– Все дело в Энтрери, – тихо ответил Дзирт.
– Ты собираешься убить его?
– Я должен это сделать.
Кэтти-бри откинулась на спинку стула и, размышляя над словами эльфа, некоторое время сидела молча.
– Что ж, если ты убьешь Энтрери, освобождая Реджиса или желая помешать убийце причинить вред кому-либо еще, – тогда мое сердце с тобой, – сказала девушка и подалась вперед так, что ее глаза оказались прямо напротив глаз Дзирта. – Но если ты убьешь его ради самоутверждения или чтобы доказать, что ему не место в этом мире… мое сердце наполнится печалью.
Если бы она вдруг влепила Дзирту пощечину, результат был бы таким же. Эльф выпрямился. Лицо его исказил гнев. Впрочем, решив выслушать Кэтти-бри до конца, он не проронил ни звука.
– Согласна. Слова мои звучат безжалостно. Пожалуй, насчет сердца я несколько преувеличила. Но неужели ты преследуешь убийцу только потому, что тобой движет злоба? И неужели смерть Энтрери ознаменует победу над злом?
Дзирт ничего не ответил и лишь понуро опустил голову.
– Посмотри на себя в зеркало, когда ты без маски, Дзирт До'Урден, – продолжала Кэтти-бри. – Смерть Энтрери не изменит цвет твоей кожи.
Дзирт снова вздрогнул как от пощечины и опять понял, что девушка права. Откинувшись на стуле, эльф смерил Кэтти-бри долгим взглядом. Так он еще никогда не смотрел на нее. Куда девалась та девчушка, дочь Бренора, которую он некогда знал? Сейчас перед ним сидела прекрасная, тонко чувствующая женщина, способная буквально несколькими словами обнажить его душу. Он действительно многим делился с ней, и все же когда Кэтти-бри успела так хорошо изучить его? И почему она не пожалела времени на это?
– У тебя множество верных друзей, – продолжала Кэтти-бри. – Они любят и уважают тебя вовсе не за то, что ты искусно владеешь саблями. Многие с радостью потянутся к тебе, если ты позволишь им обнять себя, если ты сумеешь разглядеть в них друзей.
Задумавшись над ее словами, Дзирт припомнил «Морскую фею», капитана Дюдермонта и его матросов, которые не предали их дружбу, даже узнав, кто он такой на самом деле.
– И если ты сумеешь полюбить их, – тихо добавила Кэтти-бри. – Пока что ты не обращал на это никакого внимания, Дзирт До'Урден.
Дзирт внимательно всмотрелся в ее сверкающие глаза и попытался понять, к чему она клонит, в чем суть этого загадочного, предназначенного одному лишь ему послания.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату ввалился улыбающийся Вульфгар. В его голубых глазах полыхала жажда приключений.
– Здорово, что ты уже вернулся, – сказал он Дзирту и, подойдя к Кэтти-бри, нежно обнял ее за плечи. – Наступила ночь. На востоке восходит луна. Думаю, самое время выходить на охоту!
Кэтти-бри накрыла ладонь Вульфгара своей и улыбнулась. Дзирт был безмерно рад тому, что варвар и девушка нашли друг друга. Вместе им предстояло провести долгие годы счастливой, полной радостей жизни, вырастить детей, которые, вне всякого сомнения, прославят суровый север…
Кэтти-бри снова взглянула на Дзирта:
– А что касается твоих сомнений… Подумай, что тебя больше волнует – то, как смотрит на тебя этот мир, или то, каким ты видишь его?
Дзирт окончательно пришел в себя. Если Кэтти-бри не ошибается, в ближайшее время ему предстоит о многом подумать.
– Пора идти на охоту! – воскликнула Кэтти-бри, довольная тем, что ей удалось убедить эльфа. Встав со стула, она двинулась следом за Вульфгаром, который уже выскочил в коридор, но вдруг остановилась и одарила Дзирта таким взглядом, что эльфа пронзила мысль о том, что он, пожалуй, зря не уделял этой девушке должного внимания, до того как в ее жизнь вошел варвар.
Вздохнув, эльф двинулся к двери и машинально потянулся к своей маске.
– Но машинально ли? – спросил он при этом себя.
Его пальцы выпустили маску. Дзирт упал на стул, сцепил руки за головой и с надеждой осмотрелся по сторонам… но в комнате не было зеркала.
Глава 17. Выбор Гвенвивар
Лa Валль, от души наслаждаясь нетерпением Пуука, долго не вынимал руку из небольшого мешочка. Сейчас, если не считать двух охранников, они были совершенно одни в тронном зале. Незадолго до этого он пообещал преподнести Пууку нечто неизмеримо более ценное, чем даже волшебный рубин, и Пуук, отлично зная, что чародей скуп на подобные посулы, с нетерпением ждал.
Но Ла Валль был уверен, что не ошибся, определяя ценность полученной от Энтрери вещицы. И нисколько не сомневался в том, что она вполне оправдает надежды магистра. Вынув руку из мешка, чародей, широко улыбаясь, раскрыл ладонь.
Пуук затаил дыхание и даже вспотел от восторга.
– Великолепно! – пробормотал он. – Мне еще никогда не приходилось видеть столь искусной работы! Ее так и хочется приласкать!
– И это можно сделать, – еле слышно прошептал Ла Валль, но решил не раскрывать сразу всех достоинств подарка. – Я счастлив, что она тебе понравилась.
– Где ты ее раздобыл? Ла Валль поежился.
– Это не важно, – ответил он. – Главное, что это для тебя, мой повелитель. Прими ее в знак моей бесконечной преданности, – быстро добавил чародей, желая отвлечь Пуука от дальнейших расспросов. – Но знай, что то, как искусно она сработана, не главное ее достоинство.
Пуук умирал от любопытства.
– Не сомневаюсь, что тебе доводилось слышать о подобных статуэтках, – продолжал Ла Валль, довольный тем, что ему представилась возможность продемонстрировать магистру свою полезность. – Эти звери могут быть волшебными помощниками.
При мысли об этом руки Пуука непроизвольно задрожали.
– И… ее можно оживить? – восторженно прошептал он.
Хитрая улыбка Ла Валля ответила ему лучше всяких слов.
– Но как? Когда я могу…
– Когда пожелаешь, – сказал Ла Валль. Так что, надо приготовить клетку?
– В этом нет никакой нужды.
– Но хотя бы на то время, пока она не поймет, кто ее хозяин…
– Ее хозяин – ты, – перебил магистра Л а Валль. – Существо, которое ты вызовешь, будет всецело принадлежать одному тебе и выполнит любой твой приказ в точности так, как ты того пожелаешь.
Пуук прижал статуэтку к груди. Дикие кошки были его давней и, пожалуй, самой сильной страстью. И обладание этим волшебным существом волновало его сейчас больше всего на свете. – Сейчас, – сказал он. – Я хочу вызвать кошку немедленно. Скажи мне заклинание.
Взяв у него статуэтку, Ла Валль поставил ее на пол, после чего шепотом произнес имя пантеры на ухо Пууку, так чтобы не вызвать Гвенвивар своим бормотанием и не лишить магистра удовольствия.
– Гвенвивар, – тихо позвал Пуук.
В первое мгновение ничего не произошло, но и магистр, и чародей сразу почувствовали, как устанавливается незримая связь с далеким уровнем бытия.
