода мы тоже наблюдаем два таких скачка, происходящих при различных значениях «движущей силы» (уровня социальных лишений или жесткости законодательства). Один скачок, соответствующий фазовому переходу, происходит в конце верхней ветви, другой — в конце нижней.
Реальным фазовым переходам первого рода соответствуют при заданных условиях всегда одно-единственное равновесное состояние системы и одна- единственная точка, в которой система переходит от одного равновесного состояния к другому, как и показано на рис. 13.6. Выше этой точки, т. е. справа по нижней, соответствующей газообразному состоянию ветви, газ больше не является устойчивым физическим состоянием. Он представляет собой не равновесную, а так называемую метастабильную (временно устойчивую) систему, которая будет продолжать существовать лишь до того момента, когда какой-нибудь незначительный внешний толчок не перебросит его в жидкое состояние. В теории метастабильное состояние рано или поздно все равно перейдет в нормальное устойчивое состояние (см. гл. 7), но как долго придется ждать, зависит от того, насколько близко система находится к концу ветви. Однако на практике метастабильное состояние может существовать ужасно долго и лишь при давлениях, превышающих определенную величину (спино- дальная точка), метастабильное состояние не может существовать вовсе.
Все сказанное, на мой взгляд, вполне может быть перенесено на социальную модель преступности. Действительно, точка «равновесного» переключения между состояниями с высокой и низкой криминализацией общества лежит где-то посередине петли, образуемой двумя ветвями. Если мы пройдем эту точку без фазового перехода, то это означает, что мы перешли в область метастабильного состояния, и фазовый переход становится потенциально возможным в любой момент. Физики говорят, что метастабильное состояние разрушается за счет так называемого процесса нуклеации, или образования зародышей, когда в метастабильной системе спонтанно формируются достаточно большие участки устойчивой фазы, способные очень быстро распространиться на весь объем. Например, в переохлажденной жидкости образующиеся крошечные кристаллы твердой фазы вызывают стремительное застывание всей системы (см. гл. 7). По аналогии можно ожидать, что на конце ветви с низкой преступностью начнется процесс нуклеации, приводящей к быстрой криминализации региона или общества в целом. Такие процессы действительно наблюдаются, именно их очень боится и не умеет предсказывать криминальная полиция, поскольку их развитие выглядит спонтанным и немотивированным. С точки зрения теории фазовых переходов, однако, такие процессы не только «естественны», но и могут быть описаны и объяснены точно.
Демонстрируют ли статистические данные о преступности такие неожиданные скачки? В качестве примера можно привести известную книгу Малькольма Гладвелла The Tipping Point, описывающую эволюцию гигантского мегаполиса — Нью-Йорка, который еще в 1980-х годах имел репутацию преступного и опасного города, а в конце 1990-х вдруг предстал весьма респектабельным, гостеприимным и безопасным. Еще в начале 1990-х годов мало кто осмеливался посещать гетто Браунсвилла и Ист-Энда, но вдруг примерно за пять лет число убийств в Нью-Йорке снизилось на 64%, а общее число преступлений уменьшилось вдвое. Обычно этот результат приписывают действиям мэра Нью-Йорка Рудольфа
